Навеки моя - Рэддон Шарлин - Страница 9

• Предыдущая
• 9/96
• Следующая

– Ну что, вы же не собираетесь разбить здесь лагерь, а? До дома рукой подать. Знаете, мои домашние обидятся, если вы не проведете ночь у нас.

Бартоломью подавил гримасу и почесал рукой затылок.

– Не хотели навязываться, Джо.

– Что за… – Джо бросил взгляд на Эри и оборвал готовое сорваться сочное ругательство. – Ты знаешь, мама никогда не посчитает это навязчивостью, даже если с тобой придут еще шесть человек.

Джо одарил девушку еще одним взглядом и улыбнулся:

– А близнецы… бьюсь об заклад, они отнесутся к этому, как к рождественскому подарку.

Бартоломью нахмурился. О близнецах он даже и не думал. Им сейчас, должно быть, уже по семнадцать, оба блондины, мужская копия своей красавицы-матери, они прямо-таки излучали сексуальность. Он сделал шаг к Эри, как будто защищая свою собственность, но, прежде чем он смог придумать благовидный предлог для отказа, она заговорила:

– Мы с радостью посетим вашу семью, мистер…

Осознав свой промах, Бартоломью быстро вставил:

– Олуэлл, Джо Олуэлл.

Эри наградила обоих дразнящей улыбкой:

– Мистер Олуэлл, очень любезно с вашей стороны предложить кров для ночлега.

Джо скомкал шляпу в руках. Краска залила его лицо, он неловко переминался на ногах.

– Да ладно, это ерунда. Мы можем предложить вам лишь простую пищу и немножко Библии в папином чтении, но мы будем рады вас видеть, – он попятился к своей лошади. – Ну так поехали, что ли?

Джо похлопал по плетеной корзине, притороченной к седлу вместе с состоящим из двух частей бамбуковым удилищем, удобно складывающимся пополам при необходимости.

– Тут у меня припасена лучшая форель, которую вы когда-либо видели. Когда мы доберемся домой, мама будет ждать с разогретой сковородкой в руках, – он подмигнул Бартоломью. – Это будет повкуснее фазаньих грудок, поджаренных на свежевзбитом масле!

Бартоломью пропустил этот выпад мимо ушей. Он и так был не в слишком радостном настроении. Его судьба была решена. Все, что он мог сделать, – это подсадить Эри обратно в повозку, а затем последовать за Джо через реку к ферме Олуэллов.

Эри огляделась по сторонам, недоумевая, почему Бартоломью остановил повозку. Затем она заметила вдалеке три маленьких желтых квадрата света и поняла, что они наконец прибыли в поместье Олуэллов.

За последние несколько миль она делала все, что могла, чтобы не привалиться к плечу Бартоломью и не поддаться утомлению, которое требовало, чтобы она закрыла глаза и заснула. Странно, но когда они наконец добрались сюда, вид дома с теплым приветственным светом в окошках вызвал у нее сильное желание заплакать, но не принес облегчения. Ее голод уже перешел за грань урчания в желудке. Ее тело чувствовало себя так, как будто весь этот долгий путь ее протащили за повозкой на привязи, и ее эмоции были уже готовы прорваться наружу.

Когда Бартоломью ссадил ее на землю, от усталости и многочасового сидения ноги у нее подкосились. Он поймал ее и прижал к себе. Со свежим ночным ветерком к ним донесся голос Джо, разговаривавшего с мальчиком, который выбежал из дома, чтобы забрать улов. Эри чувствовала, как совсем рядом ровно и успокаивающе бьется сердце Бартоломью. Она понимала, что должна отстраниться. Но его сильные руки так славно обнимали ее, успокаивающие, надежные, теплые…

– С вами все в порядке? – спросил он.

Эри кивнула в ответ и заставила себя отстраниться. Но он не отпустил ее, продолжая удерживать ее тонкие руки в своих.

– Вы сможете самостоятельно добраться до дома? – он наклонился над ней, пытаясь увидеть в темноте выражение ее лица.

– Со мной все будет в порядке. Честно, – добавила она, когда он не пошевелился. – Идите и присмотрите за лошадьми.

– Хорошо. Ступайте в дом. Я принесу вашу сумку.

Ориентируясь на свет лампы в окне, она двинулась к зданию. Пройдя всего несколько футов, она услышала низкое горловое рычание. Эри замерла на месте.

– Мисс Скотт? – послышался сзади голос Бартоломью одновременно с лязгом металла засова, который он только что открыл. – Почему вы стоите на месте?

Она не ответила. Не могла ответить. У нее перехватило горло. Она стояла, застыв так же, как и кровь в жилах. Только сердце ее продолжало биться как бешеное.

Откуда-то из ночи снова донеслось рычание. Когда Эри попятилась назад, большая черная собака выпрыгнула прямо на тропинку перед ней. От ее вида стыла кровь в жилах.

Эри почувствовала, как клыки зверя вонзаются в ее плоть, хотя собака не приблизилась к ней. Она испытала боль, ужас, ощущение струящейся крови из несуществующей раны. Она больше не стояла на темной орегонской дороге, а мысленно перенеслась на улицу в Цинциннати, к дому, в котором она жила до семи лет. Волны ужаса омывали ее. Ее мать тогда стенала в панике, а пришедший доктор покачал головой и снова ушел. Дни неизвестности, дни ожидания. Ожидания пены изо рта, стона или плача при виде воды. Ожидания смерти.

Дрожь, охватившая ее тело, и рука Бартоломью у нее на плече вернули ее к реальности. Но ужас остался.

И тогда он увидел собаку.

– А, привет, Пудинг, – он протиснулся мимо Эри и опустился на колени перед Лабрадором.

Эри затаила дыхание. Ее рука потянулась к горлу. Сейчас собака набросится на Бартоломью! Она должна предупредить его, сказать что-то, но все, о чем она могла думать, было… Пудинг?

– Как ты, малыш? – Бартоломью почесал лоснящуюся черную голову. К изумлению Эри, собака не огрызнулась, не укусила и не зарычала. Она бешено завиляла хвостом, пытаясь облизать его жарким языком.

Бартоломью взъерошил собачью шерсть, а затем поднялся на ноги. В слабом свете окон он заметил выражение лица Эри. Отрешенный взгляд, страшно открытый рот. Ужас. Он изменился в лице:

– Мисс Скотт?

Ее пристальный взгляд ни на секунду не отрывался от собаки, спокойно сидевшей у ног Бартоломью. Он положил ладонь на ее руку и почувствовал, как она дрожит.

– Вы боитесь Пудинга?

Эри не отвечала, не двигалась.

– Господи Боже ты мой! – не зная, что еще сделать, он притянул ее к себе, обхватил ее руками и погладил по спине. – Все в порядке. Пудинг безопасен, как котенок. Поверьте мне.

Она задрожала и сглотнула комок в горле. Приподняв ее подбородок пальцем, он заставил ее отвести глаза от собаки и посмотреть на него.

– Собака… – сказала она низким дрожащим голосом. – Когда мне было пять лет… бешеная собака… укусила меня.

– Если бы это была бешеная собака, вы были бы мертвы, – нежно ответил он.

Она резко покачала головой:

– Но прошло много дней, прежде чем мы узнали это. Укус загноился и… – у нее сорвался голос.

Бартоломью чувствовал себя беспомощным. Никогда раньше он не обнимал женщину в истерике. Он отчаянно хотел облегчить ее страхи. Заставить почувствовать себя в безопасности. Он не хотел отпускать ее. Обнимать ее было все равно что обнимать весну – такую свежую и сладостно мягкую. Он подумал о том, какими бы были его возвращения домой, если бы дома его ждала не Хестер, а эта девушка. Эри приветствовала бы его поцелуем, а он сжимал бы ее в объятиях, наслаждаясь сознанием того, что она была его, и только его. Никаких отдельных спален, никаких пробуждений по ночам в одиночестве и тоске, когда его душа и тело жаждали найти свою половинку.

– Бартоломью? – произнес женский голос из темноты.

Он резко повернулся, отпуская Эри и одновременно отступая от нее на безопасное расстояние.

В тени стояла высокая, крепко сложенная женщина на несколько лет моложе его, но намного старше Эри. Туте Олуэлл переводила пристальный взгляд с него на девушку и обратно. Неподвижность ее позы говорила о подозрении и враждебности. Внутри Бартоломью боролись гнев и чувство вины. Он не совершил ничего предосудительного, разве что мысленно, но даже если и так, Туте не имела никакого права обвинять его. Она была только другом, подобно Неемии или Джо, вне зависимости от того, на что она рассчитывала.

• Предыдущая
• 9/96
• Следующая