Подвиг жизни шевалье де Ламарка - Корсунская Вера Михайловна - Страница 10

• Предыдущая
• 10/58
• Следующая

Переезжая с места на место, Руссо не расставался с огромной кладью — гербариями и книгами. Он любил их, как величайшее сокровище, но этот груз при постоянных вынужденных переездах стеснял его все больше и больше: ему не на что было перевозить свой все возрастающий багаж.

Даже друзья над ним иронизировали:

— Сено стало единственной его пищей, ботаника — существенным занятием.

И в 1775 году под влиянием обостренной душевной болезни Руссо продал в Англию свой гербарий и книги.

Но как только он освободился от своего груза, так его охватила великая тоска по утраченному богатству. Скорбь больного и старого Руссо была неутешной, и опять только в милых сердцу растениях эта страстная кипучая натура нашла спасение.

«Шестидесяти пяти лет от роду, потеряв уже остаток слабой памяти, без сил, без руководителя, без книг, без сада, без гербария, чувствую вдруг прилив страсти к ботанике и даже более сильный, чем в первый раз», — пишет он о себе в это время.

Теперь он не может уже совершать дальние экскурсии, но существуют парки, сады в самом Париже, в окрестностях! Руссо вновь в природе за сбором своих любимцев — растений.

За этим занятием мы и застали его в обществе Жана Батиста Ламарка.

Они быстро подружились. Их сближали любовь к растениям и увлечение музыкой.

Руссо одно время даже сам сочинял произведения для клавесина. Ламарк играл на скрипке и флейте, у него был приятный бас, и студент-медик не раз подумывал, а не стать ли ему лучше артистом.

Их часто видели в окрестностях Парижа, то в Романвиле, то в Севре, занятыми ботаническими сборами. Они любили смотреть, как солнце садится за горой, пребывая почти всегда в полном безмолвии.

Руссо не выносил вопросов и разговоров во время прогулок. Молчание было условием для тех, кто хотел сопровождать его в экскурсиях.

Лишь немногим, умевшим молчать, Руссо давал согласие на совместную прогулку.

С этим человеком и свела судьба Ламарка, как раз тогда, когда он стоял на распутье, не зная, какой дорогою идти: ученого или артиста.

Это знакомство не могло пройти бесследно для молодого человека. Руссо своей пламенной и возвышенной страстью к природе затронул самые нежные струны в его душе.

Тесная дружба старого философа с молодым ботаником, их частые совместные прогулки, долгие беседы привязали их друг к другу.

Они вместе разбирали растения, и Руссо рассказывал, как лучше всего их засушить. Не случайно гербарии, составленные Ламарком, так живо напоминают гербарии его учителя.

Не подлежит сомнению, что Руссо оказал влияние на Ламарка и в другом отношении. Он первый посеял в душе его демократические идеи.

При той душевной близости, которая возникла между ними, невозможно и предположить, чтобы в часы долгих бесед Руссо не делился с молодым другом своими мыслями об общественном переустройстве.

Наконец, Ламарк читал произведения учителя, — разве мог он не заговорить с ним о них, не спросить его совета, разъяснения по неясным для него вопросам…

Очень возможно, что мысль стать врачом появилась у Ламарка еще тогда, когда он, жестоко страдающий воспалением лимфатических желез, приехал в Париж и знаменитый хирург Генон спас его от страданий, а может быть, даже и от смерти.

В самом деле, будучи прикован болезнью к постели почти на целый год, Ламарк имел достаточно времени для размышлений о своей будущей жизни. И человеку, получившему спасение из рук врача, вполне естественно всерьез подумать об этой благородной и гуманной профессии и, может быть, с тем, чтобы остановить свой выбор именно на ней. Или все-таки музыка — его призвание?

Превратна судьба Ламарка! Ему готовили сутану, — он отклонил ее ради шпаги. Шпагу без сожаления оставил во имя чего-то туманного, может быть, славы артиста, может быть, милосердия врача, склонившегося к изголовью больного…

Ламарк еще в Провансе увлекался сбором растений. Готовиться к профессии врача, значило прежде всего заниматься полюбившейся ему ботаникой. А в те времена почти единственным источником для приготовления всевозможных медицинских снадобий были растения. Врачи, аптекари должны были хорошо знать ботанику. Изучению ее в учебных заведениях того времени уделялось особенное внимание.

И вот в качестве студента-медика отставной офицер попадает в Королевский Сад — центр преподавания ботаники и фармакологии (науки о лекарствах).

Вся дальнейшая жизнь Ламарка, все, чем он дышал, что любил и искал, чему служил и во что веровал, оказалось связанным с этим учреждением.

…Тысяча шестьсот восемнадцатый год… Французский феодализм приходит к концу. Власть короля крепнет, становится неограниченной. На престоле Людовика XIII, но, фактически, правит французским королевством первый министр, умный и жестокий кардинал Ришелье. Ему и суждено было оказаться причастным к судьбе Сада.

Медик королевы-матери, Жан Риолан, побывав в открытых тогда ботанических садах Германии и Италии, обратился к Людовику XIII с просьбой положить начало такому саду при парижском университете. Но в это время королева-мать была в немилости у короля, и просьба ее врача не нашла поддержки.

К счастью, несколько лет спустя другие придворные врачи подхватили эту мысль и принялись развивать ее перед самим всесильным кардиналом Ришелье. Это были врачи Жан Геруа, — Шарль Бувар и Ги Броссе. И Ришелье дал согласие представить королю проект организации Сада.

В 1626 году, по разрешению короля, на его имя в предместье Святого Виктора на левом берегу Сены, недалеко от реки, купили имение с восемнадцатью десятинами земли.

Дом был большой и состоял из нескольких корпусов. Множество хозяйственных построек, всевозможных подвалов, кладовых, вплоть до давилен винограда, представляли большие удобства для нового учреждения. А фруктовые сады, небольшие рощицы, виноградники, кипарисы придавали весьма привлекательный вид этому имению. Но, чтобы оно стало Ботаническим садом, все надо было переделать, перепланировать, очистить территорию от ненужных построек и приступить к коллекционированию растений.

Вся первоначальная и самая тяжелая работа выпала на плечи Ги Броссе, потому что один из его товарищей — престарелый Бувар — фактически не мог ему помогать, а другой, Геруа, умер.

Специальный королевский указ от мая 1635 года гласил об основании Королевского Сада, который и был торжественно открыт в 1640 году.

Цель его организации сначала имелась в виду довольно узкая — стать живым наглядным пособием для учащейся молодежи.

И больше века над дверью главного входа читали: «Королевский Сад медицинских растений», хотя давно уже в нем собирались самые различные растения.

Каждый раз, входя сюда, Ламарк благоговейно созерцал эту надпись. Ожидание чего-то неизведанно прекрасного охватывало его еще по дороге!

Жил он далеко, в одной окрестной деревушке, где снимал вместе со старшим братом небольшое помещение за недорогую плату.

Жан приходил в Сад, как все студенты-медики и аптекарские ученики, чтобы изучить лекарственные растения, но Сад завладел всеми его мыслями, воображением, наполнил всю жизнь чудным содержанием.

Целыми днями он бродил по дорожкам и аллеям, не расставаясь с книгами, взятыми здесь же в библиотеке. Читал, изучал растения, слушал лекции, смотрел опыты…

Ламарк шел замысловато петляющими дорожками старинного лабиринта искусственного холма, занимавшего около двух гектаров. Здесь в половине XVI века был разбит первый во Франции сад горных растений.

В горной флоре Ламарк совсем не новичок, как, впрочем, и в экзотических редких растениях юга. Провансальские прогулки лейтенанта теперь хорошо помогали студенту-медику в овладении ботаникой.

Частый посетитель Сада, Ламарк хорошо знал его расположение, растения этого живого гербария, с жадной любознательностью всматриваясь вовсе, что его окружало. И о многом в Саду он мог бы теперь сам рассказать. Вот эти деревья посажены за полвека до его рождения… Фисташковое дерево, на котором ботаник Вайян в 1715 году изучал пол растений. А вот эти сосны выросли из семян, привезенных с Корсики в 1744 году. Ливанский кедр…

• Предыдущая
• 10/58
• Следующая