Выбери любимый жанр

Все монархи мира: Греция. Рим. Византия - Рыжов Константин Владиславович - Страница 25

Перейти на страницу:

Изменить размер шрифта:

Тем временем Дарий, достигнув Вавилона и собрав тех, кто уцелел в битве при Иссе, не пал духом, хотя его и постигло великое несчастье. Он написал Александру, прося его отпустить пленных за большой выкуп. Он добавил, что если Александр пожелает стать ему другом, то он уступит ему всю Азию до Галиса. Александр собрал друзей, но скрыл от них подлинное письмо и показал своим советникам другое, которое более соответствовало его собственным намерениям. Послы ушли ни с чем. Обе стороны готовились к продолжению войны. Дарий вооружил тех, кто при отступлении бросил оружие, набрал новые полки, велел прибыть из глубин Азии армиям, которые он, стремительно собравшись в поход, оставил на месте. Вскоре у него собралось 800 000 пехотинцев и 20 000 всадников. Было еще много колесниц с серпами (Диодор: 17; 39).

В начале 332 г. до Р.Х. Александр овладел без боя всей Келессирией и пошел в Финикию. Выступив из Марафа, он взял Библ, заключивший с ним союз, и Сидон: сидоня-не сами призвали его, так как ненавидели персов и Дария. Оттуда он отправился к Тиру. В дороге его встретили тирские послы, отправленные к нему всем городом сказать, что тирийцы сделают все, что им прикажет Александр. Он поблагодарил город и послов и попросил их, вернувшись, передать ти-рийцам, что хочет войти в город и принести жертву Гераклу.

Когда послы сообщили об этом в Тир, то горожане решили, что они сделают все, что прикажет Александр, но не пустят в город никого из персов или македонян; это решение показалось им самым правильным, поскольку исход войны еще не был известен. Узнав ответ тирийцев, Александр в гневе отослал обратно послов и, собрав «Друзей» и предводителей войска, сказал им: «Друзья и союзники, нам опасно предпринимать поход в Египет (на море ведь господствуют персы) и преследовать Дария, оставив за собой этот город, на который нельзя положиться, а Египет и Кипр в руках персов. Это опасно вообще, а особенно для положения дел в Элладе. Если персы опять завладеют побережьем, а мы в это время будем идти с нашим войском на Вавилон и на Дария, то они, располагая еще большими силами, перенесут войну в Элладу. Если же мы сметем Тир, то вся Финикия будет наша, и к нам, разумеется, перейдет финикийский флот, а он у персов самый большой и сильный. Кипр при таких обстоятельствах легко присоединится к нам или будет взят запросто при первом же появлении нашего флота. Располагая на море македонскими и финикийскими кораблями и присоединив Кипр, мы прочно утвердим наше морское господство, и тогда поход в Египет не представит для нас труда. А когда мы покорим Египет, то ни в Элладе, ни дома не останется больше ничего, что могло бы внушать подозрение, и тогда мы пойдем на Вавилон, совершенно успокоившись насчет наших домашних дел. А уважать нас станут еще больше, после того как мы отрежем персов от моря и еще отберем от них земли по эту сторону Евфрата».

Эта речь легко убедила всех в необходимости напасть на Тир, хотя осада его представлялась трудным делом. Город был расположен на острове, укреплен со всех сторон высокими стенами; к тому же на море господствовали персы, и у самих тирийцев было много судов. Из-за этого нельзя было штурмовать город с кораблей. Осмотрев укрепления тирийцев, Александр решил соединить насыпью материк с городом. Морское дно в проливе между ними было вязким, а около материка — илистым и мелким; около города, где было всего глубже, глубина достигала самое большее 3 оргий (около 5,5 м). Берег изобиловал камнями и лесом, который накладывали поверх камней. Вбивать колья в ил было нетрудно, и македонцы с жаром взялись за дело, тем более что Александр сам присутствовал при работах: показывал, что надо делать, воодушевлял людей словом, а тех, кто работал с особенным усердием, — и деньгами. Пока устраивали насыпь у материка, дело продвигалось легко. Когда же они дошли до более глубокого места, то пришлось им плохо, так как их стали поражать со стен. К тому же финикийские триеры подплывали теперь к самой насыпи и обстреливали работавших. Для их защиты Александр велел соорудить две деревянные башни. Но тирийцы пустили на насыпь горящий брандер. Пожар уничтожил башни, а высадившиеся с челноков воины переломали все машины, повыдергали все колья и, как смогли, испортили насыпь.

Александр велел опять укреплять дамбу и строить новые башни, а сам отправился в Сидон собирать триеры, потому что господство тирийцев на море делало осаду Тира безнадежной. В Сидоне уже собралось 25 кораблей, посланных из разных мест. К ним прибавилось еще 80, которые дали сидоняне. А короткое время спустя в Сидон прибыли и кипрские цари с 120 кораблями: они знали уже о поражении Дария при Иссе и были перепуганы тем обстоятельством, что вся Финикия находится во власти Александра (Арриан: 2; 13, 15, 16-20).

Когда флот был готов, Александр привел его к Тиру. Киприотам он велел блокировать гавань, обращенную в сторону Сидона, а финикийцам — ту, что была обращена к Египту. Из Кипра и со всей Финикии собралось к нему множество машиностроителей, которые собрали много машин. Одни из этих машин стояли на насыпи, другие — на судах для перевозки лошадей. Когда все было готово, Александр подвел машины к стенам по сделанной насыпи; корабли же с машинами стали на якорь у стен с разных сторон, пытаясь их пробить. Однако оказалось, что корабли не могут подходить вплотную к стенам — этому мешают камни, во множестве сброшенные в море. Александр решил вытащить их из воды. Дело это было трудное, потому что приходилось действовать с судов, но, несмотря на противодействие тирийцев, македонцы с помощью машин извлекли все камни из моря и расчистили подходы к самым стенам. Тирийцы, оказавшись в безвыходном положении, попытались прорвать блокаду киприотов, но были разбиты и вернулись в гавань.

Теперь македонцы смогли подвести машины к самым стенам. Однако машины, стоявшие на насыпи, не нанесли стене никаких значительных повреждений: так она была крепка. Тогда суда с машинами подвели к той части стены, которая была обращена к Египту. Она оказалась менее прочной, и на значительном протяжении ее расшатали таранами. Часть стены обломилась и рухнула. Три дня спустя, выждав безветренную погоду, Александр подвел корабли к пролому. На берег перебросили мостки и по ним устремились в пролом на стену. После того как часть стены была захвачена, Александр прямо по ней устремился к царскому дворцу.

Финикийцы, стоявшие со своими судами у гавани, обращенной к Египту, ворвались в нее, разнеся цепи, которыми она была заперта, и нанесли тяжелые повреждения тирийским кораблям. Киприоты вошли в другую гавань со стороны Сидона, которая не была заперта цепями, и сразу овладели в этом месте городом. Многие тирийцы, видя, что стена захвачена, отступили к Агенорию. Александр ударил на них с щитоносцами, опрокинул и перебил. После этого началась страшная бойня. Македонцы, измученные длительной осадой, зверствовали: было перебито около 8000 человек. Всех укрывшихся в храме Геракла Александр помиловал, остальных продали в рабство. Таких оказалось около 30 000 человек (Арриан: 2; 20-24). Две тысячи юношей, также оказавшихся в плену, Александр велел повесить (Диодор: 17; 46).

Когда Александр был еще занят осадой Тира, к нему пришли послы от Дария с такими предложениями: Дарий дает Александру 10 000 талантов выкупа за мать, жену и детей; вся земля за Евфратом вплоть До Эллинского моря будет принадлежать Александру; Александр женится на дочери Дария и будет пребывать с ним в мире и союзе. Послы предложили все это на собрании диадохов. Рассказывают, будто Парменион сказал Александру, что если бы он был Александром, то с радостью прекратил бы войну На этих условиях и не подвергал бы себя в дальнейшем опасностям. Александр ответил, что он так бы и поступил, если бы он был Парменионом, но так как он Александр, то ответил Дарию следующим образом: он не нуждается в деньгах Дария и не примет вместо всей страны только часть ее: и деньги, и вся страна принадлежат ему. Если он пожелает жениться на дочери Дария, то женится и без согласия Дария. Он велит Дарию явиться к нему, если тот хочет доброго к себе отношения. Дарий, выслушав все это, отказался от переговоров с Александром и стал вновь готовиться к войне.