Любовь Орлова. 100 былей и небылиц - Сааков Юрий Суренович - Страница 21

• Предыдущая
• 21/56
• Следующая

Чтобы не выглядеть назойливым, я кивнул и больше не возвращался к этому разговору. Ясно одно: у них была причина не говорить на эту тему больше того, что они сказали.

– Любовь Петровна, – перевел я тему. – Я хотел выразить вам свой восторг. Мне посчастливилось видеть вас в спектакле (в «Лиззи Мак-Кей», видимо. – Ю. С.). Я до сих пор под впечатлением от вашей игры.

– Благодарю вас, – с обычной изящной простотой ответила она и чуть вздохнула. – Я месяц не играла в этом спектакле из-за болезни. Сейчас чувствую себя хорошо, но было худо некоторое время. – Она грустно посмотрела на Александрова, потом обратилась ко мне: – И знаете, сколько мне заплатили по больничному листу?

– Сколько?

– Триста тридцать четыре рубля и… – она сделала паузу – …сорок семь копеек (после реформы 1961 года это было бы 33 с половиной рубля! – Ю. С.)

– Не может быть!

– Увы, но факт! – сказал Александров.

Вряд ли они шутили.

– Так у нас ценят первых актеров в стране! – возмутился я».

И так, добавим, могли осуждать их (см «Советское искусство» от 1938 г.), когда они хотели получить то, чего действительно стоили.

«В 1946 году, – рассказывает М. Кушниров, – Л. Орлова впервые одна махнула в Париж. В аэропорту французской столицы она вдруг увидела, что все парижанки в более длинных юбках, чем у нее. А машина уже наготове, в гостинице ждут журналисты, фотографы.

Актриса пошла в туалет, быстро отпустила юбку на несколько сантиметров, аккуратно все зацепила безопасными булавками (без них ни в какие дальние вояжи она не отравлялась), накинула мех и вышла к машине.

На фоне собора Парижской Богоматери.

Однако, попав в гостиницу и присмотревшись к парижанкам, она увидела, что поторопилась. Молодые, хорошо одетые дамы носили юбки даже более короткие, чем та, в которой она прилетела из Москвы. Тут же, в номере, она вытащила ножницы (без них тоже никуда), опытной рукой обрезала юбку, наметала, подшила и таким образом привела свой вид в полное соответствие с последней парижской модой. Как и должно быть у настоящей, тем более советской, «звезды».

…Два забавных эпизода можно прочесть в «лоскутных» дневниках у В. Катаняна.

…В Москву приехал на 450-е, с участием Орловой, представление своей пьесы «Лиззи Мак-Кей» Жан-Поль Сартр.

В связи с этим В. Катанян снял сюжет для «Новостей дня»: Сартр на спектакле и репетиции последнего с участием Орловой. На съемку примчался Александров и лично проследил, как, с каким светом снимают супругу. Чуть ли не собственноручно двигая приборы, помогал его установить. Потом взял у Катаняна телефон и попросил непременно показать ему материал, прежде чем тот увидит экран…

Жан-Поль Сартр доволен советской «респектабельной проституткой», даже назвал Орлову лучшей из всех виденных им Лиззи Мак-Кей на сцене и на экране.

Через несколько лет для своего фильма об С. Эйзенштейне Катанян снимал интервью с Александровым на внуковской даче.

После съемки Л. Орлова угощала его вкуснейшими, собственной выпечки пирожками.

– Как вчера прошел концерт? – поинтересовался Александров у супруги.Что вы пели, Любовь Петровна?

– Как всегда – романсы и, конечно, классику.

«Что бы она такое могла петь из „классики“? – подумал Катанян.„Гадание“ Марфы», арию Далилы?»

Когда он спросил об этом Орлову, та, как о само собой разумевшемся, сказала:

– «Диги-диги-ду».

«Ну да, – понял Катанян, – классика у каждого своя».

Артист Театра им. Моссовета Г. Бортников пользовался особой симпатией и покровительством Орловой.

На каком-то вечере в театре Орлова, как молодая, отплясывала с ним рок-н-ролл. В один прекрасный момент Бортников вспомнил, что артистке уже далеко за 60, и предложил ей передохнуть.

– Ах, так! – И она демонстративно оставила партнера одного.

Их стали просить продолжить.

– Я бы с удовольствием, – усмехнулась актриса, – да Гена устал…

Во время гастролей в Югославии артисты ведущего советского театра были приглашены на прием к И. Тито. Однако маршал заставил себя ждать, и Орлова, одна из всех не побоявшаяся дотронуться до чего-нибудь на богато сервированном столе, показала Бортникову на бутылку:

– Гена, плесните мне немного коньяка.

Тот не посмел ослушаться народной артистки, и сербы, наблюдавшие за церемонией ожидания, сделали по поводу такой вольности замечание.

– Да вы знаете, с кем вы говорите? – вступился Бортников. – Это наша великая актриса!

Однако церемониймейстеры Тито не знали, видимо, рангов приглашенных. Это уже всерьез задело ту, о которой шла речь, и она сказала Бортникову:

– А давайте, Гена, встретим маршала в танце!

Что они и сделали, не вызвав, между прочим, у появившегося вскоре югославского лидера особых недоумений, во всяком случае, внешних.

…Гастроли еще в одной, уже «братской» стране. Опять банкет, и опять ждут президента. Охрана теснит так, что Бортникову снова приходится вступаться:

– Вы что, не видите? Это великая Орлова! Помните: «Я из пушки в небо уйду!»

– Где пушка?! – кричат испуганные президентские охранники и теснят еще сильнее…

«Если что не так, – замечает М. Кушниров еще одну черту за обожаемой им Любовью Петровной, – никаких компромиссов. Однажды она села в машину – надо было ехать на выступление в район. Шофер обернулся к ней и весело спросил: „Ну что, вперед, к победе?“ Она моментально учуяла запах водки, открыла дверцу и вышла. „Я с вами не поеду. Вы пьяны“. Повернулась – и в номер. Администратор в панике, стучится к ней: „Вы что? Вы что это? Там же публика, там же начальство… Вы подумайте, что будет?!“ Она ему спокойно: „Ничего не будет. Вы достанете другую машину, и мы поедем“.

…Конечно, «достали» и «поехали». И не в Рыбинск ли, после концерта в котором «Рыбинская правда» откровенно признавала:

«Звучит мелодия „Вальса“ Чайковского. Но что греха таить, сегодня она воспринимается холоднее, чем обычно (это у виртуоза-то А. Миронова! – Ю. С.) Секрет прост: через несколько минут на сцену выйдет любимая всеми киноактриса Любовь Орлова!»

И это в 1961-м!

Во время одного из Московских кинофестивалей Александров, будучи, плюс ко всем своим 26, как он сам подсчитал на досуге, общественным обязанностям, еще и председателем общества «СССР – Италия», пригласил Ф. Феллини и его супругу Дж. Мазину к себе во Внуково. И всю дорогу скулил по поводу плохой погоды в этот день: с утра зарядил дождь, и гости не смогут сполна насладиться внуковским очарованием.

Однако, когда на крыльце появилась Л. Орлова, Феллини воскликнул:

– Кто сказал, что погода плохая? Вот и солнышко!

Своеобразным образом ситуация повторилась, когда Александров умыкнул во Внуково прямо с ее единственного концерта в Москве свою «подружку», как он ее называл, Марлен Дитрих.

– А вот, кстати, и Любовь Петровна! – сказал он тогда, хотя к такому «кстати» Орлова, как и к приезду Феллини, готовилась чуть ли не полдня…

…И еще по поводу обилия общественных нагрузок у Александрова. Когда такая же активная в этом плане Л. Смирнова спросила Орлову, почему она не проявляет себя на таком благородном поприще, та отшутилась так же, как от бестактного вопроса авиаконструктора Микулина о своей бездетности:

Л. Орлова и Г. Александров направляются на конкурсный просмотр фильма Ф. Феллини «8 1/2» на Московском кинофестивале.

– Что вы, Лидочка! У моего Гриши столько этих общественных нагрузок, что их с лихвой хватит на нас обоих.

• Предыдущая
• 21/56
• Следующая