Джон Рональд Руэл Толкин. Письма - Толкин Джон Рональд Руэл - Страница 89

• Предыдущая
• 89/176
• Следующая

Надеюсь, вы и отд. прав на заруб, изд. простят мне, что насчет перевода на нидерландский я наконец пишу вам . Вопрос этот (для меня) важен; он немало взволновал меня и раздосадовал; и в результате мне пришлось проделать немало совершенно ненужной работы в самое неподходящее время…..

В принципе я со всей категоричностью вообще возражаю против «перевода» имен собственных (даже компетентным специалистом). Удивляюсь, с какой стати переводчик считает себя призванным или обязанным это делать. То, что это — «воображаемый» мир, не дает ему никаких прав перекраивать его по своему капризу, даже будь он способен в течение нескольких месяцев воссоздать согласованную систему, над которой сам я трудился долгие годы.

Я так полагаю, что, если бы мои хоббиты разговаривали по-итальянски, по-русски, по-китайски или как угодно, он оставил бы имена в покое. Или если бы я сделал вид, что «Шир» — это какой-нибудь там вымышленный Ломшир[313]

реально существующей Англии. Однако на самом деле в вымышленной стране и в вымышленный период, со своей внутренней логикой, как в данном случае, система имен и названий — элемент более важный, нежели в «историческом» романе. Конечно, если опустить «вымысел» далекого прошлого, «Шир» основан на сельской Англии и ни на какой иной стране мира — и из всех европейских стран здесь, пожалуй, менее всего уместна Голландия, ландшафт которой не имеет ничего общего с ландшафтом Шира. (По правде сказать, они настолько разные, что, невзирая на родство языков и во многом — идиоматики, что должно бы отчасти облегчить труд переводчику, ее топонимика крайне не подходит для этой цели.) Топонимы Шира — взять хоть первый список — это «пародия» на названия сельской Англии, почти в той же степени, что и его обитатели; они нераздельны, и так оно и задумано. В конце концов, книга написана по-английски и англичанином; и, по всей видимости, даже те, кто хотел бы переложить повествование и диалог на понятный им язык, не станут требовать от переводчика, чтобы он сознательно попытался уничтожить местный колорит. Вот и я от переводчика этого не требую, хотя я, возможно, порадовался бы глоссарию, в тех случаях, когда (очень редко) значение топонима играет важную роль. Мне бы не хотелось в книге, где в первых главах дается картина вымышленной Голландии, встретить «Плетень», «Герцогс'куст», «Орлодом» или «Яблонев-шип», даже будь они «переводом» названий «'sGravenHage», «Hertogen-bosch», «Arnhem» или «Apeldoorn»! Эти «кальки» вообще не английские, они просто безродные.

Собственно говоря, карта Шира играет в повествовании роль крайне незначительную, и цель ее главным образом — описательная экспозиция. Разумеется, она основана на некотором знакомстве с историей английской топонимики, которого у переводчика, судя по всему, нет (как я подозреваю, о нидерландской он тоже мало что знает). Но ему эти сведения и не нужны , если он только оставит названия в покое. Правильный подход к первой карте — это изменить ее заголовок на Een Deel von «Шир» , и не более того; хотя, сдается мне, naar для «на» в указателях вроде «На Литтл Делвинг» вреда не причинит.

Переводчик (судя по внутритекстовым свидетельствам) в Приложения заглянул, но воспользоваться ими — не воспользовался. И, между прочим, совершенно не отдает себе отчета, сколько проблем создает себе на будущее. «Англосаксонский» рохиррим не очень-то похож на нидерландский. На самом деле переводчик неуклюжими пальцами разрывает на мелкие клочки ткань, структуру которой даже не попытался толком понять…..

Разумеется, здесь упущена вот какая ключевая мысль: даже когда носители языка способны понять смысл топонима (случай нечастый), как правило, они все равно над ним не задумываются. Если в воображаемой стране используются настоящие названия или названия, тщательно составленные так, чтобы соответствовать знакомым образцам, они становятся неотъемлемой составляющей, «звучат как настоящие», и переводить их, разлагая по смыслу, вовсе не следует. Нидерландские названия этого голландца должны бы звучать по-нидерландски и не иначе. Так вот, на самом-то деле в нидерландском я не специалист и мало что знаю о своеобразной истории нидерландской топонимики, однако не думаю, что в большинстве случаев это так. Как бы то ни было, большинство названий — сущая бессмыслица или вообще ошибочны; все равно как если бы в тексте встретились такие названия, как Цветково, Новоград, озеро Как, Документы, Ветчинбери и Румянник, а потом оказалось, что автор-то писал: Флоренция, Неаполь (озеро или Лаго ди) Комо, Шартр, Гамбург и Флашинг=Флиссинген!

Вкладываю, в подтверждение моих придирок, подробный комментарий к спискам…..Уверен: правильный (равно как и более экономичный, как для издателя, так и для переводчика?) подход — это по возможности оставить карты и имена собственные в покое, а вместо нескольких наименее важных Приложений поместить глоссарий названий (где бы давались значения, но без ссылок). Я могу такой список предоставить — для перевода.

И да позволено мне будет заявить сейчас и немедленно, что я не потерплю подобной халтуры в отношении имен . Равно как и в отношении названия/слова «хоббит». Избавьте меня от новшеств вроде «Hompen» (где меня не спросились), или «Hobbel», или что угодно. Эльфы, гномы (при любом написании: Dwarfs/ves), тролли — да; это всего лишь современные эквиваленты правильных терминов. Но хоббит (и орк ) принадлежат к тому миру и таковыми должны остаться, независимо от того, насколько по-нидерландски звучат эти слова…..

Если вы сочтете, что я веду себя нелепо, я глубоко огорчусь; но, боюсь, мнения своего не изменю. Должен признаться, те немногие люди, с которыми мне удалось посоветоваться, высказываются не менее резко. В любом случае, не позволю обращаться с собою на манер миссис Тигги-винкль = Poupette а l'йpingle. Впрочем, уж Б[еатрикс] П[оттер] задала переводчикам жару! Хотя, возможно, с позиций более надежных, нежели в моем случае. Я — не лингвист, однако в именах и топонимах мало-мальски разбираюсь, специально их изучал и, если честно, зол просто ужасно.

191 Из письма к мисс Дж. Берн (черновик) 26 июля 1956

Если вы перечитаете все те эпизоды, где речь идет о Фродо и Кольце, думаю, вы убедитесь, что для него не только было абсолютно невозможно уступить Кольцо, на деле или в мыслях, особенно в момент наивысшего могущества Кольца, но что провал этот предвещался с самого начала. Фродо воздали почести, поскольку он добровольно принял бремя и затем сделал все, что можно было сделать ценой высшего напряжения его физических и духовных сил. Он (и Миссия) были спасены — благодаря Милосердию: благодаря высшей ценности и действенности Жалости и прощения обид.

На первый взгляд «Послание к Коринфянам» I х.12–13[314]

здесь не подходит — разве что «перенести искушение» означает сопротивляться ему, пока ты еще свободен действовать и распоряжаешься собственной волей. Я скорее задумываюсь о загадочном последнем прошении молитвы «Отче Наш»: «И не введи нас во искушение, но избавь нас от лукавого». Моление против чего-то, что случиться не может, бессмысленно. Всегда существует возможность, что ты окажешься в ситуации за пределами твоих сил. В этом случае (как мне кажется) спасение от гибели будет зависеть от чего-то вроде бы не имеющего отношения к делу: общей праведности (и смирения, и милосердия) жертвы. Я в этом случае избавление не «подстроил»: оно снова вытекает из логики повествования. (У Голлума был шанс раскаяться и отплатить за великодушие — любовью; и на лезвии бритвы он не устоял.) Для тех, кто сегодня выходит из тюрьмы «с промытыми мозгами», сломленным или потерявшим разум, восхваляя своих мучителей, как правило, избавления столь скорого не предвидится. Но мы по меньшей мере можем судить их по воле и намерениям, с которыми они вступили в Саммат Наур ; и не требовать невероятных подвигов воли, которые возможны лишь в историях, не имеющих отношения к настоящему этическому и ментальному правдоподобию.

• Предыдущая
• 89/176
• Следующая