Мор, ученик Смерти - Пратчетт Терри Дэвид Джон - Страница 52

• Предыдущая
• 52/61
• Следующая

Только одно существо способно было бы повторить выражение их лиц. И таким существом мог бы стать голубь, не только услышавший о том, что лорд Нельсон сошел со своего постамента, но еще и ошарашенный известием, что лорда видели покупающим двенадцатизарядный револьвер и к нему ящик патронов.

– Он идет по коридору! – прокричал Ринсвинд и нырнул за колонну.

Собравшиеся маги как завороженные смотрели на большие двойные двери, точно ожидая, что те вот-вот взорвутся. И это показывает, насколько развита была в них способность к предвидению, потому что двери действительно взорвались. На волшебников пролился дождь дубовых щепок размером со спичку. Невысокая тонкая фигура стояла, четко выделяясь на фоне света. В одной руке фигура держала дымящийся посох. В другой – маленькую желтую жабу.

– Ринсвинд! – грозно воззвал Альберт.

– Господин!

– Возьми эту штуку и избавься от нее.

Жаба переползла на руку Ринсвинда. Ее блестящие круглые глаза горестно посмотрели на него.

– Это был последний раз, когда чертов хозяин таверны осмелился покатить бочку на волшебника, – с гордым удовлетворением произнес Альберт. – Похоже, стоит отлучиться на несколько сотен лет, и люди в этом городе внезапно начинают воображать, что можно перечить волшебникам, а?

Один из старших волшебников что-то промямлил.

– Что там за вяканье? Кто это был, говори громко!

– Как казначей Университета, я должен сказать, мы всегда проводили политику добрососедства и уважения к общественности города, – промямлил волшебник, избегая буравящего взгляда Альберта. На совести у него лежал вскрытый горшок с общественными деньгами и в качестве отягчающего обстоятельства три сундука порнографических гравюр.

Альберт не стал противиться естественной реакции на это утверждение. У него отвисла челюсть.

– Почему? – спросил он.

– Ну, э-э, чувство гражданской ответственности… мы считаем жизненно важным являть собою пример – а-а-а-а!

Волшебник заколотил ладонями по внезапно воспламенившейся бороде, отчаянно пытаясь потушить огонь. Альберт опустил посох и медленно прошелся взглядом по ряду волшебников.

– Кто-нибудь еще хочет продемонстрировать чувство гражданской ответственности? – осведомился он. – Добрые соседи тут есть еще? – Набрав в грудь воздуха, он выпрямился в полный рост. – Бесхребетные червяки, вот вы кто! Я основал этот Университет не для того, чтобы вы одалживали всем подряд газонокосилки! Какой вам смысл обладать силой, если вы не используете ее как орудие власти? Человек не проявляет к вам уважения – вы не оставляете от его чертова постоялого двора камня на камне! Чтоб ему и каштаны было не на чем зажарить! Вот как надо действовать! Понятно?

Что-то вроде тихого вздоха пронеслось по собранию волшебников. Они печально уставились на жабу на руке Ринсвинда. Большинство из них во времена юности прекрасно владели искусством пьянства. Они не раз надирались в «Барабане» до полной потери сознания. Конечно, все это давно прошло, но светлые воспоминания до сих пор согревали их сердца, а завтра вечером на втором этаже «Барабана» должен был состояться ежегодный официальный банкет (с ножами и вилками) Гильдии Купцов. Каждый из волшебников восьмого уровня получил по пригласительному билету. Будут поданы жареный лебедь и два вида винных бисквитов с кремом, а также будет произнесена масса братских тостов «в честь наших уважаемых, нет, выдающихся гостей», и все это продлится до тех пор, пока не придет время для добровольных носильщиков – университетских коллег – появиться с тачками и отвезти лучших представителей магии под родные своды.

Альберт напыщенно вышагивал вдоль ряда, время от времени тыкая в кого-нибудь посохом. Его душа пела и плясала. Вернуться обратно? Да никогда! Вот она – власть, вот она – жизнь; он бросил вызов старому трактирщику и плюнул ему в пустой глаз!

– Клянусь Курящимся Зеркалом Гризма, здесь будут перемены!

Те из волшебников, которые изучали историю, неловко кивнули. Все опять вернется на круги своя – к каменным полам, к подъемам до рассвета, к «ни капли алкоголя ни при каких обстоятельствах» и к вызубриванию истинных имен, пока мозги не заскрипят.

– Что делает этот человек?!

Волшебник, рассеянно потянувшийся за кисетом, выронил из дрожащих пальцев наполовину скрученную сигарету. Упав, она пару раз подпрыгнула и покатилась, сопровождаемая жаждущими взорами волшебников. Это длилось до тех пор, пока предусмотрительный Альберт не наступил на нее и не раздавил – смачно.

Альберт повернулся на сто восемьдесят градусов. Ринсвинд, который следовал за ним по пятам точно неофициальный адъютант, едва не наскочил на него.

– Ты! Ринсвинд! А ты куришь?

– Нет, господин! Это грязная привычка! – произнося эти слова, Ринсвинд избегал взглядов своих непосредственных начальников.

Внезапно он осознал, что нажил себе врагов до гроба. И факт, что, вероятно, это «до гроба» продлится не так уж долго, служил слабым утешением.

– Правильно! Ну-ка, подержи посох. А теперь, кучка жалких клеветников, знайте: этому пришел конец! Понятно? Первое, что вы сделаете завтра, это встанете на рассвете, затем пробежка во дворе – три круга – и интенсивная зарядка! Сбалансированное питание! Усердные занятия! Здоровые упражнения! Да, и эта чертова обезьяна отправляется в цирк!

– У-ук?

Некоторые из более пожилых волшебников закрыли глаза.

– Но сначала, – произнес Альберт, понижая голос, – я буду весьма обязан вам, если вы приготовите все для Обряда АшкЭнте. А у меня есть кое-какие незавершенные дела…

Мор вышагивал сквозь непроницаемый мрак коридоров пирамиды, вслед за ним торопилась Изабель. Легкое сияние, источаемое мечом Мора, освещало предметы не самого приятного свойства; по сравнению с некоторыми вещами, которым поклонялись обитатели Цорта, Бог-Крокодил Оффлер выглядел рекламой косметической фирмы. Ниши вдоль стен содержали в себе статуи, сделанные, очевидно, из всех кусков и лишних деталей, которые Создатель посчитал ненужными и выбросил.

– Зачем они здесь? – прошептала Изабель.

– Цортские жрецы утверждают, что, когда пирамиду запечатывают, статуи оживают и бродят по коридорам, охраняя тело короля от разорителей могил, – объяснил Мор.

– Какое жуткое суеверие.

– А кто говорил о суеверии? – рассеянно удивился Мор.

– Они в самом деле оживают?

– Я только знаю, что, когда цортцы накладывают на какое-то место проклятие, обычно все происходит как надо.

Мор завернул за угол, и на какое-то мгновение, в течение которого сердце у нее едва не оборвалось, Изабель потеряла его из вида. В ужасе, не разбирая дороги, она ринулась сквозь мрак и с силой выпущенного из пушки снаряда врезалась в Мора. Он изучал птицу с собачьей головой.

– Э-э-э… – произнесла она. – Разве от этих морд у тебя не идет мороз по коже?

– Нет, – бесстрастно ответил Мор.

– Почему нет?

– ПОТОМУ, ЧТО Я – МОР.

Он повернулся к ней, и она увидела, как его глаза сверкнули подобно синим булавочным головкам.

– Прекрати!

– Я… НЕ МОГУ.

Она попыталась рассмеяться. Не получилось.

– Но ты не Смерть, – заявила она. – Ты только выполняешь его работу.

– СМЕРТЬ ЕСТЬ ТОТ, КТО ВЫПОЛНЯЕТ РАБОТУ СМЕРТИ.

Последовавшая за этим пауза крайнего потрясения была нарушена стоном, донесшимся из глубин мрачного коридора. Мор повернулся на каблуках и торопливо пошел на звук.

«Он прав, – подумала Изабель. – Даже то, как он двигается…»

Но страх перед мраком, который обступал ее по мере отдаления Мора и, следовательно, света, превозмог сомнения, и она крадучись двинулась за юношей. Еще один поворот – и ее взору открылось помещение, в судорожном сиянии меча выглядевшее чем-то средним между сокровищницей и до предела забитым чердаком.

– Что это за место? – прошептала она. – Я никогда не видела такого количества предметов!

– КОРОЛЬ ЗАБИРАЕТ ИХ С СОБОЙ В СЛЕДУЮЩИЙ МИР.

– Уж конечно. А в передвижение по световому лучу он не верит? Смотри, здесь целая лодка! И золотая ванна!

• Предыдущая
• 52/61
• Следующая