Фраер вору не товарищ! - Рыжков Владимир Васильевич - Страница 58

• Предыдущая
• 58/87
• Следующая

Чекунь огорченно припал к кружке и влил в себя остатки пива. Бухнул пустой кружкой по столику, вытер губы, опустил буйную голову на грудь.

Серый начал что-то вспоминать, но осовевшие от пива мозги работали, видно, не ахти как.

— Знаешь, у кого спроси? — наконец выдавил он. — У Твердого. Я с ним тут как-то встретился на разводных путях. Он мне скинул про свои дела. Говорит, на днях в ресторане с Бурым сидел. Слушай, говорит, там и телки! Стройные, грудастые! Знаешь ресторан возле вокзала? То ли «Ночные фонари», то ли «Фонарные столбы» называется.

— Ну, так что Бурый-то? — остановил его поток восклицаний Чекунь.

— Как что? Бурый ему с Боксером чуть нож к горлу не приставили: «Расскажи про Груздя». Ну, он спьяну им чего-то наболтал про него. Говорит, они ему телку пообещали, но потом обломилось.

Чекунь вынул из кармана сотню, бросил на стол, улыбнулся.

— Добавьте себе ещё по литру, ребята! За мое здоровье. И за фиаско Твердого…

Отыскать Толика Твердого не представляло большой сложности. Как и всякий любитель выпить, он был завсегдатаем одной и той же кафешки, в которой тусовалась всякая мелкая шушера. Не прошло и часа, как Толика уже взяли под белы руки, вывели из кафешки на двор, запихнули в тачку и отвезли на отдаленный пустырь, перерытый экскаваторами и засыпанный строительным мусором. Там ему устроили допрос с пристрастием, и он чистосердечно признался, что рассказал Бурому про то, чем занимается Груздь в свободное от работы время и куда прячет всю производственную документацию. После этого Чекунь самолично дал ему рукояткой пистолета по темечку, от чего Толик и закончил свои дни, оставшись лежать среди битого кирпича и непролазной грязи.

Через полчаса Чекунь уже сидел в широченном кресле на квартире Груздя и тянул розовый мартини с бултыхающимися в стакане льдинками. Валера внимательно слушал его доклад о причастности к делу выпотрошенного ящика ненавистного конкурента. То, что к нему приложил руку Бурый, у Валеры не вызывало никаких сомнений. Если Твердый откровенно поведал ему тайну сейфа, эту информацию тот использовал по прямому назначению, и, как показали последние события, не очень успешно. От такого бесценного подарка, как весь компромат на него, Бурый никогда бы не отказался. Это поставило бы Груздя в полную зависимость от настроения конкурента. Все-таки хорошо, что записи так и не попали ему в руки, и Бурый не познакомился со своим досье. Так что теперь козырь оказался у него, у Груздя, и оправдываться придется уже ему, Бурому.

— Найди мне его, Леха, — попросил Валера. — Узнай, где он сейчас обитает. Скажи мне место и время, и я пойду на встречу с распростертыми объятиями. Могу сказать точно: один из нас с этой встречи не вернется. Лично хочу влепить ему пулю. Лично. Никому этого удовольствия не отдам.

Валера взял свой бокал с мартини, выбросил ледышки и опрокинул его в рот. Розовая жидкость весело зажурчала у него в горле.

— А я и не претендую, — согласился Чекунь. — Мне бы Боксера завалить и счастья будет полные штаны. Какого-нибудь чайника — никакого удовольствия, даже противно, а вот Витька — это совсем другое дело! Это просто — сплю и вижу! Всю обойму ему в брюхо, чтобы не сразу подох, а помучился.

И два обиженных бандита кровожадно размечтались, даже не представляя себе, чем все это для них обернется.

Лицо Кости Корнюшина сияло и глаза горели победным огнем, как будто он уже нашел неоспоримую улику, ставящую точку в деле убийства Суркова.

— Это его отпечатки, Аркадий Михалыч! — он решил обрадовать шефа, но тут же понял тщетность своей попытки.

Самохин давно перестал чему-либо радоваться, поэтому ни один мускул на его усталом и хмуром лице даже не шевельнулся, чтобы выдать хоть какое-то подобие улыбки. Он рассеянно листал дело Волкова, доставленное ему из архива прокуратуры, перечитывал справки, протоколы, копии. Никак не думал он, что Андрей, только выйдя на волю, пустит свою жизнь по второму кругу той же самой дороги, которая ведет в никуда. Полковник отказывался верить, что это именно он приложил руку к убийству капитана Суркова, хотя другой кандидатуры на роль убийцы даже не просматривалось.

— Чьи отпечатки? Волкова? Ну и что? — пробормотал он.

Костя показал на черную кожаную папку, легкомысленно отвергнутую Груздем.

— Нет, Аркадий Михалыч, не Волкова. На этой папочке отпечатки пальчиков бизнесмена и хозяина сейфа Валерия Притыкина. Причем, они на ней в таком количестве, что плюнуть некуда. Так что теперь не отвертится.

— Это хорошо, — вздохнул Самохин и закрыл дело Андрея.

Костя испытал упадок душевных сил после того, как со стороны криминала был нанесен ощутимый удар — убийство мента. И сейчас он воспарил духом, нащупав толстую суровую нить, ведущую к победе. Теперь очередь наносить удар была за ними. И кажется, уже вполне можно размахнуться, чтобы его нанести. Еще бы! Такие богатые горизонты вырисовываются — просто жуть! Это не вам не мемуарные записки престарелого вора на покое — тут готовое дело. Даже не нужно выяснять, кто под буковками скрывается. И так ясно, что уважаемые авторитеты и иже с ними. Вот хотя бы финансовые документы по фирме «Автоком», из которых можно легко понять, что фирма прокручивала перечисленные ей непонятно за что огромные суммы, превращая их в воздух. Воздух уходил в атмосферу, а куда оседали деньги — полный туман. Кто владелец этой фирмы — ни для кого не секрет. Да, хорошее досье Груздь составил. Видать, давно готовился всех своих конкурентов сдать. Только одного не учел. Что вместе с ними и сам может полететь вверх тормашками.

Самохин порылся в бумагах, вынул один из документов, положил на стол перед Костей.

— Посмотрел я бумажки, распечатанные с дискет. Есть тут списки поставок неизвестного товара, даты имеются и суммы проставлены, как в банке. Как думаешь, что это за товар?

Костя бросил взгляд на листок, все понял и усмехнулся.

— Судя по суммам и килограммам ежу понятно, что за товар. Только один единственный товар может идти у нас по такой баснословной цене — пятьдесят тысяч долларов за кило.

— То-то и оно. Вот на этом можем легко Груздя зацепить.

— Так может, ордерок на арест, Аркадий Михалыч? — обрадовался Костя. — Пока он ещё тепленький и не проснулся, как следует. А то очухается и бросится в бега. Тогда ищи ветра…

— Не бросится, — покачал головой Самохин. — Чего ему бросаться? Он ничего не боится. И он тебе на этот списочек знаешь, что скажет? Суммы в рублях, вес в тоннах, а товар — сахар. Чем ответишь? Ничем.

Костя прошелся по кабинету, вернулся на прежнее место, уселся на стул, не смог сидеть, опять вскочил. Дело само идет в руки, только бери и раскручивай. Груздя взять, пока он в прострации после ограбления, вытрясти из ханыг, где скрывается Волков, изловить его, а на закуску и Махрова захомутать под общее дело. А так Волков неизвестно где, Груздь вот-вот с крючка сорвется, а Махров пока пребывает в полном неведении. В неведении ли?

— Давайте этих хреновых авторитетов возьмем, Аркадий Михалыч! Ведь ясно, что они уже по уши в дерьме.

— Взять недолго, — пробурчал полковник, вглядываясь в листок. — Только как бы потом отпускать не пришлось. На Махрова материала предостаточно. Есть за что зацепить. А на Притыкина? То-то и оно. Что вот это за буквы в последней колонке, а?

Костя наклонился над столом.

— Похоже на заглавные буквы чьих-то фамилий или кликух, Аркадий Михалыч. Наверное, тех, кому предназначался товар.

— Может и так. — Самохин ткнул пальцем в бумажку. — Вот смотри, чаще других буква «Д». А как твоего купца кличут?

— Димон, — обрадовался Костя. — Он тут и стоит. Точно он.

— Он, да не он. Знаешь что, Костя. Напечатай-ка другой список. Перекупщиков. Имена, фамилии, адреса укажи. Все как положено. Сколько здесь букв, столько и фамилий.

Радость Кости сползла с лица. Он недоуменно пожал плечами.

— Где же я вам их возьму, Аркадий Михалыч?

Самохин усмехнулся.

— Выдуманные, чудило. Но одного перекупщика укажи реального — этого самого Димона. Предъявим ему оба списка и скажем, чтобы он Груздя благодарил за наводку. И тогда посмотрим, как он выкручиваться будет.

• Предыдущая
• 58/87
• Следующая