Мир в табакерке, или чтиво с убийством - Рэнкин Роберт - Страница 15

• Предыдущая
• 15/60
• Следующая

– О Господи, – сказал брат Майкл, поворачиваясь к классу. – По-видимому, президента Кеннеди – президента, чтобы вы не задавали лишних вопросов, Соединенных Штатов – убили. Обычно такого рода вещи не имеют к нам отношения. Здесь, однако, случилось так, что президент Кеннеди был католиком, и мы все должны выразить скорбь по поводу его кончины.

Чико поднял руку.

– Святой отец! – сказал он.

– Да, что случилось, Чико?

– Святой отец, этот гринго, который сыграл ящик – кто под ним ходил?

– Под ним, Чико, ходил один великий народ.

– Ух ты, – удивился Чико. – Целовал мне в зад.

– Не здесь, – заметил брат Майкл. – Может быть, вы хотели бы узнать что-то конкретное о президенте Кеннеди?

– Эль Президенте,а? А как именно этот ублю…

Но Чико не удалось закончить свой, без всякого сомнения, весьма уместный вопрос.

– Сейчас мы всех отпускаем домой, – сказал брат Майкл. – Остаток дня проведите в тихом размышлении. Молитесь о душе нашего усопшего брата и напишите сочинение в пятьсот слов на тему: Чтобы я сделал, если бы я стал президентом Соединенных Штатов?

– Я бы нанять телохранитель получше, – заявил Чико.

– Ступайте с Богом, – сказал брат Майкл.

И мы пошли.

Я догнал Чико у школьных ворот. Он шел, разглядывая забор из колючей проволоки вокруг школьной площадки. Чико научился развязной походочке еще в раннем детстве, а я все еще передвигался, только шаркая.

– Куда направился? – спросил я.

Чико подбросил монетку, и наклонился, чтобы поднять ее.

– Может, в прачечная, – сказал он. – Я любил, как носки вертятся в машина, в пена. Возбуждает, а?

– А то, – сказал я. И подумал, что на самом деле не особенно.

– А ты чего делать?

– Ну, – протянул я, – раз уж я только что, буквально этим утром, достиг половой зрелости, я надеялся заняться сексом с какой-нибудь длинноногой женщиной.

Чико оглядел меня с головы до ног.

– Хочешь, буду знакомить тебя с мой мама?

– Очень любезно с твоей стороны, но она для меня старовата.

– Ты каз-зел, тебе глотку буду резать! – Чико схватился за нож, но оказалось, что он забыл его в других шортах.

– Не расстраивайся, – сказал я. – Я уверен, что твоя матушка – очень приятная женщина.

Чико рассмеялся.

– Значит, ты никогда ее не видал. Но ты неправильно понять. Нормально, да. Я не говорил, чтоб ты имел мой мама. Я сказал – мой мама доставать тебе девушка.

– С чего бы она это будет делать – для меня?

– Потому что она это делать. Она продавать курв.

– Чико, – сказал я, – твоя матушка держит курятник. Она продает кур.

– Чтоб тебя, – сказал Чико. – Опять все слова перепутал.

Солнце зашло за тучку, и где-то вдали завыл бродячий пес.

– Я что говорил, – вдруг повеселел Чико. – Я тебя буду отводить тетя. Она заведует Исправительный дом, и ты не сказать мне, что это есть никакой публичный дом.

Исправительный дом действительно был настоящим публичным домом. Благодаря прекрасному управлению он содержался в образцовом порядке. При входе нужно было снимать обувь; не разрешалось прыгать по мебели и дразнить кота.

Исправительный дом размещался в полукоттедже на тенистой улочке на окраине Брентфорда. Те, кто помнят, как был опозорен последний американский президент, без сомнения узнают его на снимках, сразу опубликованных в Сети.

Тетушка Чико, которая управляла им в шестидесятых годах, относилась к тому типу большегрудых женщин, который прославила Маргарет Дюпон в фильмах тридцатых годов с братьями Маркс и который, увы, в наши дни уже не найдешь.

Дверь в переднюю была открыта, и Чико провел меня внутрь. Его тетушка обычно принимала гостей в комнате, которая, соответственно, именовалась гостиной. Сейчас она разговаривала по телефону.

Мне показалось, что я услышал слова «Президента чего?», но, принимая во внимание закон убывающего плодородия, я, скорее всего, ошибся.

На меня произвели большие впечатление масштабы тетушки Чико, и то количество плоти, которое она ухитрилась упрятать под минимумом одежды. Она поглядела вниз, на наши ноги – в носках, а потом вверх, на наши лица – в чулках.

– Ну и зачем вы это надели? – спросила она.

Чико пожал плечами.

– Это гринго предлагать, – сказал он.

– Врешь, гад, – я стянул с головы чулок. – Это ты сказал, что нужно замаскироваться.

– Только если ты знаменит, – заметила тетушка Чико. – Ты знаменит?

Я покачал головой.

– Не сбрасывай гнид мне на ковер.

– Извините.

– И у тебя в волосах сало.

– Гринго хотеть женщину с длинные ноги, – объяснил Чико.

– Этим утром я достиг половой зрелости, – объяснил я. – И не хочу впустую тратить время.

Тетушка Чико улыбнулась такой улыбкой, какую можно увидеть обычно только на физиономии грабителя с большой дороги.

– Не терпится попробовать свою пипиську, – сказала она. – Думаешь, что весь женский пол – две длинных ноги и одно влагалище между ними, и так и ждет, чтобы ты в него с размаху воткнул.

– Я бы выразился несколько по-другому, – сказал я.

– Но, по сути, я права?

– Ну да. По сути – правы.

– Тогда тебе лучше открыть счет. Сколько у тебя денег?

Я порылся в карманах шорт.

– Примерно полкроны, – сказал я.

Тетушка Чико поцокала языком.

– За полкроны много не получишь, – заметила она. – Сейчас посмотрим на цены. – Она взяла со стола блокнот, и внимательно изучила верхний лист. Я смотрел, как она вела пальцем с верхней строки вниз, до самой нижней.

– Курица, – сказала она наконец. – За полкроны только курица.

– Курица? – в полном ужасе спросил я.

– Это не какая-нибудь перезрелая курица. Это шведская курочка. Специально обученная всяким штучкам, которые нравятся мужчинам.

– Я не собираюсь заниматься этим с курицей, – заявил я. – И кроме того, я уже слышал этот анекдот.

– Что за анекдот?

– Ну, там мужик заходит в бордель, а денег у него нет, а ему хочется, прямо надо вот, и он соглашается на курицу, а на следующий день он идет по улице и думает: – Стоп, меня надули, я бы в магазине курицу дешевле купил, хоть в «Сентсбери». И он тогда приходит обратно в бордель, жалуется, и ему говорят: – Ладно, мы тебя бесплатно за это обслужим. И его приводят в темную комнату, а там еще полно мужиков, и они через зеркальную стену смотрят, как в соседней комнате настоящая оргия. Ну, он тоже насмотрелся, потом говорит соседу: – Ну круто, а? А сосед ему отвечает: – Думаешь, это круто? Ты бы вчера посмотрел…

– Тут мужика с курицей показывали, – сказала тетушка Чико.

– Так вы тоже слышали.

– Нет, я догадалась.

– Короче, я не буду заниматься сексом с курицей, – сказал я. – И все тут.

Тетушка Чико снова чудовищно улыбнулась и отложила блокнот.

– Я тебя проверяла, – сказала она. – Просто чтобы посмотреть, есть у тебя какие-то приличия, или нет. Рада видеть, что есть. Чаю хочешь?

– Спасибо, с удовольствием.

Тетушка Чико приказала подать чаю, и его тотчас принесли. Меня поразил чайник. Он был весь обшит кожей, и у него на ручке были шипы, а вокруг крышки – клепки.

– Для особых клиентов, – объяснила тетушка Чико.

Чико вразвалочку отправился в прачечную смотреть, как вертятся носки в машинах, а я очень приятно провел время в компании его тетушки. Она рассказала мне кое-что новое о женщинах, и наставила меня на путь истинный во многих, многих отношениях. Женщины, сказала она мне – не просто сексуальный объект. Они тоже люди, и их надо уважать. Нетне означает да, даже если ты к этому моменту употребил десять кружек пива. Никогда нельзя пускать газы перед женщиной. Дождись, чтобы она сделала это первой [Юмор (хотя едва ли уместный)]. И еще много, много других вещей, которые, следует признаться, весьма помогли мне в дальнейшем при взаимодействии с противоположным полом. Я не считаю, что, занимаясь любовью, думал только о себе, и я никогда не изменял своим женщинам. Я не возводил женщин на пьедестал, но и не принижал их. Я считал, что они тоже люди, и именно тетушку Чико следует благодарить за это.

• Предыдущая
• 15/60
• Следующая