Джон Рональд Руэл Толкин. Письма - Толкин Джон Рональд Руэл - Страница 51
- Предыдущая
- 51/176
- Следующая
В ответ на ультиматум Толкина сэр Стэнли Анвин ответил: «Поскольку вы требуете немедленного «да» или «нет», ответ будет «нет; хотя вполне мог бы быть и «да», если бы вы дали мне время и возможность взглянуть на законченную рукопись». До поры дело на том и закончилось. В июле «Аллен энд Анвин» переслало Толкину корректуру нового издания «Хоббита», куда вошли мелкие поправки к тексту и, к вящему удивлению Толкина, новый вариант части главы V, «Загадки во тьме», которую он передал в издательство в 1947 г. всего лишь как «образец переписанной главы» (см. ) и которую совсем не обязательно предназначал для публикации.
«Хоббит» : настоящим возвращаю корректуру. Править много не потребовалось, зато понадобилось серьезно поразмыслить. То, что я получил, в известной степени застало меня врасплох. Слишком много времени прошло с тех пор, как я прислал предполагаемые изменения к главе V и гипотетически предложил слегка изменить первоначального «Хоббита»[230]
. В ту пору я все еще пытался приладить к месту продолжение, — а изменения мою задачу существенно облегчили бы, не говоря уже о том, что удалось бы сократить это непомерно длинное произведение почти на целую главу. Однако ж вы не отозвались ни словом, и я так понял, что возможность изменений первоначальной редакции даже не рассматривается. Теперь продолжение основано на раннем варианте; и если исправленный текст в самом деле будет опубликован, потребуется существенная переработка продолжения.
Должен отметить, я бы предпочел, чтобы мне хотя бы намекнули, что (при каких бы то ни было обстоятельствах) такие изменения возможны, — до того, как все это обрушилось на меня в виде корректуры. Однако ж теперь я решился принять изменения и последствия. Эта вещь для меня уже достаточно стара, чтобы взглянуть на нее беспристрастно, и кажется мне, что исправленный вариант сам по себе лучше, и по мотивировкам, и по сюжету, — и, разумеется, с ним продолжение (если оно когда-нибудь выйдет), покажется куда более естественным.
Я вовсе не собирался публиковать исправленный вариант; но получилось вроде бы очень даже неплохо.
129 Из письма к сэру Стэнли Анвину 10 сентября 1950
«Аллен энд Анвин» попросило Толкина прислать «точную формулировку» примечания к новому изданию «Хоббита», которое объясняло бы внесенные в текст изменения.
Ну вот, пожалуйста: поправки сделаны и, надо думать, их уже не отменить. Те, с кем я советовался, считают, что переделка сама по себе — улучшение (безотносительно к вопросу с продолжением). Это уже что-то. Но когда я попытался прикинуть «точную формулировку» для примечания к переработанному английскому изданию, проблема, вопреки ожиданию, оказалась не из простых.
У меня на руках оказались два опубликованных варианта ключевого эпизода. Либо первый надо вообще списать со счетов, как просто-напросто недоразумение, увидевшее свет по чистой случайности; либо вся эта история должна принять во внимание существование двух версий и использовать этот факт. Первое я бесхитростно имел в виду поначалу, хотя это и не вполне удобно (поскольку «Хоббит» достаточно широко известен в прежнем варианте), если мы хотим поддержать художественную иллюзию историчности с опорой на некие письменные источники. Второе можно проделать вполне убедительно (думаю я), но в примечании этого вкратце не объяснишь.
В первом случае, или во власти сомнений, единственное, что можно сделать, сдается мне, — это просто промолчать. Я пребываю в сомнении, так что на данный момент предлагаю просто-напросто не говорить ничего; хотя мне это не по душе. Ведь, насколько я понимаю, вопрос о том, чтобы включить примечание в американское переиздание, даже не стоит. И вы, конечно же, предупредите меня заранее, когда потребуется английское.
А тем временем высылаю вам образец того, что мне бы хотелось вставить в измененное издание, — если я решу признать обе версии нахождения Кольца частью подлинной легенды. Этот текст — не для печати, но, если вы вернете его, сопроводив какими угодно комментариями, я был бы весьма признателен.
130 Из письма к сэру Стэнли Анвину 14 сентября 1950
Хорошенько поразмыслив, Толкин решил, что объяснительное примечание в новом издании со всей определенностью понадобится.
Я решил признать существование двух версий главы пятой в том, что касается продолжения — хотя на данный момент у меня нет времени переписывать его в нужных местах. Потому вкладываю кратчайший вариант вводного примечания; это текст для печати, если вы сочтете возможным использовать его в переиздании[231]
.
131 К Мильтону Уолдману
После того как «Аллен энд Анвин», от которого Толкин требовал однозначного ответа, поневоле отказалось публиковать «Властелина Колец» вместе с «Сильмариллионом», Толкин был уверен, что Мильтон Уолдман из «Коллинза» в ближайшее время выпустит обе книги в своем издательстве. Весной 1950 г. Уолдман сообщил Толкину, что надеется приступить к набору уже осенью. Но возникли задержки, главным образом из-за частых отъездов Уолдмана в Италию и его болезни. К концу 1951 г. никаких определенных договоренностей касательно публикации достигнуто не было, а в издательстве «Коллинз» общий объем обеих книг вызывал все большее опасение. По всей вероятности, именно по просьбе Уолдмана Толкин написал нижеследующее письмо — длиной почти в десять тысяч слов, с целью доказать, что «Властелин Колец» и «Сильмариллион» взаимозависимы и неразделимы. Письмо, заинтересовавшее Уолдмана настолько, что он отдал его в перепечатку (см. конец ), не датировано, но написано, вероятно, в конце 1951 г.
Дорогой Мильтон!
Вы попросили дать краткое описание материала, имеющего отношение к моему воображаемому миру. Трудно сказать хоть что-нибудь, не сказав при этом слишком многого: при попытке найти пару слов распахиваются шлюзы энтузиазма, эгоист и художник немедленно желает сообщить, как этот материал разрастался, на что похож и что (как ему кажется) автор имеет в виду или пытается изобразить. Кое-что из этого я обрушу на вас; однако приложу и просто краткое резюме содержания: это (возможно) все, что вам нужно, или до чего дойдут руки и на что времени хватит.
Если говорить о том, когда и как это сочинялось и разрасталось, все это началось одновременно со мной, — хотя не думаю, что это кому-то интересно, кроме меня самого. Я имею в виду, что не помню такого периода в моей жизни, когда бы я это все не созидал. Многие дети придумывают, — или по крайней мере берутся придумывать, — воображаемые языки. Сам я этим развлекаюсь с тех пор, как научился писать. Вот только перестать я так и не перестал, и, конечно же, как профессиональный филолог (особенно интересующийся эстетикой языка) я изменился в том, что касается вкуса, и усовершенствовался в том, что касается теории и, возможно, мастерства. За преданиями моими ныне стоит целая группа языков (по большей части лишь схематично намеченных). Но тем созданиям, которых по-английски я не вполне правильно называю эльфами, даны два родственных языка, почти доработанных: их история записана, а формы (воплощающие в себе два разных аспекта моих лингвистических предпочтений) научно выводятся из общего источника. Из этих языков взяты практически все имена собственные , использованные в легендах. Как мне кажется, это придает ономастике определенный характер (единство, последовательность лингвистического стиля и иллюзию историчности), чего заметно недостает иным сходным творениям. Не всякий, в отличие от меня, сочтет это важным, поскольку меня судьба покарала болезненной чувствительностью в подобных вопросах.
Но страстью столь же основополагающей для меня ab initio был миф (не аллегория!) и волшебная сказка, и в первую очередь — героическая легенда на грани волшебной повести и истории, которых на мой вкус в мире слишком мало (в пределах моей досягаемости). Уже в студенческие годы мысль и опыт подсказали мне, что интересы эти — разноименные полюса науки и романа — вовсе не диаметрально противоположны, но по сути родственны. Впрочем, в вопросах мифа и волшебной сказки я не «сведущ», ибо в таких вещах (насколько я с ними знаком) я неизменно искал некое содержание, нечто определенного настроя и тона, а не просто знание. Кроме того, — и здесь, надеюсь, слова мои не прозвучат совсем уж абсурдно — меня с самых юных лет огорчала нищета моей любимой родины: у нее нет собственных преданий (связанных с ее языком и почвой), во всяком случае того качества, что я искал и находил (в качестве составляющей части) в легендах других земель. Есть эпос греческий и кельтский, романский, германский, скандинавский и финский (последний произвел на меня сильнейшее впечатление); но ровным счетом ничего английского, кроме дешевых изданий народных сказок. Разумеется, был и есть обширный артуровский мир, но при всей его величественности он не вполне прижился, ассоциируется с почвой Британии, но не Англии; и не заменяет того, чего, на мой взгляд, недостает. Во-первых, его «фэери»-составляющая слишком уж обильна и фантастична, слишком непоследовательна и слишком повторяется. Во-вторых, что более важно: артуриана не только связана с христианством, но также явным образом его в себе содержит.
- Предыдущая
- 51/176
- Следующая
