Мор, ученик Смерти - Пратчетт Терри Дэвид Джон - Страница 39

• Предыдущая
• 39/61
• Следующая

– НЕ ВИЖУ, В ЧЕМ ТУТ СОЛЬ, – произнес незнакомец.

– Прости?

– ЧТО ДОЛЖНО ПРИ ЭТОМ ПРОИСХОДИТЬ?

– Сколько порций ты выпил?

– СОРОК СЕМЬ.

– В таком случае может произойти практически что угодно, – ответил трактирщик и, поскольку он знал свое дело и знал, что от него требуется, когда люди напиваются в одиночку в поздний час, принялся полировать стопку грязной от помоев тряпкой. – Что, жена из дому вышвырнула? Такие дела? – осведомился он.

– ПАРДОН?

– Топишь горе в вине, верно?

– У МЕНЯ НЕТ НИКАКОГО ГОРЯ.

– Нет, конечно, нет. Забудь мои слова. – Он еще несколько раз протер стопку. – Я просто подумал, что если с кем-нибудь поговорить, то станет легче.

Некоторое время незнакомец молчал, погруженный в размышления.

– ТЫ ХОЧЕШЬ ПОГОВОРИТЬ СО МНОЙ? – наконец изрек он.

– Да. Конечно. Я хорошо умею слушать.

– ДО СИХ ПОР НИКТО НИ РАЗУ НЕ ВЫРАЖАЛ ЖЕЛАНИЯ ПОГОВОРИТЬ СО МНОЙ.

– Стыд им и позор.

– ЗНАЕШЬ, МЕНЯ НИКОГДА НЕ ПРИГЛАШАЮТ НА ВЕЧЕРИНКИ.

Трактирщик издал неопределенный шипящий звук, долженствующий выражать сочувствие.

– ОНИ ВСЕ НЕНАВИДЯТ МЕНЯ. ЛЮБОЙ, КОГО НИ ВОЗЬМИ, НЕНАВИДИТ МЕНЯ. У МЕНЯ НЕТ НИ ОДНОГО ДРУГА.

– У каждого должен быть друг, – глубокомысленно заметил трактирщик.

– МНЕ КАЖЕТСЯ…

– Да?

– КАЖЕТСЯ… Я ДУМАЮ, ЧТО МОГ БЫ ПОДРУЖИТЬСЯ С ЭТОЙ ЗЕЛЕНОЙ БУТЫЛКОЙ.

Хозяин слегка подтолкнул восьмигранную бутылку, и та заскользила по стойке. Смерть взял ее и наклонил над бокалом. Ударившись о стекло, жидкость издала легкий звон.

– ДУМАЕШЬ, Я ПЬЯН, ДА?

– Я обслуживаю всякого, кто сохраняет вертикальное положение, – сообщил хозяин.

– АББСОРРЮДНО ПРАВ. НО Я…

Незнакомец сделал паузу, театральным жестом указывая пальцем в воздух:

– НА ЧЕМ Я ОСТАНОВИЛСЯ?

– Ты сказал, что думаешь, что ты пьян.

– А-А. ДА, НО Я МОГУ ПРОТРЕЗВЕТЬ В ЛЮБОЙ МОМЕНТ, КАК ТОЛЬКО ЗАХОЧУ. ЭТО ЭКСПРРИММЕНТ. А ТЕПЕРЬ Я ЖЕЛАЛ БЫ ЭКСС-ПРИМЕНТНУТЬ ЕЩЕ РЗОК С АПЕЛЬСИНОВЫМ БРЕНДИ.

Хозяин со вздохом посмотрел на часы. Бесспорно, в данный момент он делал хорошие деньги – особенно учитывая, что незнакомец, похоже, был не из тех, кто трясется над каждой монетой, боясь, как бы не обсчитали или недодали сдачи. Но становилось по-настоящему поздно; то есть до такой степени поздно, что уже даже рано. Кроме того, что-то в этом одиноком посетителе беспокоило его, вселяло тревогу. Народ в «Залатанном Барабане» сплошь и рядом пьет так, как будто завтрашнего дня не будет. Однако сегодня он впервые почувствовал, что его клиенты, быть может, не так уж далеки от истины.

– Я ХОЧУ СКАЗАТЬ: ЧТО ЖДЕТ МЕНЯ ВПЕРЕДИ? ГДЕ СМЫСЛ ВСЕГО ЭТОГО? ВОКРУГ ЧЕГО ВРАЩАЕТСЯ ЭТА САМАЯ РЕАЛЬНОСТЬ?

– Не могу сказать, друг. Думаю, твое настроение улучшится, когда ты хорошенько выспишься.

– ВЫСПАТЬСЯ? СОН? Я НИКОГДА НЕ СПЛЮ. Я ЭТИМ ПРОСЛАВИЛСЯ, ЗА ЭТО МОЕ ИМЯ СТАЛО НАРИЦАТЕЛЬНЫМ.

– Каждый нуждается во сне. Даже я, – намекнул трактирщик.

– ЗНАЕШЬ, ВСЕ МЕНЯ НЕНАВИДЯТ.

– Да, ты говорил. Но сейчас уже без четверти три.

Незнакомец повернулся, неуверенно сохраняя равновесие, и оглядел затихший зал.

– ЗДЕСЬ НЕ ОСТАЛОСЬ НИКОГО, КРОМЕ ТЕБЯ И МЕНЯ, – заметил он.

Хозяин поднял откидную доску и вышел из-за стойки. Затем помог незнакомцу спуститься с высокого табурета.

– У МЕНЯ НЕТ НИ ЕДИНОГО ДРУГА. ДАЖЕ КОШКИ НАХОДЯТ МЕНЯ ЗАБАВНЫМ.

Молниеносным движением рука выбросилась из рукава и ухватила бутылку «Аманитской Настойки», прежде чем трактирщику удалось дотолкать ее обладателя до двери. На всем пути хозяин «Барабана» не переставал гадать, как такой худой человек может быть настолько тяжелым.

– Я ГОВОРИЛ, ЧТО НЕ НУЖДАЮСЬ В ТОМ, ЧТОБЫ ПЬЯНЕТЬ? ПОЧЕМУ ЛЮДЯМ НРАВИТСЯ БЫТЬ ПЬЯНЫМИ? ЭТО ЧТО, ВЕСЕЛО?

– Вино помогает им забыть о жизни, дружище. А теперь прислонись-ка сюда на секундочку, пока я отворю дверь…

– ЗАБЫТЬ О ЖИЗНИ. ХА. ХА.

– Приходи еще, в любое время, когда захочется, слышь?

– ТЕБЕ В САМОМ ДЕЛЕ ХОТЕЛОСЬ БЫ УВИДЕТЬ МЕНЯ ЕЩЕ РАЗ?

Оглянувшись, хозяин оценил взглядом кучку монет на стойке. Ради этого можно потерпеть небольшие причуды. Этот, по крайней мере, не шумит. Да и на вид он безвредный.

– О да! – воскликнул он, выталкивая незнакомца на улицу и хорошо отработанным движением возвращая себе бутылку. – Заглядывай в любое время.

– ЭТО САМАЯ ПРИЯТНАЯ ВЕЩЬ…

Остальное заглушил звук захлопнувшейся двери.

Изабель уселась в постели. Стук повторился вновь, тихий и настойчивый. Она натянула одеяло до подбородка.

– Кто там? – шепотом спросила она.

– Это я, Мор, – прошипело из-за двери. – Впусти меня, пожалуйста!

– Сейчас, обожди минутку!

Изабель лихорадочно зашарила по ночному столику в поисках спичек, свернув в процессе поисков флакон с туалетной водой и сдвинув коробку шоколадных конфет (заполненную по преимуществу пустыми обертками). Когда ей удалось зажечь свечу, Изабель установила подсвечник таким образом, чтобы создать максимальный эффект. После этого подобрала край сорочки, тем самым превратив свое одеяние в более откровенное, и произнесла:

– Входи, не заперто!

Мор, пошатываясь, ввалился в комнату. От него несло лошадьми, морозом и укипаловкой.

– Надеюсь, – лукаво произнесла Изабель, – ты ворвался сюда не для того, чтобы воспользоваться своим положением в доме.

Мор осмотрелся. Изабель была явно помешана на оборочках. Даже у туалетного столика был такой вид, как будто он носит детскую юбочку. И вообще, комната была не столько меблирована, сколько завешана и заложена всевозможными шитыми и вышитыми накидками, накидочками, салфеточками и чехольчиками.

– Слушай, у меня нет времени тут копаться, – сказал он. – Принеси свечу в библиотеку. И ради всего святого, надень что-нибудь приличное, ты переливаешься через край.

Изабель посмотрела вниз, на свои ноги, затем гордо вздернула голову:

– Хорошо!

Мор вновь всунул голову в дверь.

– Это вопрос жизни и смерти, – добавил он и исчез.

Изабель проследила, как дверь со скрипом закрылась, открывая взору висящий на крючке голубой ночной халат с кисточками. Смерть придумал подарить ей его на прошлое страшдество. У нее не хватало мужества выбросить подарок, несмотря на то что он ей был мал, а на кармане красовался маленький кролик.

В конце концов она свесила ноги с постели, влезла в позорный халат и, утопая в ковре, вышла в коридор. Мор поджидал ее.

– А отец нас не услышит? – спросила она.

– Он еще не вернулся. Пошли.

– Откуда ты знаешь?

– Когда он здесь, это чувствуется. Возникает другое ощущение. Это как… как разница между одеждой, когда ее надевают и когда она висит на крючке. Разве ты не замечала?

– Чем таким важным мы собираемся заняться?

Мор отворил дверь библиотеки. В лица им ударил порыв сухого теплого воздуха, а дверные петли протестующе заскрипели.

– Мы собираемся спасти жизнь одного человека, – ответил он. – Вообще-то это принцесса.

В то же мгновение у Изабель заблестели глаза. Она была очарована.

– Настоящая принцесса? Я хочу сказать, такая, которая может почувствовать горошину через дюжину матрацев?

– Горо… – Мор осознал, как одна из проблем, беспокоивших его, разрешилась. – Ох. Да. Я подозревал, что Альберт что-то неправильно понял.

– Ты в нее влюблен?

Мор замер между стеллажами как вкопанный. Слышно было лишь доносившееся из-под обложек деловитое поскребывание.

– Трудно сказать с уверенностью, – отозвался наконец он. – А что, по моему виду похоже?

– Вид у тебя немного возбужденный. А как она к тебе относится?

– Не знаю.

– Ах, – произнесла Изабель тоном крупной специалистки. – Безответная любовь – это самое худшее. Однако, пожалуй, не стоит идти травиться или как-то по-другому кончать с собой, – задумчиво добавила она. – Так что мы делаем здесь? Ты хочешь найти ее книгу и выяснить, выйдет она за тебя или нет?

• Предыдущая
• 39/61
• Следующая