Время таяния снегов - Рытхэу Юрий Сергеевич - Страница 12

• Предыдущая
• 12/169
• Следующая

Правда, с Аккаем ничего не случилось, как ничего не случилось и со старухой Пээп, когда Ринтын срезал с ее яранги деревянного медведя. А что, если вдруг?..

– Петя, давай бросим амулет в печку,– с замиранием сердца предложил Ринтын.

– Что ты! – ужаснулся Петя.– Попадет тебе!

– Нет, не попадет,– сказал Ринтын и, отобрав у Пети деревянную собачку, бросил ее в бушующую топку. Амулет исчез в пламени.

Петя со страхом смотрел на Ринтына. Он чувствовал: его друг сжег не простую игрушку, а что-то большее.

Вошел дядя Павел.

– Папа, Ринтын бросил в топку свой обычай,– тихо сказал Петя.

– Ну?! – удивился пекарь и, не найдя на шее Ринтына амулета, спросил: – Зачем ты это сделал?

Правда: зачем он это сделал? Так просто, из озорства? Быть может, он действительно поверил в разговоры, что никаких духов – кэле – не существует. Положим, днем он еще мог этому поверить. А ночью, когда за стенами яранги кто-то тяжело дышит и бормочет непонятные слова? Кто это может быть, кроме кэле? Нет, Ринтын бросил в огонь не простую деревянную собачку, а частицу веры в то, что на свете есть духи, которые помогают человеку. И от этого ему было грустно.

– Не знаю, зачем я это сделал,– с горечью сказал Ринтын.

– Ну, ничего,– стал утешать его пекарь.– Ты теперь вроде как бы неверующий. Словом, настоящий большевик.

Уходя, он покачал головой и словно бы одному себе сказал:

– Чудеса! Сожжение богов!

Тетя Рытлина ночью постучалась в ярангу Гэвынто.

– Кмоля до сих пор нет,– сказала она.– Как ушел рано утром, так и не вернулся.

Гэвынто высунул из-под одеяла помятое лицо и равнодушно сказал:

– Ничего с ним не сделается. Вернется.

Ринтын, обеспокоенный, быстро оделся и вышел вслед за тетей Рытлиной. В чоттагыне яранги дяди Кмоля свистели носами спящие собаки.

Бабушка одетая сидела на бревне-изголовье и шептала заклинания.

– Я пойду к нему навстречу,– сказал Ринтын и вышел из яранги.

На небе светила полная луна. От яранг, домов и деревянных столбов на снег легли голубые тени. По берегам и на дне Песчаной Реки [7] блестели, переливаясь, звезды.

Ринтын вошел под тень высоких скал. Сухой снег, шурша, катился по крутой каменной стене.

Ринтын миновал древнейшее чукотское стойбище, в котором, по преданию, жили предки чукотского народа. У берега торчали вкопанные в землю большие китовые кости, похожие издали на беседующих между собой людей.

Непривычно громко скрипели по снегу торбаза. Ринтын кашлянул несколько раз, и тотчас ему ответило эхо. Стало жутко. Мальчик вспомнил, что у него теперь нет амулета и некому его защитить от злых сил. Он остановился и прислушался. Если задержать дыхание, можно было услышать тихое шуршание снега и удары собственного сердца.

Вдруг раздался скрип снега. Кто-то шел под скалами.

– Дядя Кмо-о-оль! – закричал Ринтын.

– Мо-оль! О-оль! Оль! – повторило многократно эхо.

– Эгэ-эй! – ответил голос.

Ринтын со всех ног бросился навстречу дяде.

Дядя Кмоль шел, согнувшись под тяжестью ноши.

– Что ты тащишь?

– Умку [8] ,– ответил дядя.

– С удачей тебя!

– Спасибо, Ринтын!

Мальчик зашагал рядом с дядей и завел разговор, как равный с равным.

– Зверь-то хорош?

– Хорош зверь. Один топленый жир у него в желудке.

Не выдержав, Ринтын взмолился:

– Расскажи, как ты убил его!

– Вначале убил я к вечеру трех нерп,– начал дядя рассказ.– Связал их и тащу. Думаю, долго придется идти. Прошел немного и слышу: кто-то за мной шагает, сопит. Оглянулся: медведь! Как увидел зверь, что я оглянулся, и давай бежать. Посмеялся я над ним, обрадовался: хорошо, что убежал,– всего-то у меня один патрон. Иду дальше. Слышу, опять идет. Оглянулся, а он снова удирать. Так несколько раз. Ну и решил застрелить.

– Одним патроном? – удивился Ринтын.

– А что же делать? – развел руками дядя Кмоль.

– Тетя Рытлина беспокоится,– сказал Ринтын.

– Ну, пока я разделывал медведя, пока закапывал в снег нерпичьи туши да медвежье мясо, вот и время прошло.

Подойдя к яранге, дядя Кмоль сбросил ношу. Ринтын присел на корточки и стал разглядывать черный кончик медвежьего носа. Тетя Рытлина вынесла полный ковш воды, вылила немного на морду медведя и подала Кмолю. Долго пил дядя. О край жестяного ковшика звенела льдинка, видно было, как по горлу глотками движется вода. Остаток дядя Кмоль выплеснул в сторону моря.

В полог внесли медвежью шкуру. В нее были завернуты самые лакомые куски мяса. В ожидании, пока оттают шкура и мясо, над двумя жирниками повесили большие котлы.

Дядя поел и сразу же уснул. Ринтын не уходил. Не каждый день в Улаке убивают белого медведя.

Долго тянулась ночь. Голова Ринтына то и дело стукалась о колени, но о том, чтобы лечь, он и не думал.

Не спала и тетя Рытлина. Она развернула оттаявшую медвежью шкуру, вынула мясо и наполнила котлы. Мелко нарезанным салом и мясом она начинила чисто вымытые кишки и поставила варить.

Едва забрезжил рассвет, проснулся дядя Кмоль. Ринтын отправился созывать гостей.

– Позови и учителя Татро,– сказал дядя Кмоль.

Ринтын не удивился. С тех пор как открыли ликбез и взрослые улакцы начали учиться грамоте, Татро стал таким же уважаемым человеком, как какой-нибудь старый, опытный охотник.

В каждой яранге Ринтын топтался в чоттагыне, чтобы его услышали в пологе, и громко говорил:

– Удача посетила дядю Кмоля! Приходите и воздайте должное хозяину ледяных просторов – умке!

Так Ринтын добрался до учительского дома.

Дом был выстроен недавно, и Ринтыну никогда не приходилось в нем бывать. Мальчик несколько раз обошел дом. Только в одном окне горел свет, но кто сидит в комнате, невозможно было узнать: морозный узор разрисовал стекло. Ринтын все же прижался лбом к холодному стеклу, чтобы разглядеть, как вдруг услышал сзади скрип снега. Ринтын оглянулся. Перед ним стоял Татро.

– Ты что здесь бродишь? – с удивлением спросил Татро.

Ринтын растерялся и тихо сказал:

– Удача посетила ярангу дяди Кмоля! Приходите и воздайте должное хозяину ледяных просторов – умке.

• Предыдущая
• 12/169
• Следующая