Лошадь на даче - Рыбас Екатерина Святославовна - Страница 52

• Предыдущая
• 52/66
• Следующая

Буян, как я уже писала, был куплен в «Матадоре» у Сергей Никулина. За обоих лошадей я платила (с торгом) по пятьсот долларов. Суммы, несопоставимые с затратами.

Бунька, как я его стала называть, показал себя отличной полевой лошадью, хотя и не такой выезженной, как Геолог. Его «буйство» выражалось в том, что он, скучая один в конюшне, все время ржал. Приходилось его запирать, закрывая все окна и двери, чтобы не нервировать соседей. Не терпел он одиночества. А Геологу, оказалось, компания Буньки не доставляла особого удовольствия.

Буян прыгал не так хорошо, как Геолог. Гоша вообще любит это занятие, несмотря на бельмо на одном глазу отлично прыгает до 120. Выше я его не заставляла. Зато Бунька очень хорошо смотрелся, как миниатюрная вы-ездковая лошадь. Ксения Рябова, чемпионка по инвалидному спорту, даже тренировалась на нем.

Гнедой любил пошалить, побуянить. Он вообще был довольно пуглив, в отличие от Гоши. Однажды мы были в ночном с группой ребят из «Реннена». Часа в три ночи я подошла проверить лошадей, которые стояли на привязи на краю поля. Бунька был привязан за ошейник на корде. Услышав меня, появившуюся из темноты ночи, он дернулся, карабин лопнул, и Буян поскакал на поле. Он подбегал к другим лошадям, звал их играть, не слушал наши причитания, убегал от ловцов. Я носилась за ним, но все тщетно. И вот бегу я, глядя на темнеющий вдали корпус коня, который подошел к какой-то лошади, и вдруг лечу под землю, в колодец с водой. И тут мне пришли в голову слова Канта о звездном небе над головой и моральном законе внутри себя. Больше ничего не было видно, слышались голоса ребят. Они быстро нашли меня, мокрую по пояс, помогли вылезти из ямы. Хорошо, что в колодце не было мусора, и он был неглубоким!

Буяна поймали так: два парня взяли длинную веревку и зашли с двух сторон, держа ее как сеть. Остаток ночи конь провел спокойно, стоя, как и положено в походе, на привязи.

Когда у меня родилась дочь, я еще какое-то время ездила на гнедом, но вскоре поняла, что две лошади для меня — много. Пришлось с Бунькой проститься. Сейчас он работает иппотерапевтом недалеко от Москвы, катает больных детишек и лечит их. Дети его очень любят, а он их бережет.

История моих взаимоотношений с лошадьми еще не дописана. И в какие дебри заведет меня любовь к лошадям — одному Богу ведомо!

Дневник Ольги и Евгения Макаревич, Владивосток

«Летом мы с мужем решили, что нам не помешает еще одна лошадь. И это непременно должна быть кобыла. Поскольку в нашем городе, а также в радиусе ста километров от него выбирать особо нечего, мы решили действовать по нашей старой методике — ехать по основным асфальтированным дорогам Приморья и заезжать по пути во все близлежащие деревни. Технология поиска в деревне выглядит так: заехав в населенный пункт, заходишь в ближайший магазин и спрашиваешь у продавца или местного жителя, у кого здесь есть лошади. Если таковые в деревне есть — направляют прямо к ним. Если этот человек не продавал лошадь или у него не было ничего интересного, он направлял по какому-либо другому адресу.

И вот, 16 июля 2003 г. мы собрали обоих детей (сына шести лет и дочку двух месяцев), захватили атлас автомобильных дорог Приморского края, загрузились в микроавтобус и поехали. Суммарно путь составил более тысячи километров, посетили двадцать шесть деревень, но ничего подходящего не нашли: в основном предлагали жеребцов и лишь одну кобылу. Но она была маленькая, страшненькая, злобная, да к тому же незаезженная.

Ну а нам была нужна самая обыкновенная беспородная заезженная кобыла возраста от 3 до 5 лет. Беспородную потому, что породистым лошадям в нашем крае живется очень тяжело. Повышенная влажность, обилие кровососущих насекомых (от гнуса до таежных слепней) до глубокой осени, холодные зимы с сильными ветрами, что при нашей влажности выстуживает гораздо сильнее мороза, — все это приводит к пагубным последствиям для породистых лошадей. Яркий этому пример — еще в советские времена в Котиково (ближе к Хабаровску) был завезен табун в 400 голов породистых лошадей (рысаки, бу-денновцы), в течение года три четверти из них, не выдержав местных условий, умерло. Поэтому мы решили не усложнять себе жизнь и купить обычную крестьянскую лошадку.

Проехав более 300 км от Владивостока, в деревне Афа-насьевка мы натолкнулись на фермера, содержавшего около 15 лошадей. Что-либо продавать он не собирался, но поделился информацией о местонахождении большого табуна, откуда он сам хотел бы купить кобылу. Самое главное — он назвал фамилию владельца табуна и название деревни.

Приехав по данному «адресу» мы узнали у сидящей на завалинке бабушки, что хозяина нет дома, и он уехал к любимым лошадям на реку.

На вопрос «как его найти?» были выданы точные инструкции: «Прямо, потом налево, потом направо, в общем, тут недалеко»!… Ободренные данной фразой, мы поехали по указанному направлению. День клонился к вечеру. Резвым аллюром (насколько позволяла разбитая грунтовка) мы углублялись в район заброшенных рисовых чеков. Минут через двадцать такого передвижения мы натолкнулись на полевой стан.

Общительные доярки сказали, что едем мы правильно, проехали примерно половину и выдали такое же «четкое» направление: «Прямо, направо, до конца канала, а там увидите».

Наш пыл несколько поутих, так как оросительных каналов и дорог вдоль них было очень много, и запутаться можно очень просто. Но после того, как мы столько проехали, возвращаться ни с чем было обидно. Стиснув зубы мы все дальше и дальше углублялись в неизведанное. Дорога становилась все хуже и хуже. Стали попадаться канавы, образованные большегрузной техникой, лужи, перед которыми мы останавливались и проверяли их глубину. Перспектива заблудиться и ночью искать выезда из незнакомой местности нас как-то не вдохновляла. Но дорога неожиданно закончилась воротами КПП Русско-Китайской границы! Направо и налево тянулась система инженерных сооружений. Спросить было не у кого — на вышке стоял муляж часового. Граница на замке.

Наш моральный дух рухнул ниже днища автомобиля. Ехать было некуда. Мы вышли из машины погулять, посидеть немного на травке перед обратной дорогой. И здесь нам улыбнулась удача. Спустившись к каналу, мы увидели то, что раньше видели только на фотографиях: из воды поднимались лотосы.

Прогуливаясь вдоль берега и фотографируя это чудо, мы споткнулись о флегматичного рыбака, которого ранее из-за нахлынувших впечатлений не заметили. Улыбка удачи становилась шире. Одинокий рыбак порадовал нас, сообщив, что мы, оказывается, почти приехали — надо только немного вернуться назад и спуститься с дороги, что мы и сделали. Поворот встретил нас столбиком с табличкой «ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ. ПРОЕЗД ЗАПРЕЩЕН». Под столбиком валялся лошадиный череп.

Немного поразмыслив, мы решили оставить машину перед шлагбаумом и продолжить путь пешком.

Везти нам продолжало — владелец табуна на месте и оказался очень приятным человеком лет сорока. Как и везде кобыл он продавать не собирался, но, узнав, что мы проделали такой путь, да еще с двухмесячным ребенком, пошел нам навстречу. Последним доводом в нашу пользу стало то, что лошади нужны нам не на мясо, а под седло.

Немного побеседовав с ним, сошлись на том, что мы приедем через месяц посмотреть на лошадь, которую он нам подберет, а заодно и табун пофотографировать. На этом расстались и окрыленные успехом поехали домой.

• Предыдущая
• 52/66
• Следующая