Белларион - Sabatini Rafael - Страница 6

• Предыдущая
• 6/86
• Следующая

— Ты не поп, — язвительно проговорил он, — и у меня сразу возникли подозрения, кто ты на самом деле. Даже украденная тобой ряса не скроет твое изрытое оспой лицо и шрам на шее. Тебя зовут Лорендзаччо из Трино, друг мой, и по тебе давно плачет веревка.

После его слов в таверне воцарилась мертвая тишина — вероятно, все, за исключением Беллариона, озабоченного сейчас судьбой своего письма больше, чем всем остальным, слышали об известном бандите, наводившем ужас на Монферрато и Савойю note 30.

— Это мой пергамент! — вскричал юноша. — Его украли у меня сегодня утром.

Взоры всех присутствующих обратились на него. Офицер вновь рассмеялся, и его смех совсем не понравился Беллариону — уж больно тот был склонен к веселью в неурочное время.

— А вот и Павел, отрекающийся от Петра note 31. Будьте уверены, сообщник всегда оказывается жертвой главаря, когда того хватают. Это старый трюк, мой юный петушок, и он не пройдет в Касале.

— Молодой человек, вы можете пожалеть о сказанном вами, — собрав все свое достоинство, ответил Белларион. — Мое имя упомянуто в пергаменте, и аббат монастыря Всемилостивой Божьей Матери в Чильяно может подтвердить это.

— Зачем беспокоить мессера аббата, — усмехнулся офицер. — После того как тебя разок-другой вздернут на дыбе, ты сам выблюешь всю правду, мой мальчик.

Дыба! Белларион почувствовал, как у него мурашки побежали по спине. Неужели его сочтут вором только из-за того, что он случайно оказался в компании этого злосчастного лжемонаха, и переломают все кости, принуждая оговорить себя? Ситуация явно озадачивала его, но еще больше — пугала. Трудно сказать, какая судьба могла бы ожидать Беллариона, попади он в самом деле в руки правосудия, но последующие события сами расставили все.по своим местам.

Пока внимание офицера и стражников было сосредоточено на Белларионе, лжемонах украдкой пододвинулся поближе к окну. Один только обворованный крестьянин уловил его движение и сразу понял, чем оно грозит.

— Держите его! — вскричал он и, опасаясь окончательно лишиться своих флоринов, бросился на Лорендзаччо и схватил его за левую руку и плечо.

Глаза бандита яростно сверкнули, а желтые зубы оскалились, словно у хищного зверя. В его правой руке блеснуло лезвие искривленного, как кабаний клык, ножа, в следующее мгновение оно вонзилось в живот крестьянина, и тот рухнул прямо на руки стражникам, оказавшимся за его спиной. Воспользовавшись их замешательством, Лорендзаччо ловко подтянулся на руках к узкому, распахнутому настежь окну, секунду помедлил там, примериваясь к прыжку, — и был таков.

Трудно описать смятение, возникшее в таверне после его исчезновения. Один из стражников поддерживал бесчувственное тело крестьянина, получившего, вероятнее всего, смертельную рану, другой, уцепившись руками за подоконник, безуспешно пытался повторить трюк Лорендзаччо, офицер сыпал бесполезными командами, и все посетители таверны оживленно жестикулировали и восклицали одновременно. Один Белларион замер на месте и словно оцепенел от ужаса, тупо глядя на происходящее. Затем он почувствовал, как кто-то легонько потянул его за рукав, и это вывело его из ступора. Он повернулся и увидел перед собой молоденькую девушку, хорошенькую, несмотря на кричаще нарумяненные щеки и ярко намазанные губы.

— Беги, беги! — торопливо пробормотала она, сочувственно глядя на Беллариона темными, неестественно яркими глазами. — Иначе тебе несдобровать.

— Почему несдобровать? — изумленно откликнулся он и почувствовал, что краснеет.

Его первой реакцией было негодование, твердая решимость оправдаться и объяснить все как было, но буквально в следующую секунду он осознал, насколько серьезны могут оказаться выдвигаемые против него обвинения, и понял, что поданный ему совет является единственно разумным в такой ситуации.

— Торопись, малыш! — понукала его она. — Быстрее, а то будет поздно.

Он поднял глаза на стоявших вокруг него людей и прочитал симпатию в их взглядах; рядом с собой он заметил Бенвенуто, который подмигнул ему и красноречиво ткнул грязным пальцем в сторону двери, а затем, словно прочитав на лице Беллариона принятое им решение, толпа, как по команде, расступилась, и он бросился в образовавшийся проход. За своей спиной он услышал проклятья офицера и торопливые распоряжения догнать беглеца, но сделать это оказалось не так-то просто.

Посетители этого заведения в большинстве своем были в весьма натянутых отношениях с законом и отнюдь не собирались давать в обиду одного из своих собратьев. Со стороны могло бы показаться, что у них выработана особая тактика действий для подобных случаев. Едва Белларион пулей промчался к выходу, как толпа вновь плотно сомкнулась, а затем, словно желая оказать помощь раненому крестьянину, прихлынула к столу, заблокировав офицера и стражников в нише около окна, да так, что им не удавалось даже взяться за оружие, угрожая которым можно было бы попытаться расчистить себе путь.

Но Белларион не видел всего этого. Словно заяц, преследуемый гончими, он стремительно выскочил из таверны и помчался сначала прямо через кафедральную площадь, а затем вдоль одной из узких улочек, начинавшихся от нее. У него не выходили из головы слова аббата «Pax multa in cella, foris autem plurima bella», и сейчас он отдал бы полжизни, чтобы вновь оказаться в тишине и спокойствии монастыря, вдали от опасностей и соблазнов мирской жизни.

Однако больше всего Беллариона тревожило то, что он совершенно не представлял, в какую сторону нужно бежать; он знал только, что, двигаясь все время по прямой, он рано или поздно доберется сначала до крепостной стены, а затем вдоль нее — до городских ворот, которые должны быть открыты, поскольку солнце еще не село. К счастью, ноги юноши оказались куда более проворными, чем у его преследователей. То ли дело было в тяжелых сапогах стражников, то ли в молодости и спартанском образе жизни note 32 Беллариона, но вскоре он настолько оторвался от погони, что позволил себе перейти на шаг, давая отдых своим перетруженным легким, готовым, казалось, вот-вот разорваться от напряжения, а затем решил на секунду остановиться, чтобы перевести дыхание, около массивной дубовой двери под высокой каменной аркой, и прислонился к ней. И тут, к его несказанному удивлению, дверь поддалась под тяжестью его тела и он чуть не оказался на земле на просторном дворе с лужайками, розовыми кустами и аккуратно подстриженными густыми самшитовыми зарослями.

Ему на секунду показалось, что произошло чудо и Бог, услышав его молитвы, сверхъестественным образом отпер эту дверь, за которой он сразу же решил отсидеться до наступления ночи, а быть может, и до утра. Он закрыл дверь, старательно запер ее, сел рядом и стал ждать. Скоро послышались шаги и запыхавшиеся голоса его преследователей. Белларион улыбнулся: им ни за что не догадаться, где он. Но шаги дошли до двери и неожиданно остановились, и вместе с ними замерло сердце в груди Беллариона.

— Он был здесь, — проговорил грубый голос. — Взгляните, как притоптана трава.

— Мы и так знаем это, — услышал Белларион недовольную реплику одного из его спутников. — Чего мешкать? Пока мы тут прохлаждаемся, он успеет удрать.

— Заткнись, болван! — вновь оборвал его все тот же грубый голос. — В этом месте его следы обрываются. Ну-ка! Посмотри сам и не спорь со мной. Вот он где! — с этими словами тяжелый удар потряс дверь и заставил спрятавшегося за ней Беллариона вскочить на ноги, словно его ужалили.

— Но эта дверь всегда бывает заперта, и навряд ли он сумел перемахнуть через стену.

— Он точно здесь, я уверен. Двое — охранять вход, чтобы он не выскочил обратно, остальные — за мной, во дворец! — повелительно произнес голос, и Белларион услышал быстро удаляющиеся шаги, а затем приглушенные голоса людей, оставленных сторожить его.

• Предыдущая
• 6/86
• Следующая