Джон Рональд Руэл Толкин. Письма - Толкин Джон Рональд Руэл - Страница 70

• Предыдущая
• 70/176
• Следующая

Вот теперь (скажете вы, и не без оснований) я воспринимаю себя куда более серьезно, нежели вы, и устраиваю бурю и шторм в стакане воды из-за недурной истории, которая, конечно же, обязана своей убедительностью просто-напросто авторскому умению. Это так. Однако то, о чем я пописываю, возникает в той или иной форме из всех сочинений (или произведений искусства), которым недостает осмотрительности держаться в рамках «доступных наблюдению» фактов.

Здесь черновик заканчивается. Сверху Толкин написал: «Не отослано», — и добавил: «Создается впечатление, что уж слишком я заношусь».

154 К Наоми Митчисон 25 сентября 1954

Сэндфилд-Роуд 76, Хедингтон, Оксфорд

Уважаемая миссис Митчисон!

Дела, неприятности, болезнь и разъезды меня совсем одолели, а не то бы я вам написал гораздо раньше, особенно после вашего любезного послания от прошлого месяца: временно затерявшегося в ворохе экзаменационных работ, гранок и всего прочего; после того, как дочитал до конца текст «Властелина» и т. д.

Ваша доброта и поддержка всегда очень много для меня значили; за вашу великодушную, глубокую рецензию[278]

я перед вами в долгу. Только в вашем отзыве из всех мною виденных, помимо того, что книга трактуется как «литература», по крайней мере по замыслу, и даже воспринята всерьез (и восхваляется или высмеивается соответствующим образом), она также рассматривается как сложная разновидность игры в придумывание страны — игры бесконечной, поскольку даже комиссия специалистов в самых разных областях не смогла бы завершить общую картину. Я отдаю себе отчет, что археология и realien [279]

у меня набросаны более схематично, нежели экономика: одежда, сельскохозяйственные орудия, работа по металлу, гончарное дело, архитектура и т. д. Не говоря уже о музыке и ее инструментарии. Не то чтобы я совершенно не способен к экономическому мышлению или вовсе ему чужд; и я так думаю, что постольку, поскольку это касается «смертных», людей, хоббитов и гномов[280]

, ситуация задумана так, что экономическое правдоподобие там присутствует и может быть вычленено: у Гондора достаточно «городских земель» и фьефов с нормальным водоснабжением и дорожным сообщением, дабы обеспечить нужды населения; и со всей очевидностью там наличествуют многочисленные отрасли промышленности, хотя упоминания о них практически отсутствуют. Расположение Шира относительно гор, обилие воды, расстояние до моря и широта обеспечивают ему естественное плодородие почвы, даже если не принимать во внимание, что земли эти уже были хорошо освоены, когда на них обосновались новые жители (вне всякого сомнения, переняв также более древние искусства и ремесла). Ширские хоббиты в металлах особой потребности не испытывают, но гномы — торговцы, и в восточной части гор Люн находятся гномьи копи (как явствует из более древних легенд): вне всякого сомнения, это и есть причина (или одна из причин) того, что гномы часто проезжают через Шир. Некоторые обнаруженные у них атрибуты современной жизни (я, в частности, имею в виду зонтики ), возможно, и я даже полагаю, что наверняка являются ошибкой того же плана, что и их нелепые имена, и терпимы лишь как намеренная «англизация», для подчеркивания контраста между ними и другими народами наиболее доступным образом. Я не думаю, что народ такого типа, уровня жизни и развития может одновременно отличаться мирным характером, исключительной храбростью и стойкостью «в час нужды». Опыт двух войн укрепил меня в этом мнении. Но хоббиты — это не утопический образ и вовсе не рекомендуются как идеал своего века или любого другого. Они, как любой народ в определенной ситуации, — историческая случайность (как эльфы указывают Фродо), и в перспективе преходящая. Я — не реформатор и не «бальзамировщик»! Не «реформатор» (через применение власти), поскольку это, как мне кажется, обречено на саруманизм. Но и «бальзамирование» таит свои опасности.

Некоторые рецензенты охарактеризовали мое сочинение как примитивное: дескать, самая обыкновенная борьба между Добром и Злом, где все хорошее хорошо, и только; а дурное дурно, и только. Пожалуй, оно простительно (хотя Боромира по меньшей мере проглядели) для людей, читающих в большой спешке, да притом лишь отдельный фрагмент, и, конечно же, при отсутствии написанных раньше, но так и не увидевших света эльфийских хроник. Но эльфы не всецело благи и не всегда правы. И не столько потому, что заигрывали с Сауроном, сколько потому, что, с его ли помощью или без таковой были «бальзамировщиками». Им хотелось один пирог да съесть дважды: жить в смертном историческом Средиземье, поскольку эльфы прониклись к нему любовью (и, может статься, потому, что там они пользовались преимуществом высшей касты), так что они попытались остановить процесс перемен и ход истории, остановить его рост, сохранить его как декоративный садик или даже по большей части как глушь, где сами они могут быть «художниками», — и притом их тяготила печаль и ностальгические сожаления. Люди Гондора были по-своему таковы же: угасающий народ, чьи единственные «святыни» — это его гробницы. Но в любом случае это — повесть о войне, и, если война дозволена (по крайней мере в качестве темы и декораций), нет смысла жаловаться, что все приверженцы одной стороны отчего-то выступают против тех, кто на другой. Но у меня даже здесь не все так просто: есть, скажем, Саруман, и Денетор, и Боромир; и даже среди орков случаются раздоры и предательство.

Собственно говоря, в воображаемой реальности этой истории мы сейчас живем на физически круглой Земле. Однако весь «легендариум» в совокупности заключает в себе переход от мира плоского (или по крайней мере со всех сторон ограниченной οìκονμένη ) к сфере: переход неизбежный, на мой взгляд, для современного «мифотворца», чье сознание настроено на те же «иллюзии», как у древних, и отчасти вскормлено их мифами, но при этом с младенчества приучено к мысли о том, что Земля круглая. И столь глубокое впечатление произвела на меня «астрономия», что не думаю, будто я смог бы иметь дело с плоским миром или создать его в воображении, хотя мир, в котором Земля неподвижна, а Солнце обращается вокруг нее, мне представить проще (при помощи фантазии, если не разума).

Конкретный миф, который стоит за этой историей и за мироощущением людей и эльфов того времени, это Низвержение Нуменора: специфический вариант легенды об Атлантиде. Этот миф видится мне настолько существенным для «мифической истории», — неважно, есть ли у него какие-нибудь основания в истории реальной, с дозволения Сора и прочих, — что хоть какую-то его версию включить следовало.

Повесть о Низвержении я записал; возможно, вам интересно будет с ней ознакомиться. Но непосредственно нас касается вот что: до Низвержения за морем и за пределами западного побережья Средиземья находился земной эльфийский рай Эрессэа и Валинор , земля Валар (Властей, Владык Запада), места, до которых возможно было добраться физически, на самых обычных парусных кораблях, пусть даже Моря заключали в себе немало опасностей. Но после того, как нуменорцы, Короли Людей, жившие на острове, расположенном далее всего к западу из всех смертных земель, взбунтовались и в итоге, обуянные непомерной гордыней, попытались захватить Эрессэа и Валинор силой, Нуменор был уничтожен, а Эрессэа и Валинор изъяты с Земли за физически достижимые пределы; путь на запад был открыт, но вел лишь обратно в исходную точку — Для смертных.

Элендиль и его сыновья возглавляли небольшую партию «верных», которая не принимала участия в попытке силой захватить власть над миром и бессмертие; при затоплении Нуменора они спаслись; великая буря пригнала их на восток и выбросила на западный берег Средиземья, где они и основали свои королевства. Однако вернуться им было не дано, равно как и прочим смертным; отсюда — их ностальгическая грусть.

• Предыдущая
• 70/176
• Следующая