Озеро Черного Дракона - Вершинин Анатолий - Страница 13

• Предыдущая
• 13/29
• Следующая

Из зарослей внезапно вынырнул дикий павлин. Неожиданная встреча с людьми испугала его, и он тяжело, неуклюже поднялся вверх, задевая пышным хвостом ветки кустарника.

— Глядите, мальчики, глядите! — воскликнул Железный Бамбук.

— Тут больше под ноги смотреть нужно, — угрюмо сказал Хок, подозрительно вглядываясь в причудливое переплетение корней, похожих на клубки гигантских змей.

— И вверх на ветки, — добавил Гун.

— Зачем? — не понял Хок.

— А о пантере забыл?

— Ну и затрещала Двуногая Цикада! — рассмеялся Птичье Перо.

В зто время Хок болезненно вскрикнул:

— Пиявка, будь она проклята!

— Подожди, сейчас прижгу ее! — воскликнул Птичье Перо, вытаскивая из кармана зажигалку. — А ну-ка, где?

Древесные пиявки, кон-вата, — подлинный бич людей в тропическом лесу. Не зря люди говорят, что дьявол, который создал кон-вату, нарочно поселил ее в таких местах, где человек не может от нее убежать. Спасение от этих омерзительных существ только в быстрой ходьбе. В этом случае они не успевают приготовиться, чтобы прыгнуть из зарослей па человека. Но попробуйте двигаться быстро в этой кромешной тьме, среди густого подлеска, когда каждую минуту вы натыкаетесь то на пни, то на бурелом или разветвленные корпи деревьеп!

Пиявку, присосавшуюся к телу человека, не рекомендуется отрывать. Поэтому Птичье Перо поднес к ней пламя зажигалки. При прикосновении огня червяк быстро стал скручиваться и упал на землю.

Чем дальше от Большой дороги уходил отряд носильщиков, тем теснее тропический лес смыкался вокруг них. Людей со всех сторон обступили хмурые лесные великаны.

У высоких зарослей, преградивших людям путь, Ванг остановился. Освободившись от груза, он оглянулся на товарищей и весело воскликнул:

— Ну, помоги нам руки и ноги, разве я не был прав, когда говорил, что надо пробираться болотом?! Хорошо — луна вовремя скрылась, а то бы наткнулись на французский патруль... Черт знает, откуда они там взялись!

Люди останавливались, опускали на землю ношу.

— Будь проклят броневик, что стоял у моста, — выругался До Зиа, крестьянин с желтым, болезненным лицом. — Кто бы мог подумать, что им по ночам не спится?

— А ты очень струхнул, когда увидел его? — спросил следовавший за ним человек средних лет, с маленького, скуластого лица которого глядели проницательные глаза.

— Не все ведь такие храбрецы, как ты, Хоан-Рыбак! — добродушно рассмеялся До Зиа. — Признаться, когда броневик неожиданно осветил фарами речку, у меня поджилки затряслись.

До Зиа вытащил из кармана мешочек с табаком, закурил и протянул кисет подошедшему к ним худощавому человеку с вытянутым лицом и беспокойно бегающими глазами:

— Закуривай, Хоан-Гончар. Ведь тебе нравится мой табак?

— Спасибо, брат.

Путь к озеру Черного Дракона, в районе которого па-ходилась партизанская база Беловолосого, был долог и труден.

Придерживаясь русла лесного ручья, отряд Ванга медленно двигался к Обезьяньей реке. Впереди вытянувшихся в цепочку людей шел Ванг. За плечами у него висел французский карабин, в руках он держал широкий остро отточенный меч-топор. Время от времени, когда дорогу преграждало густое переплетение растений, он с силой опускал на них меч, прорубая в зарослях тропинку. За Вангом шел Хоан-Рыбак с самыми большими корзинами на коромысле, за ним — ребята с корзинами поменьше. Замыкали цепочку носильщиков Фам и Ксин — сестра Железного Бамбука.

Мальчики восхищались Вангом, который так хорошо ориентировался в сумеречном свете зарослей и легко находил нужную тропу. Они же чувствовали себя беспомощными в этом безбрежном океане растительности.

Лишь один Птичье Перо был в лесу как дома. Ведь он — сын охотника, ему часто с отцом и с другими зверобоями приходилось бывать здесь. Одинокая пальма, ветви которой от восхода до заката поворачивались вслед за солнцем, служила ему компасом. Мох на валунах, течение ручейков, зарубки на деревьях помогали находить нужную дорогу.

— Обезьянья река! — вдруг послышался впереди зычный голос Ванга. Он остановился у берега ручейка, впадающего в реку, и, весело оглядев своих спутников, объявил: — Большой привал!

— Привал! Привал! — радостно откликнулись мальчики.

Неширокая, богатая отмелями Обезьянья река прорезала джунгли с востока па запад. Высоко над ней, над неторопливо струящейся темно-зеленой водой светлела узкая полоска неба. Близ реки тропический лес уже не выглядел таким сумрачным. Здесь было много светлее, а потому и веселее.

Люди с облегчением опустили на землю рис, закурили, заговорили.

— Птичье Перо, костер!

— Гороховые Стручки, воды!

— Повар Хок, живее за стряпню!

Веселые голоса оживили глухой ропот леса, под деревьями запылал костер.

Пока в двух походных котлах грелась вода, мальчики быстро очистили от кожуры клубни маниоки, промыли рис.

— Чем угощать будете, господин повар? — насмешливо-учтиво обратился Гун к хозяйничавшему у котла Хоку. — Говорят, что вы готовите не хуже, чем в Ханое!

— Могу, достопочтенный, — в том же тоне ответил ему Хок, — накормить вас чем угодно.

Еще двенадцатилетним мальчиком Хок был отдан в ученики к родствешшку-повару в один из ресторанов Ханоя. Однако только два года Хок прожил в Ханое, так как ресторан потерпел крах и был закрыт. Но Хок многому научился за это время и успел полюбить поварское искусство. Дома он с удовольствием помогал на кухне се-стре-повару. Но разве в условиях маленькой придорожной харчевни, которую содержала мать, можно было развернуться!

— Может быть, господин Бобовый Творог угостит меня рисовым пирогом? — не отставал от юного повара насмешник Гун.

Хок бросил на приятеля пренебрежительный взгляд:

— Рисовый пирог вам могут подать в любой харчевне. У меня же кушанья только для господ.

— Я тоже господин! — выпятил тощий жпвот Гун.

— Тогда извольте, — церемонно поклонился Хок, — я могу угостить вас лапшой с крабами или плавниками акулы. Не хотите? Может быть, прикажете подать суп из голубиных яиц?

— Надоело уже все это, — лениво отмахнулся Гун, — ведь каждый день слуги меня этим кормят.

Сидевшие вокруг костра мальчики смеялись. Время от времени они с нетерпением поглядывали на булькающее в котле варево и втягивали носами душистый пар. Когда Хок пробовал ложкой суп, проголодавшиеся мальчики впивались в него глазами и нетерпеливо спрашивали:

— Готов?

Хок отрицательно покачивал головой и спокойно возвращался на свое место.

— Куда ему торопиться? — вздохнул Железный Бамбук. — Ложка за ложкой — и он уже сыт.

— А потом со всеми опять будет есть, — добавил Гун.

— И пе одну чашку! — поддержали приятелей Горо-ховые Стручки.

— Поэтому он такой жирный! — не выдержал даже Птичье Перо.

— Лопнет когда-нибудь! ¦— мрачно заключил Железный Бамбук.

Хок будто и не слышал подтрунивания приятелей. Прислонившись к дереву, оп подождал еще несколько минут и объявил:

— Ну, обжоры, давайте ваши чашки!

Все уселись вокруг костра.

Во время еды Хоан-Рыбак вынул из кармана маленькую шестигранную коробочку и чем-то посыпал свою пищу.

— Что это у тебя, Хоан-Рыбак? — полюбопытствовал Железный Бамбук.

¹— А вот попробуй, — улыбнулся владелец коробочки и протянул ее мальчику.

Это была соль.

— А ты что думал? — усмехнулся Хоан-Рыбак и, словно оправдываясь, добавил: — Уж такая у меня с детства привычка — люблю густо посоленную пищу.

— Что ж, друзья, — приподнялся с земли Вант, — подкрепились, помоги нам руки и ноги, пора и в дорогу!

Небо над Обезьяньей рекой нахмурилось. И во всем чувствовалось приближение грозы: особенная, будто осязаемая тишина наступила в природе, перестали трещать и попрятались в щелях древесной коры цикады, затихли птичьи голоса, прекратили свой гомон обезьяны.

— Нужно торопиться, братья, — обернулся к людям Ванг. — Пока есть время, надо подальше уйти от реки.

Ванг знал, что во время ливней воды Обезьяньей быстро затопляли низкие берега.

• Предыдущая
• 13/29
• Следующая