Снова влюблены - Рэнни Карен - Страница 10

• Предыдущая
• 10/62
• Следующая

Несмотря на то что миссис Хартли знала ее тетку, она никак не могла запомнить ее имя, что Жанну вполне устраивало. Чем больше о ней знают, тем она уязвимее. Ей не требовалось особых усилий, чтобы держаться на расстоянии от всех домочадцев, поскольку она была гувернанткой, а не членом семьи и не прислугой.

— Только после уроков, мама.

Алтея отодвинула занавеску и уставилась на Жанну.

— Вы из Франции, не так ли?

Жанна кивнула.

— Такие зверства. — Алтея взглянула на сына, не решаясь продолжить, и ограничилась тем, что покачала головой.

Жанна молчала. Что она могла сказать? Да, во имя свободы во Франции творились чудовищные вещи. Люди, притесняемые веками, восстали, сбросили цепи и стали хозяевами. Она знала, что такое жажда свободы. И все же французские аристократы использовали власть с большей осмотрительностью, чем восставший народ. Толпа не отличалась сантиментами.

Ей не хотелось говорить о том, что она видела, а тем более испытала. Воспоминаниям она предавалась ночами, и ей было жаль себя.

Жанна положила руку на голову Дэвиса.

— Скажи до свидания маме, — подсказала Жанна. — Сегодня мы погуляем в саду.

«Где твоя мама сможет увидеть тебя и, возможно, соблазнится прогулкой на солнце». Эта мысль осталась невысказанной — гувернантка не вправе давать советы хозяйке. Но она встретилась взглядом с Барбарой, и та кивнула.

— Это будет замечательно, — сказала Алтея, опускаясь на подушку. — Вас не затруднит, если я дам вам кое-какие поручения? — Она улыбнулась своей компаньонке. — Мне так не хватает Барбары, когда она отлучается по делам.

— Конечно, мадам, — отозвалась Жанна, присев в реверансе. Какая ирония судьбы! Когда-то она превосходила свою хозяйку по положению, обедала с королем и играла в садах Версаля. Но эти дни канули в вечность.

— Барбара скажет вам, что нужно сделать. — Голос Алтеи затих, видимо, она была еще слишком слаба.

Жанна взяла Дэвиса за руку и отошла от постели, надеясь, что Алтея Хартли скоро поправится, если не ради Себя, то хотя бы ради своего сына.

Дуглас вышел из дома и направился к карете, наслаждаясь великолепной погодой. Сквер посередине площади расцвел, и его украсили алые, розовые и желтые соцветия, покачивающиеся на утреннем ветерке. Свежий воздух бодрил, но солнце ярко светило, и день обещал быть теплым.

Зима в Эдинбурге была сырой и холодной. Последние два месяца шли дожди, и жители города с нетерпением ожидали прихода весны. Похоже, их мечты наконец-то осуществились.

Дуглас улыбнулся, чувствуя, как проблемы и заботы отступают перед погожим днем. Скоро можно будет заняться садом для Маргарет. Незадолго до этого он приобрел кусок земли к западу от дома, а неделю назад закончил работу над планами и передал их сыну человека, который творил чудеса в Гилмуре. Эфраим окружил крепость живыми изгородями, смягчив суровый облик наследственного владения Макреев, и разбил парк там, где некогда высилась английская крепость. Если повезет, его сын, Малкольм, создаст что-нибудь столь же чудесное здесь, в Эдинбурге.

Дуглас взглянул на Эдинбургский замок. Даже освещенный солнечными лучами, он, казалось, излучал мрачную ауру. В отличие от него площадь производила впечатление безмятежности и покоя, лишь изредка нарушавшееся проезжими экипажами, но буквально в квартале отсюда кипела бурная деятельность. Дуглас не переставал удивляться разнообразию Эдинбурга и его переменчивой атмосфере.

Его жизнь отличалась от жизни братьев. Каждый из них, от Алисдера до Хэмиша, был хозяином в собственной области. Что же до Дугласа, то он владел домами в Лите, кораблями и бесчисленными грузовыми повозками с надписью «Братья Макрей».

Ночью он не сомкнул глаз, однако не испытывал усталости. Распрощавшись час назад со своим гостем, Дуглас немного приободрился. Алан Мэннинг согласился выделить человека, который наблюдал бы за резиденцией Хартли и держал его в курсе происходящих там событий.

Забравшись в карету, он кивнул Стивенсу, и экипаж тронулся, направляясь в Лит, морской порт Эдинбурга.

Дуглас рассеянно смотрел в окно, размышляя о первоочередных задачах, когда увидел Жанну.

Она снова была со своим подопечным, с радостным видом шагавшим рядом с ней. Щурясь на солнце, Жанна просматривала список, который держала в руке.

Дуглас постучал по крыше кареты. В окошке, расположенном в передней стенке экипажа, появилось лицо кучера.

— Да, сэр? — спросил он.

— Остановись на углу и жди.

Стивене закрыл окошко и свернул к тротуару. Дуглас откинулся на сиденье и слегка опустил шторку, чтобы незаметно наблюдать за улицей.

Последние несколько часов он пытался примирить свои воспоминания о графской дочери с образом гувернантки. В юности Жанна была чужда условностям, бросая вызов многочисленным запретам, к немалому восторгу Дугласа. Он и сам был не прочь нарушить внушенные с детства представления. Они были необузданны, упрямы и слишком влюблены, чтобы понимать всю глупость своих попыток изменить общественные устои, казавшиеся им чересчур строгими.

Единственное, чего им удалось добиться, — так это повергнуть собственную жизнь в хаос.

Дуглас тряхнул головой, отгоняя мысли о Франции.

Слишком много произошло с тех пор, чтобы предаваться воспоминаниям, особенно нежным. Он выпрямился, наблюдая за Жанной и поражаясь, как зло может выглядеть столь прекрасным.

Жанна взяла Дэвиса за руку, и они пересекли улицу, направляясь к магазинам.

— Куда мы идем, мисс? — спросил мальчик.

Жанна сверилась со списком и перечислила данные им поручения.

— Нужно зайти в лавку зеленщика купить овощи для кухарки, затем к сапожнику за обувью твоего отца и к модистке для Барбары. Потом мы поищем лавку, где чинят столовое серебро.

Как только прислуга узнала, что Жанну посылают по делам, ей добавили еще несколько поручений. Она не возражала. Погода была прекрасной, и Жанна радовалась возможности отвлечься от мыслей о предстоящем разговоре с Хартли.

Дэвис кивнул, сосредоточившись на узоре из кирпичей у него под ногами. Он был послушным ребенком, даже слишком послушным. Старший из трех братьев, он тем не менее никогда не проявлял инициативы. Жанна искренне надеялась, что с возрастом это пройдет.

Она решила начать с лавки зеленщика. Убедившись, что не забыла захватить серебро, лежавшее на дне корзинки, Жанна снова взяла Дэвиса за руку.

Весенний Эдинбург был поистине чудесным местом.

Повсюду кипела жизнь: уличные продавцы расхваливали свои товары, по мостовым проносились кареты, отовсюду доносились голоса. С холмов дул свежий ветер, напоенный благоуханием, напоминавшим Жанне о цветочных рынках в Париже. Повсюду пестрели цветы, свидетельствуя о том, что наступила весна.

Кинг-стрит была запружена черными лакированными каретами, породистыми лошадьми и хорошо одетыми пешеходами. Жанна кивала мужчинам, приподнимавшим в знак приветствия шляпы, наслаждаясь кратковременной иллюзией, что она совсем другой человек. За те недолгие минуты, пока она шагала по Кинг-стрит, она вообразила себя состоятельной дамой, прогуливающейся со своим ребенком.

И кто же ее муж? Она прогнала мысль о Дугласе, но та вернулась.

Почему Дуглас решил поселиться в Эдинбурге? Как он живет? Куда отправился, покинув Париж? Сложилась ли его жизнь так, как он мечтал в семнадцать лет? Вопросы, на которые она не знала ответов.

Найти лавку ювелира оказалось совсем несложно благодаря нарядному фасаду, увенчанному деревянной вывеской с двумя переплетенными кольцами. На застекленных окнах была выгравирована надпись: «Чарлз Толбот, ювелир».

На звук колокольчика, звякнувшего, когда они вошли внутрь, из-за занавески появился мужчина. Его русые волосы были взлохмачены, словно он имел привычку ерошить их пальцами. Он поспешно натянул камзол, что выглядело довольно нелепо, учитывая, что он не снял красный фартук.

• Предыдущая
• 10/62
• Следующая