Четыре самозванца - Сапожников Леонид - Страница 9

• Предыдущая
• 9/17
• Следующая

— Что-то маловато, — заметил Жук. — Они ведь размножаются? Дают приплод?

Свистунов на лету поймал его мысль и написал в следующей строке: «Коэффициент размножения карасей Кр равен 0,5». Это позволило к 1 335 000 прибавить еще половину. Получилось 2 002 500 карасей. — Красиво! — сказал я. — Эти 2500 в конце кого хочешь убедят, что расчет выполнен с большой точностью.

— Без точности в нашем деле нельзя! — потирал руки Жук.

Дальше они взяли среднюю цену каждого карася. Сначала магазинную, но она показалась им слишком низкой.

— Берем ресторанную! — предложил Жук. — Это рубль пятьдесят штука.

Умножили количество карасей на полтора рубля, и вышла очень приличная сумма.

«Следовательно, поворот р. Нетихой, — записал Свистунов, — позволит спасти карасей на сумму 3 003 750 руб. в первый же год, а в дальнейшем ежегодно будет спасать их очередной приплод стоимостью 1 001 250 руб. Учитывая, что попорот р. Нетихой обойдется в 4 миллиона рублей, он полностью окупит себя уже через два года, а затем будет приносить чистую прибыль».

Вот такой расчет они сочинили. Но я, как вы убедились, в этом практически не участвовал. Мое дело — математика.

Имея на руках такие козыри, Свистунов пошел вверх, как ракета. Его сделали директором, и он пересел со старого «Москвича» на «Волгу» новой модели. Потом Жук надоумил его, как получить вертолет. На фюзеляже написали «Техпомощь». Ему полагалось обслуживать экскаваторы вдоль каналов, но он обычно порхал совсем в других направлениях. Жук летал на нем по каким-то таинственным делишкам, Кураго тоже чуть что взмывала в небо.

Один только я никогда не прошу вертолет у Свистунова. Из принципа! А еще потому, что страдаю морской болезнью…

Как видите, мне не в чем себя упрекнуть. Математическое обоснование Проекта я выполнил мастерски, на высоком научном уровне. Доказал, что поворот спасет озеро. А что исходные данные были враньем, так это не моя забота. За это Свистунов пускай отвечает.

Так разве же справедливо, что на всех перекрестках кричат «Позор!» и ему, и мне? Он действительно авантюрист, но я-то, я-то — ученый! И если я, по выражению Лещенко, ввязался в БЭП, то лишь для того, чтобы скорее защитить докторскую. Защищаться я буду в далеком городе, где статей Лещенко никто не читает. Никому там и в голову не придет крикнуть «Позор!» мне, Дрозду, соавтору такого звонкого проекта.

И надо же — накануне пуска воды в каналы возникла эта погоня из прошлого! Все могло пойти прахом, если бы не Жук.

— Пусть, — говорит, — подежурят на ржавых рельсах, а завтра, когда пустим воду, они нам уже не страшны!

Аферист он. Я это понял еще в четвертом классе. А его трюк с узкоколейкой можно даже подлостью назвать. Но, если вдуматься, это был единственный выход. Только так можно спасти БЭП, а с ним — мою диссертацию.

И я не высказал Жуку ничего. Решил промолчать. В виде исключения…

Я отправил Жука вертолетом, чтобы готовил ужин перед завтрашним трудным днем нужно устроить вечер отдыха. Прилетим после работы втроем: я, Анна и Максим. Все расходы ему будут оплачены.

Еще я успел шепнуть ему в последний момент, чтобы хорошо накормил Сашу с Катей, раз уж хочет по дороге на дачу высадить их в лесу.

Некрасиво, конечно, получилось. Но они сами виноваты. Примчались без приглашения из прошлого, объявили нас самозванцами с неполным семилетним образованием… А главное, нахально требуют, чтобы мы тут все бросили и вернулись в детство!

Разве так я вел бы себя на их месте? Нет, нет и нет! Попросился бы выступить по телевидению в пионерской программе и рассказал бы, как замечательно учился Роман Алексеевич Свистунов, каким серьезным и ответственным человеком он был уже на школьной скамье. А Свистунов, то есть я, их бы за это отблагодарил. Сделал бы ценные подарки. Сели бы они с подарками в МАВР, отдали бы нам салют и вернулись бы тихо-мирно в золотые школьные годы. Все вежливо, культурно и главное — всем хорошо…

Но не умеют они, к сожалению, себя вести. Жить не умеют. Вот и пускай погуляют в лесу, а там посмотрим.

Я решил не думать о них хотя бы сутки. Но не вышло. Когда мы летели к Жуку на дачу, я вдруг испугался, что увижу их с воздуха. Стоят на рельсах, как часовые, а смена не придет…

— Юра, — сказал я пилоту, — обогни старую узкоколейку.

— Есть обогнуть! — откликнулся Юра. Он у меня не задает лишних вопросов…

Когда мы прилетели, солнце уже село за лесом. Жук накрыл стол под яблоней и жарил неподалеку шашлыки.

— Красная икра — моя слабость! — воскликнула Анна, усаживаясь. — Но почему так мало? А, Георгий?

— Я скормил Кате с Заецом в вертолете целых две банки, — вздохнул Жук. — Роман Алексеич распорядился накормить их получше.

Кураго сказала с вызовом:

— Слишком добрый наш Роман Алексеич!

И вонзила красивые белые зубы в бутерброд с икрой.

— А что же им — ягодами там питаться? — рассердился я.

— Почему бы и нет? — пожала плечами Анна. — Ягоды — это вкусно!

— Ягоды появятся только в июне, — дал справку Максим и взял с тарелки два бутерброда сразу.

— Питайте, питайте их деликатесами, — усмехнулась Кураго. — А эти субчики через пару дней выйдут из лесу и начнут всем звонить, что мы — самозванцы!

— И на здоровье! — сказал я. — Через пару дней они нам уже не опасны. Мы поставим завтра победную точку, а победителей не судят!

— Но не упрекнут ли нас в жестокости? — забеспокоился Дрозд. — Высадили в лесу на ночь глядя… Все же они дети.

— Если такая темочка попадется Лещенко, он захочет сделать из нас шашлык, — весело хихикнул Жук, поворачивая шампуры. — Но не трухайте, братцы: этот писака ничего не докажет! Договоримся так: я не знал, что там не ходят поезда. Честно хотел предотвратить крушение!

— Допустим, — сказал Максим. — Но тогда спросят, почему к ним не прилетел вертолет.

— А поломался! — весело вскричал Жук. — Целые сутки чинили!

Я одобрил:

— Все гениальное просто. Примем это предложение за основу. И хватит о них! Давайте наполним бокалы и выпьем за наш завтрашний успех!

— А потом — за плезиозавра! — заржал Жук, подавая горячие шашлыки.

— А ну его! — вздернула нос Кураго.

— За успех! — произнес я, вставая, — За БЭП!

И… выронил бокал. Из садового полумрака надвигалась Колотыркина с горящими, как угли, глазами.

Готовить шашлыки надо уметь — это я, Жук, вам говорю! Самая большая ошибка — уксус. В маринад его нельзя лить ни грамма. От уксуса мясо делается жестким и бледным… Лично я побледнел без всякого уксуса, когда из темноты возникла Колотыркина, схватила шампур и — на меня!

«Сейчас проткнет», — понял я и стал убегать вокруг стола.

— Негодяй! — вопила она громче трех мушкетеров. — Я все слышала!

А моя компания — Свистун, Макс и Кураго — даже не шевельнулась. Застыли, как на фото. Испугались, что эта бешеная Колотыркина и за них возьмется.

— Предали нас, — кричала она, — а сами тут веселитесь! Еще и пить задумали!

Она схватила со стола бутылку с вином и замахнулась на меня, как гранатой. Делать нечего, я залез под стол. Здоровье дороже, чем какие-то предрассудки…

— Ка… Ка… Катя! — выдавил из себя Дрозд. — Ты успокойся и по… поговорим.

— Не о чем мне с вами говорить! И некогда! В лесу вооруженные бандиты!

Тут у Макса задрожали ноги. Еще немного — и сползет ко мне под стол.

— Не выдумывай, Колотыркина, — громко сказал Свистун (молодец, взял себя в руки!). — Сейчас не времена батьки Махно. В лесу все спокойно.

— Это ты МНЕ будешь рассказывать? — вскричала Катька. — Да они там затворами щелкают! В засаде! Ждут вертолет ваш задрипанный!

— Не может быть! — подал я голос из-под стола. — Откуда им знать про вертолет? Только ты и Заец думали, что он туда прилетит!

• Предыдущая
• 9/17
• Следующая