Срочно требуется лох - Рыжков Владимир Васильевич - Страница 5
- Предыдущая
- 5/99
- Следующая
— Это ещё как? — удивленно отреагировал на заявление друга Илья.
Серега помолчал немного, по-актерски держа паузу перед важной репликой, мазнул пару раз по холсту, добавив несколько солнечных бликов, отошел подальше, оценил критически свое творение, вернулся, мазнул ещё раз, наконец, произнес:
— Да вот так! Я картины нитрой пишу, а не маслом. Соображаешь?
— Ясное дело, — кивнул Илья. — У нитры цвета ярче.
— Ну и дурак! — обиделся за друга Художник и принялся старательно выводить кистью солнечный зайчик, прыгающий по легким речным волнам. — Все великие маслом писали. Цвета естественней, тона теплее, оттенков — море. Бесконечная гамма. Только маслом можно написать шедевр.
— А чего ж ты тогда нитрой?
Серега выглянул в окно на пасмурное осеннее небо, сравнил его со своим безоблачно-лазурным и тяжко вздохнул, переживая по поводу того, что вынужден рисовать эту карамель и не может воплотить подлинную красоту серого неба.
— Нитра сохнет быстрее. Утром намазал, вечером продал. Творческий процесс, понял! Никто сейчас твое масло покупать не будет. Все хотят поярче и попроще. Без оттенков и полутонов. Как на рекламной картинке. Такая теперь у нас эстетика, рекламно-компилятивная. А ты говоришь — масло! На хлеб и то какие-то «рамы» мажут!
Илья удивленно заморгал.
— Да я что! Ты сам мне про масло мозги запудрил! Мне хоть чем пиши. Хоть нитрой, хоть водоэмульсионкой.
— Так я и пишу! — отмахнулся Серега и пошел писать дальше. — Хотя и внутренне против. Эта нитра мне, словно вилкой по сердцу. А куда денешься, приходится терпеть. Кушать-то хочется. Но я все же чем-то близким к искусству занимаюсь, а ты чем, тьфу!
Илья обиженно насупился, поднялся со стула, пошел к двери, решив, что лучше поймать частника и отдать ему последний стольник, чем выслушивать необоснованные оскорбления от лучшего друга.
— Я, между прочим, для людей стараюсь. Им тоже кушать хочется. Ни одному тебе. Значит, не дашь?
Серега оторвался от созерцания своего творения, нарочито громко сплюнул, отложил кисть. Затем прошел через всю комнату к письменному столу, выдвинул ящик, пошарил между барахла, нашел связку ключей.
— На! — швырнул ключи Илье. — Знаешь ведь, что дам! Но учти, это последний раз. Хватит на моей япономарке всякую колбасу развозить. И с тебя причитается.
— Ладно, привезу чего-нибудь, вымогатель.
И Илья поспешно покинул квартиру художника, чтобы окончательно не провонять нитрокраской.
Анатолий Тихомиров выучился на врача, недолгое время работал хирургом в клинике, пока это ему смертельно не надоело. Одно дело изучать загадочные тайны человеческого тела, и совсем другое — каждый день общаться с десятками конкретных больных, выслушивать их проблемы и нудные рассказы о болячках. Он возненавидел свою работу, всех больных вместе взятых, а заодно и все человечество в целом. На кровь, боль и страдания он насмотрелся предостаточно, поэтому при виде их не испытывал никаких чувств. Как-то ему пришлось лечить одного криминального авторитета, и он понял, что вот с такими людьми согласен пойти хоть на край света. Он рассказал авторитету о своих проблемах, и тот, не долго думая, предложил ему интересную и хорошо оплачиваемую работу. Так он стал киллером по прозвищу Тихий. Кликуха полностью соответствовала его повадкам и закрепилась за ним сразу. После двух десятков идеально выполненных заказов он понял, что без помощников работать уже трудновато. Возраст.
По своим знакомым из криминальных кругов Тихий отыскал двух парней, ни разу не сидевших и не засветившихся в органах, как и он сам, которые за деньги были готовы на все. Парни плотно сработались в паре, понимали друг друга с полуслова и даже без слов, имели за плечами несколько заказов и высоко ценились на рынке «услуг» за сговорчивость и безотказность. Тихий посмотрел их в деле и понял, что они-то ему и нужны. К тому же сами парни были родом из какого-то провинциального городишки, расположенного за тысячу километров от Белокаменска, так что в случае чего установить их личности не представлялось возможным. Здесь ему нужны были квалифицированные исполнители для серии заказов, которые могли поступить в ближайшее время. Он, конечно, смог бы выполнить заказы и сам, но зачем делать грязную работу своими руками, когда можно сделать её чужими. Меньше риска, а деньги почти те же. В этом рисковом деле непредвиденных случайностей масса, и лучше всего от них застрахован тогда, когда находишься как можно дальше от места исполнения заказа.
Он снял для парней хорошую двухкомнатную квартиру в спальном районе, где толчется масса народа, и затеряться среди него двум обычным с виду парням пару пустяков. После того, как «подстригли» двух первых клиентов, они взяли «творческий» отпуск и торчали на квартире уже полмесяца в ожидании работы, но работы все не было, скука настала неимоверная, тем не менее, Тихий держал их тут обещаниями серьезного заказа. И вот, наконец, подвернулось…
Все прошло гладко, если не считать мужика, на глазах которого пришлось работать. Можно было, конечно, убрать и его, но Димон заметил синий спортивный костюм в зеркале заднего вида только в последний момент, когда Киря уже забрался в машину. Надо было давать по газам, а не разбираться со свидетелем. Прав Тихий, в таком деле торопиться нельзя, чтобы потом не пришлось подтирать за собой оставленные второпях следы. Но что вышло, то вышло. Одна надежда, мужик не сможет достаточно подробно описать Кирю, и вряд ли завтра его будут разыскивать по всему городу.
Взвинченный Кирюха готов был вспыхнуть по малейшему поводу. Он всегда становился нервным и раздражительным после дела, и Димон старался не задевать его по пустякам. Тихий даже не вышел из машины, просто сбросил их у подъезда, пообещав назавтра привезти бабки за работу. Ставка была стандартная, по четыре штуки на брата, независимо от того, кто выполнял основную часть работы. После нескольких серьезных конфликтов, когда чуть не перестреляли друг друга, они поняли, что ссориться из-за того, кто на сколько наработал — только нервы трепать, и так расшатанные тяжелыми условиями труда. Просто решили каждый раз меняться. То Киря садился за руль, а Димон «подстригал клиента», то наоборот. Иногда «подстригали» оба, когда клиента усиленно пасли телохранители, и надо было подходить к нему с двух сторон для подстраховки, а Тихий сам сидел за рулем угнанной тачки. Кстати, он же сам их и угонял. Вот в таких случаях их гонорар увеличивался до десяти штук на брата, в зависимости от рыночной стоимости клиентуры.
— Давай нажремся? — предложил Киря, устало упав на кровать. — Ничего не хочу, только нажраться и заснуть.
— Я не против, — согласился Димон, плюхаясь в единственное кресло. — Но тебе лучше пока на улицу не соваться. Кто его знает, этого мужика. Может, он художник. Так тебя ментам нарисует, лучше фотки!
Киря лениво махнул рукой, бросил её на живот, словно ему было плевать на все. Если бы сейчас ломились в дверь менты, он и то бы не поднялся с койки, чтобы открыть по ним шквальный огонь, до того лень обуяла. Вернее, это была не лень, а прострация, хандра, полное отсутствие каких-либо желаний. Кроме одного.
— Да брось, ты, Димон, травить! Ни хрена он не нарисует. Он меня видел-то со спины.
Но внутри все же давила тупая боль, что не доделал работу до конца, причем так не доделал, что придется переделывать заново. Потому и хотелось напиться. Конечно, от свидетеля никто не застрахован, но оставлять его в живых довольно рискованно, тем более такого.
— Это ты так думаешь, — проворчал Димон. — А я думаю, спереди тоже видел. Когда ты в тачку садился, к нему лицом повернулся.
Киря поднялся с койки, сел и зло уставился на Димона чистыми невинными глазами убийцы.
— Слушай, бля! Если ты так хорошо его разглядел, чего ж тогда не мочканул. И не было бы теперь никаких проблем!
Димон отвернулся. В этом есть и его вина. Но небольшая. Можно сказать, никакой вины. Но отвечать все равно придется, потому что поставят им в вину. Может, не стоило говорить Тихому, может, надо было промолчать? Возможно. Но тогда никто не дал бы гарантии, что в один «прекрасный» момент на твоих руках не окажутся браслеты, и свидетель не будет тыкать в тебя пальцем, говоря при этом: «Вот этот стрелял! Я сам видел!». Следы надо подтирать, как правильно заметил Тихий, так же как и свидетелей.
- Предыдущая
- 5/99
- Следующая
