Жирный пузырь удачи - Рюкер Руди - Страница 3

• Предыдущая
• 3/15
• Следующая

Старые немецкие профессора чего-то стоили. Ур – означает «первичная», шляйм – «слизь». Вся жизнь произошла из Уршляйма, исходной слизи! Первичная слизь из внутренних глубин планеты! Тебе когда-нибудь случалось раскусить зеленый миндаль, Таг? Прямо с дерева? Там сначала зеленый пух, тоненькая оболочка, а внутри – прозрачная густая слизь. Вот точно так устроена и наша планета.

Почти весь Уршляйм еще течет в самой глубине и выступает оттуда. Он только ждет, пока его выкачает какой-нибудь умный мальчик и использует его коммерческий потенциал. Уршляйм – это сама жизнь.

– Просто грандиозно, – будничным голосом отозвался Таг.

– Грандиозно! – передразнил Ревел. – Дружище, это единственное спасение техасского нефтяного бизнеса! Черт побери, если мы, техасцы, бросим бурить нефть, придется нам торговать вразнос чипами и софтом, как этим нытикам-слабакам с Тихоокеанского побережья! И ты меня не знаешь, если думаешь, что я сдам нефтяной бизнес без боя!

– Да ладно, ладно, я же не спорю, – примирительно произнес Таг. – Не забудь, мои медузы тебе помогут искать нефть.

Всегда было заметно, когда Ревел входил в нелинейный режим – его техасский акцент становился сильнее, и свой любимый нефтяной бизнес он начинал называть «нафтяной». Но что это за история с Уршляймом?

Таг одной рукой поднял пузырек с прозрачной жидкостью и стал разглядывать, не отрывая второй от руля. Вещество было тиксотропным – то есть гель при встряхивании превращался в жидкость. Можно было перевернуть пузырек, и Уршляйм оставался в верхнем конце, но если чуть встряхнуть, состояние слизи менялось, и она перетекала в другой конец, как внезапно хлынувший из бутылки кетчуп. Однородный, прозрачный кетчуп. Сопли.

– Скважина Дитери прямо сейчас выдает Уршляйм! – сообщил Ревел, надевая на веснушчатый нос итальянские очки от солнца. Все равно выглядел он не старше двадцати пяти лет. – У меня в сумке баллон с ним на три галлона.

Один из моих буровиков говорит, что это новый вид нефти глубокого залегания, а другой утверждает, что это просто вода, зараженная бактериями. Но я лично согласен со старым герром доктором, профессором фон Штоффманом. Мы попали на клеточную жидкость самой матери-земли: недифференцированная живая ткань, Таг, первичная слизь.

Уршляйм!

– И что вы сделали, чтобы она пошла наверх? – спросил Таг, стараясь сдержать смех.

Ревел закинул голову назад и провозгласил:

– Слушай, если ОПЕК хоть краем уха услышит про нашу новую технологию... Ты думаешь, у меня нет врагов, парень? А шейхи? – Ревел постучал костяшками пальцев по боковому стеклу. – Да и Дядя Сэм на нас навалится, если узнает, что мы модифицируем гены и засеваем выработанные нефтяные ложа измененными бактериями! Они проедают смолу и парафин, меняют вязкость нефти, открывают поры в камне и насыщают все метаном... Старуха Дитери уже никогда бы не выбила клапан и не зафонтанировала, но мы ее зарядили новым, экстраактивным штаммом. И что пошло фонтаном? Уршляйм?

Ревел поглядел на Тага поверх модельных очков и решил, что собеседник достоин доверия.

– Таг, но это еще только полдела. Ты подожди, я тебе еще расскажу, что мы с этой штукой стали делать, когда добыли.

Тагу уже надоело. Пустой треп этого болтуна никак не поможет Тагу продавать медуз.

– А что ты думаешь о той искусственной медузе, что я тебе послал?

Ревел нахмурился:

– Ну, поначалу она выглядела ничего себе. Размером со сдутый футбольный мяч. Я ее пустил к себе в бассейн, она там плавала, вроде как подергивалась и пульсировала примерно дня два. Ты вроде говорил, что эта штука должна жить неделями? Сорок восемь часов – и ее не стало. Растворилась, я думаю. Хлор пластик разъел или что-то вроде этого.

– Быть не может, – твердо возразил Таг. – Наверняка уплыла в щель у тебя в бассейне. Эта модель не могла продержаться меньше трех недель! Мой лучший прототип. Хемотаксическая искусственная медуза, построенная для входа в подводные скважины и поиска пути к нефтяным ложам внизу.

– Бассейн у меня не в лучшем состоянии, – великодушно согласился Ревел. – Так что действительно твоя медуза могла пролезть в щель – и пока. Но если это твое приложение поиска нефти хоть сколько-нибудь работает, она должна была бы вернуться с какими-то полезными геологическими данными. А она не вернулась. Так что глянув правде в глаза, Таг: растворилась эта штука.

Таг не собирался сдаваться:

– Моя медуза не послала наверх информации, потому что я не вложил в нее чип трассера. И если уж ты решил так грубо говорить, то я тебе могу сказать, что не считаю поиск нефти таким уж почтенным применением. Если честно, то уж лучше бы водный департамент Калифорнии использовал моих медуз для поиска течи в ирригационных каналах и канализации.

Ревел зевнул, глубже уходя в пассажирское сиденье.

– Очень гражданственно с вашей стороны, доктор Мезолья. А для меня вся вода Калифорнии десяти центов не стоит.

Таг гнул свое:

– Или чтобы мои медузы исследовали загрязненные колодцы здесь, в Силиконовой долине. Если пустить искусственную медузу в колодец и дать ей пульсировать вниз неделю-другую, она отфильтрует даже следовые загрязнения! Отличный пиаровский ход – выставить напоказ антиполлюционный аспект работы. Вспомни историю своей семьи – неплохо было бы выглядеть хорошо в глазах ребят из Защиты Окружающей Среды. Если подать правильно, можно даже получить федеральный грант на разработку.

– Не знаю, омбре, – буркнул Ревел. – Как-то это неспортивно – вынимать деньги из федералов... – Он мрачно смотрел на роскошную экзотику за окном, толстые укутанные юкки и апельсиновые деревья. – Да, здесь у вас все зелено.

– Да, – равнодушно бросил Таг, – слава богу, перерыв в засухе. В Калифорнии очень пригодились бы медузы, умеющие искать утечку воды.

– Вода здесь ни при чем, – возразил Ревел. – Важен углекислый газ. Два миллиона лет копившаяся нефть вся сгорела до углекислого газа и вылетела в атмосферу меньше чем за сто лет. Растительная жизнь просто обезумела.

Ты посмотри – вся эта растительность вдоль дороги выросла из автомобильных выхлопов! Подумать только.

• Предыдущая
• 3/15
• Следующая