Малёк. Безумие продолжается - ван де Рюит Джон - Страница 7
- Предыдущая
- 7/69
- Следующая
14.30. Прослушивание в хор. Меня выбрали главой секции мальков (сопрано). Плохо то, что мне не нужно ничего делать, только сидеть в конце ряда. А самое унизительное, что я теперь единственный второкурсник среди мальков и единственный член Безумной Восьмерки, поющий в хоре. (Жиртрест тоже пришел на прослушивание, но его снова не взяли. Он так расстроился, что Джулиан пообещал поставить его в резерв на случай, если кто-нибудь из теноров откинет копыта.)
21.45. Рэмбо держал Верна, а Бешеный Пес тем временем отрезал Картошке второе ухо. Бедняга Верн обезумел от горя, разрыдался и полночи пытался примотать ухо на место рыболовной леской. Мне было его не жалко, потому что я слишком скучал по дому.
Снилось, что прощаюсь с Русалкой на вокзале. (Надеюсь, это не означает, что она меня бросит.)
Четверг, 24 января
06.30. РУСАЛКА ПОЗВОНИЛА!!! Только я начал думать, что между нами все кончено, как она позвонила и сказала, что любит меня и просто была занята. Оказывается, друзья записали ее на конкурс «Юная Мисс Дурбан», но она еще не решила, будет ли участвовать. Ей понравилось мое письмо про злоключения Шорта в Законе, и она пообещала ответить мне на днях.
Поговорив с моей Русалкой, я почувствовал себя намного счастливее и перестал скучать. Рэмбо говорит, что нельзя так зависеть от бабы. Я кивнул, хотя не совсем понял, что он имеет в виду.
14.30. Плохая новость: моя подача из плохой превратилась в просто кошмарную. Я умудрился бросить мяч, который отскочил от земли трижды, прежде чем попасть к отбивающему. (Саймон выбил его аж за железнодорожные пути.) Видимо, моя уверенность в себе куда-то делась, потому что каждый раз, когда я бегу подавать, мне почему-то становится стыдно за себя. (Не помогает и то, что после каждой моей подачи Бешеный Пес выкрикивает: «Ослиная какашка!») После десятого позорного мяча за тренировку Папаша отвел меня в сторонку на пару слов. Я попытался пробить его на жалость и сказал, что в последнее время сам не свой. Папаша пристально поглядел на меня поверх очков и ответил: «А чей же ты тогда?» Расхохотавшись, он сказал, что я превращаюсь в размазню. Я в ярости помчался на свое место, чтобы доказать, что он неправ, но следующий же мой мяч опять выбили за линию поля.
Пятница, 25 января
11.00. Попал в сборную на завтрашний матч против колледжа Вествуд. Ненавижу каждый раз по пятницам плестись в столовую и просматривать списки — что, если меня не включили? Рэмбо бы мне этого никогда не простил.
Сдвоенный урок рисования с мистером Лилли превратился в настоящий цирк. Бедняга Лилли, кажется, побаивается Рэмбо, Гоблина и Жиртреста, поэтому все его учительское внимание было направлено на меня. Увы, рисование не мой конёк (правда, я неплохо леплю из пластилина). Но я пытался строить из себя профессионала, разложив на столе аккуратно заточенные цветные карандаши. Лилли приказал нам нарисовать то, что мы любим больше всего. Жиртрест изобразил гамбургер, Гоблин — гигантские сиськи, Рэмбо — себя, а Верн — великолепный портрет Роджера. Я попытался нарисовать Русалку, но на полпути понял, что рисунок мой совсем на нее не похож, да и вообще даже близко не напоминает человеческое существо. Поэтому я переиначил его под странное дерево с большими буферами. Лилли пришел в восторг, увидев, что у Верна талант к рисованию, и попросил его нарисовать автопортрет. Верн взялся за карандаши, сосредоточенно высунув язык, и снова изобразил Роджера. Лилли не знал, как реагировать, поэтому захлопал в ладоши и объявил Верна импрессионистом. Интересно, он умеет рисовать только Роджера или же считает себя Роджером? В обоих случаях основания для беспокойства имеются.
Весь день тренировал подачу на поле. Папаша посоветовал положить носовой платок в то место, куда я хочу закинуть мяч, и считать, сколько раз попаду в него. К сожалению, за полчаса непрерывных тренировок я не приблизился к платочку ни разу (правда, один раз мяч попал в него, предварительно отскочив от поля дважды). Решил для при-ободрения заменить платок на большое полотенце, но и следующие десять раз промазал. Поэтому бросил все и пошел в магазин за едой.
Суббота, 26 января
Сегодня на матч пришлось ехать в колледж Вествуд. Бешеный Пес так возбудился, что открыл окно в автобусе, чтобы удобнее было лаять на людей, проезжавших мимо. Всем было интересно, играет ли по-прежнему в вествуд-ской команде их первый подающий (тот, который в прошлом году приехал на своей машине) или он уже умер от старости.
По прибытии мы увидели первого подающего (того самого, на своей машине). Он сидел у входа в раздевалку, читал «Уикли Мейл», а у его ног маленький мальчик начищал биту. Мой папа тоже приехал. Он исполнил боевой танец перед нашим автобусом, когда тот затормозил. К сожалению, перед нами ехали еще первокурсники, которые перепугались до смерти и отказались выходить из автобуса, пока папа не отойдет на безопасное расстояние.
Я украдкой поискал глазами наш зеленый универсал и увидел четыре разложенных шезлонга. (Обычно их только три.) Сердце трижды перевернулось: вдруг предки притащили Русалку? Но моя фантазия рассыпалась в прах, когда я увидел на заднем сиденье дикую фиолетовую шевелюру. Вомбат! Как я ни старался смотреть в другую сторону и поскорее нырнуть в раздевалку, бабуля все же оглушительно завопила «Дэвид!» Решил откликнуться, а то еще потащится за мной в туалет. Под пристальными взглядами окружающих я, ссутулившись, поплелся к ней. По мере моего приближения лицо бабули вытянулось, она повернулась к маме и сказала:
— О Боже. Он все больше похож на отца. Неужели ничего нельзя сделать?
В раздевалке всем захотелось знать, почему у моей бабушки фиолетовые волосы и с какой стати она зовет меня Дэвидом. Я ответил, что ее объявили невменяемой еще в 1977 году, а в детстве она поубивала всех своих братьев и сестер. (Это было вранье, но надо же было сделать так, чтобы никто не вздумал подойти к ней и начать разговор.) Бешеный Пес был впечатлен до глубины души тем, что моя бабушка оказалась психопаткой.
К счастью, мне не пришлось ни подавать, ни отбивать: Саймон с Бешеным Псом разгромили Вествуд без посторонней помощи. Предки ушли вскоре после обеда, потому что бабуля налакалась и стала неуправляемой.
Воскресенье, 27 января
На утреннем причастии наш хор пел просто чудесно. Переодеваясь в ризнице после выступления, Джулиан похвалил секцию сопрано под моим руководством. Затем он шлепнул по заднице Сент-Джона Лайла (солиста теноров) и сказал, что в «Славься, Боже» теноры переврали всю свою партию. Поэтому Джулиан не позволит им ехать на гастроли, если они немедленно не исправятся. Сент-Джон Лайл (все зовут его Син-Джин) ужасно расстроился и принялся сбивчиво бормотать что-то в оправдание, а очки у него запотели.
Позвонил Русалке, чтобы выяснить, как прошел конкурс красоты. А ее мама сказала, что она ушла с друзьями праздновать — ее выбрали «Юной Мисс Дурбан — 91»! Я так разволновался, что у меня руки затряслись. Моя девушка — королева красоты и супермодель! Я — самый счастливый парень на целом свете!
После ужина позвонил ей снова, но Мардж сказала, что Русалка осталась ночевать у подруги.
20.00. Собрание общества «Африканская политика». Наш состав остался таким же, поэтому я по-прежнему младше всех. Лутули выбрали председателем. Линтон
Остин, который вернулся в школу на прелуниверситетский курс до августа (он отправится в Кембридж), избран казначеем. Джеральд выдвинул сам себя на все должности, но его никем не выбрали. Видимо, ребята так и не простили ему прошлогодней оплошности, когда он заявил, что апартеид — это не так уж плохо. А потом стал отрицать, что когда-либо утверждал нечто подобное.
Я же очень обрадовался, когда меня сделали секретарем. Но радость длилась ровно до тех пор, пока я не узнал, что в мои обязанности входит вести протокол собрания. (По сути это означает, что я должен записывать все, что говорят другие, и зачитывать протокол предыдущего собрания на следующем.) Это уже моя вторая должность, не предусматривающая абсолютно никакого лидерства. Верн хотя бы вправе доносить на тех, кто тратит слишком много туалетной бумаги!
- Предыдущая
- 7/69
- Следующая