Записки бандитского адвоката - Карышев Валерий Михайлович - Страница 48

• Предыдущая
• 48/58
• Следующая

Путь до Владимира был долгим, более трех часов езды. Чтобы не рисковать, мы оставили машину на стоянке, взяли такси и доехали до здания Управления ФСБ.

Когда мы подошли к Управлению, сопровождавшие меня родственники Михаила остались ждать у проходной, а я позвонил в дверь. Она моментально открылась, я показал дежурному свое удостоверение, сказал, по какому делу прибыл:

– Могу я видеть начальника отдела капитана З.? Он ведет это дело.

Дежурный взял удостоверение, молча сверил фотографию, посмотрев на меня, и сказал:

– Одну минуту, сейчас я выясню.

Минут через пять он открыл окошко и сообщил, что следователь, капитан З., сейчас меня примет.

Еще через несколько минут подошел высокий молодой человек, лет тридцати, назвал мою фамилию и сказал:

– Пройдемте со мной.

Я сразу понял, что он, скорее всего, один из подчиненных капитана.

Мы вошли в просторный кабинет, мне предложили сесть. Я осмотрелся. Кабинет был выдержан в стиле застойных времен, даже портрет Дзержинского по-прежнему висел на стене. Портрета Ельцина я не заметил и подумал, что, наверное, Владимир относится к «красному поясу» России. Казенная гэбэшная обстановка: допотопные шкафы, стеклянные витрины, прикрытые плотной зеленой материей – и не видно, что там; на письменном столе несколько телефонов, рядом, на другом столе – факс и еще какая-то оргтехника.

Через несколько минут в кабинет вошел плотный коренастый мужчина лет тридцати пяти. Сухо поздоровался со мной, назвался капитаном З. и попросил меня предъявить документы. Кроме служебного удостоверения, я представил ему ордер на ведение дела и командировочное удостоверение, которое я заранее взял в Президиуме Московской городской коллегии адвокатов. Он внимательно все прочитал и сразу же заявил:

– Ваш, клиент, Михаил П., в общем-то не нуждается в защите, он от нее отказался.

– А что, у вас есть какие-то письменные доказательства этого?

– Да нет, есть только запись в протоколе его первоначальных показаний, что в услугах защитника он не нуждается.

Я знал, что этим стандартным приемом часто пользуются, стараясь внушить своим подследственным, что защитник им совершенно не нужен, что никакого зла ему не причинят, а только допросят, а защитник может только все испортить. Бывает, что подследственные в это верят.

Я сказал следователю:

– Знаете, я, конечно, верю, что эту запись он сделал самолично, но существует такой порядок: услышать отказ обвиняемого от него самого. Если он от меня откажется, я тут же уеду.

Мое предложение явно не устраивало капитана. Он ответил после долгой паузы:

– Сейчас попробую что-то решить.

Он нажал на кнопку и попросил кого-то немедленно зайти к нему. Через несколько минут появился молодой человек, следом вошел мужчина постарше. Молодой сотрудник чуть наклонился к капитану, и тот что-то прошептал ему. Потом следователь что-то написал и протянул бумагу пожилому мужчине. Я понял, что письменная информация касалась, конечно, меня, вероятно, он распорядился проследить за мной. Пожилой мужчина кивнул и вышел.

– Пестрые у вас сотрудники: один молодой, другой пожилой… – сказал я.

– Да, – сказал капитан, – кстати, пожилой в звании полковника, а я капитан – и им командую. А знаете ли вы, что впутались в довольно неприятное дело?

– В каком смысле? – поинтересовался я.

– Как же, ваш подзащитный напрямую связан с господином Борисом Федоровым, с председателем Национального Фонда спорта, вероятно, с Шамилем Тарпищевым и со многими другими лицами.

– И что вы этим хотите сказать? – с иронией спросил я. – Вы собираетесь всех их арестовать?

– Да нет, что вы! Мы не можем этого сделать, это не наша юрисдикция.

Но я тогда уже знал, что против Бориса Федорова строились какие-то козни и что между ним и Шамилем Тарпищевым произошла ссора. Поэтому нетрудно было догадаться, что такой «накат» на моего клиента был связан с заказом влиятельных сил, стоящих за кем-то из них.

Я поинтересовался у капитана, могу ли я увидеть своего клиента.

– Конечно, – ответил он. – Записывайте адрес следственного изолятора.

– Это что, Владимирский централ? – спросил я, когда капитан закончил диктовать.

В знаменитой Владимирской тюрьме содержатся наиболее известные представители преступного мира, опасные рецидивисты, так же, как и в «Белом лебеде». Единственное отличие между ними в том, что Владимирский централ крытая тюрьма и туда направляются особо опасные преступники.

– Нет, что вы! – сказал капитан. – Владимирский централ пока не для него. У нас есть еще один следственный изолятор, вот туда вам и надо ехать.

Я вышел из Управления ФСБ, вкратце передал родственникам Михаила, что сейчас должен буду с ним встретиться. Также сказал, что, по словам фээсбэшников, желания работать с адвокатами из Москвы у Михаила нет.

– Ну, это мы знали, – сказали они. – Они и местного адвоката пытались так же удержать, но потом все же допустили к нему.

Я прекрасно понимал, что работать в небольшом городе, где все друг друга знают, для многих адвокатов небезопасно. Не каждый возьмет на себя смелость в таких обстоятельствах вести защиту своего клиента.

Через некоторое время мы приехали в следственный изолятор. Это было невзрачное серое здание, обнесенное высоким забором, с натянутой поверх колючей проволокой. На территории изолятора стояли вышки с прожекторами.

Я беспрепятственно миновал проходную и поднялся на третий этаж. Дежурный офицер взял мои документы, разрешение на свидание и тут же вызвал дежурного по корпусу. Через несколько минут тот пришел и с недоумением сказал:

– Странные они люди: дают вам разрешение, а сами сразу же забирают подследственного к себе!

– Как? – спросил я.

– Его только что забрали на допрос в ФСБ, так что вам придется вернуться туда.

Я понял ловкий ход капитана. Скорее всего, одному из своих сотрудников он приказал немедленно привезти Михаила на допрос. Так что я не удивился бы, если, вернувшись в ФСБ, узнал бы, что его снова доставили в СИЗО.

Но время терять было нельзя. Мы быстро сели в машину и поехали в Управление ФСБ.

Когда я вошел в кабинет, там уже сидели капитан с каким-то мужчиной и о чем-то разговаривали. Я с недоумением сказал:

– Как же так получается, товарищ капитан, вы посылаете меня в СИЗО, а клиента забираете на допрос!

– Во-первых, на допрос не я его вызвал, – сказал капитан, – а начальник одного из оперативных отделов, и я был не в курсе дела. А во-вторых, сейчас он может с вами встретиться. Но я думаю, это мало что изменит. – Он нажал на кнопку селектора и велел срочно доставить моего клиента в кабинет.

Через несколько минут ввели Михаила. Мужчина лет тридцати – тридцати пяти, с темными волосами, немного полноватый, удивленно посмотрел на меня, видимо подумав, что приехал очередной начальник или представитель из Москвы. Но капитан тут же сказал:

– Представляю тебе твоего нового адвоката из Москвы. Ты же отказался от защиты! Но порядок требует, чтобы я ненадолго оставил вас наедине, и ты можешь сам сказать ему, что отказываешься от защиты.

Капитан и не думал скрывать своих намерений и прямо намекал моему подзащитному, что тот должен отказаться от моих услуг.

Когда капитан вышел, Михаил наклонился ко мне и прошептал:

– Они заставляют меня отказаться от защиты. Я, конечно, хочу адвоката, но боюсь, что ваше участие может слишком все усложнить.

Я также шепотом ответил ему:

– Здесь и так все сложно, и повредить себе ты уже не можешь хотя бы потому, что уже арестован.

– Да, они меня сейчас обвиняют по одной статье, но собираются предъявить и вторую.

– Какую?

– Незаконное хранение оружия.

– Пусть попробуют. Я разобью это обвинение в три минуты, – сказал я уверенно.

Иначе я и не мог, потому что надо было как-то внушить уверенность клиенту в том, что участие адвоката в его деле не ухудшит, а, наоборот, улучшит ситуацию. Бывает, правоохранительные органы пытаются запугать подследственного и внушить ему, что участие в деле адвоката излишне и чревато неприятностями. В таких случаях приходится очень внимательно, с четким психологическим расчетом, ненавязчиво убеждать клиента, что сотрудники правоохранительных органов вводят его в заблуждение, что его отказ только усугубит положение. Бояться ничего не надо. Нечто подобное я попытался втолковать Михаилу.

• Предыдущая
• 48/58
• Следующая