Жизнь и смерть Петра Столыпина - Рыбас Святослав Юрьевич - Страница 32
- Предыдущая
- 32/67
- Следующая
К этому эпизоду старшая дочь Столыпина добавляет, что отец не подал Родичеву руки и смерил его презрительным взглядом с головы до ног. Он знал, что Родичев понимает, что говорит неправду о «столыпинских галстуках», что это клевета в интересах партийной борьбы. Для Столыпина такое двоедушие было нестерпимым. Но если бесстрастно посмотреть на случившееся, то бросится в глаза безрассудство, с которым Реформатор отнесся к выпаду Родичева. Оно по-человечески объяснимо и выдает его с головой.
История впоследствии занесла эти «галстуки» в наши школьные учебники. Точно так же, как и вагоны, созданные специально для удобного переселения крестьян из европейской России в Сибирь. В 20-30-е годы они использовались для перевозки заключенных и тоже были историей соответственно перекрашены из «столыпинских» в тюремные.
Россия изменилась. И громко звучали голоса против «самобытного, особого пути России», за которым подразумевался, увы, застой и который был идейно близок самому Петру Аркадьевичу. Особенно озабочены были промышленные круги, видевшие в правительственной политике перекос в сторону сельского хозяйства.
Приведем несколько цитат из докладов и отчетов Союза промышленных и торговых предприятий России (по книге Л. Шепелева «Царизм и буржуазия в 1904-1914 гг.»):
«В нашей... прессе даже из-под перьев заправских экономистов и мыслящих людей то и дело выдвигается гонение против всего того, что связано с развитием, доходностью и поддержкой нашей обрабатывающей, горной и даже мелкой промышленности. А слово „промышленник“ по „крепостнической традиции“ сделалось синонимом слов „мошенник“, „кровопийца“, „эксплуататор“ и прочих не менее лестных определений. Такая практика вошла в плоть и кровь нашего общественного мышления».
«Мировой опыт поучает нас, что интенсивное сельское хозяйство возможно лишь тогда, когда в стране достаточно сильно развиты промышленность и торговля и, наоборот, не может быть и речи о здоровом развитии промышленности и торговли там, где нет устойчивого сельского хозяйства».
«...отечественная фабрично-заводская промышленность не нуждается в государственных ассигнованиях. Она сама себе проложит путь, если только государственная власть не будет ее подавлять».
«Заграничный капитал, выводя нас из состояния данников иноземной промышленности, в конечном итоге способствует возникновению национального капитала».
«Нельзя забывать, что Россия, — как это ни странно для тех, кто привык верить, что в России все скуплено, все присвоено иностранцами, — принадлежит как раз к числу тех стран, куда капитал идет крайне неохотно, притекая крайне медленным темпом. Причинами этого является отсутствие правовых политических условий... архаичность многих наших законов, недостатки нашего торгового законодательства и, сказал бы я, отсутствие уверенности в существовании твердой экономической политики».
Во всех этих цитатах — неизвестная нам картина промышленного развития России.
Вспомните имена первых русских авиаторов, первые аэроклубы (Николай II становится покровителем Петербургского), всероссийские праздники воздухоплавания.
Русские моряки, инженеры — сколько их вдруг открылось в начале века.
16 января 1908 года состоялось собрание учредителей Императорского Всероссийского аэроклуба.
22 апреля — первый полет на планере собственной конструкции совершил А. В. Шмаков в Тбилиси.
Декабрь — журнал «Спорт и наука» с авиационным разделом стал издавать Одесский аэроклуб.
И в следующем году — журнал «Аэро и автомобильная жизнь», воздухоплавательные кружки и клубы, полеты, начало работы первого в России самолетостроительного завода акционерного общества «Первое Российское товарищество воздухоплавания С.С.Щетинина и К°», строительство И.И.Сикорским первого вертолета...
Вспомним Уточкина, Ефимова, Славороссова, Ткачева, Арцеулова...
Вспомним и участие Реформатора в первых показательных полетах вместе с капитаном Л.М.Мациевичем. На этот счет вполне уместно замечание о качествах, необходимых летчику: «К счастью, славянская раса, отличающаяся смелостью самою беспечною, дает к этому превосходный материал: хотя именно эта беспечность и удаль очень часто идут в ущерб холодной осмотрительности, столь необходимой для воздухоплавания».
Смелость Столыпина проявилась не только в полете с Комендантского поля на «летающей этажерке», но еще и в том, что он знал от полковника Герасимова о возможности покушения со стороны эсера Мациевича. Несмотря на серьезность предупреждения, Столыпин полетел.
Александр Блок написал это стихотворение после гибели летчика на Комендантском поле.
Столыпин ответил Герасимову, что не верит, будто офицер способен на преступление. Ничего страшного не произошло.
Через два дня Мациевич разбился, выпав из самолета. Официальное заключение комиссии так объясняло причины трагедии: лопнула диагональная растяжка, проволока попала в пропеллер, порвались растяжки, аэроплан резко качнулся вперед, и летчик вывалился наружу. Версия полиции иная — вынужденное самоубийство в результате приговора эсеров.
Хоронил летчика весь Петербург. Люди как будто предчувствовали наступление нового трагического времени.
«Когда страна находится на том уровне развития знаний и предприимчивости, какой наблюдается в настоящее время в России, нет уже более никакой надобности в импорте чужих знаний, навыков и энергии», — написал журнал «Промышленность и торговля».
- Предыдущая
- 32/67
- Следующая
