ВОЗВРАЩЕНИЕ СКАРАМУША - Sabatini Rafael - Страница 63

• Предыдущая
• 63/96
• Следующая

В тот же вечер заговорщики, несколько напуганные таким поворотом, собрались на улице де Менар, чтобы посоветоваться с Андре-Луи.

Андре-Луи был вне себя от негодования. Он обрушил всю свою язвительность на Базира и Жюльена за то, что они пренебрегли благоприятной возможностью и не вмешались сами в обсуждение. Особенно просто было попасть в комиссию Жюльену, которого депутаты уже мысленно связывали с делом Индской компании.

— Это Фабр всё испортил, — оправдывался Жюльен.

— Ладно, не будем ссориться, — сказал де Бац. — Какая разница? Неужели кто-нибудь верит в неподкупность этого фигляра? Вы знаете его биографию? Ба! Да за сотню тысяч франков он душу продаст. — Барон извлёк из глубин секретера очередную пачку ассигнаций. — Вот, Шабо. Купите его. Тогда, чего бы ни пожелали Камбо с Рамелем, большинство в комиссии вам обеспечено.

Де Бац действовал по внезапному вдохновению. Когда четверо торговцев своими мандатами удалились, он посмотрел на Андре-Луи и рассмеялся низким грудным смехом.

— Всё вышло даже лучше, чем ты думал. Впутать Фабра д'Аглантена — на такое я и не надеялся! Он стоит Жюльена, Делонэ и Базира вместе взятых. Боги сражаются на нашей стороне, Андре. Да оно и понятно, ведь все боги — аристократы.

Слухи, что Индская компания будет ликвидирована по приказу Конвента, немедленно распространились среди акционеров. За двадцать четыре часа паника достигла апогея. Акции упали даже ниже самого низкого уровня, предсказанного Делонэ. Чудо, что на них вообще находились покупатели. А покупатели, как ни странно, были. Когда цена акций, огромной массой выброшенных на рынок, достигла одной двадцатой номинальной стоимости, все они были немедленно скуплены.

Вскоре стало известно и имя покупателя. Им оказался банкир Бенуа. Собратья по ремеслу смеялись ему в лицо и называли сумасшедшим. Только безумец способен скупать бумагу, которая годится лишь на то, чтобы заворачивать в неё хлеб. Но Бенуа хладнокровно сносил насмешки.

— Вам-то какая забота? Я игрок. Мои шансы не так уж и плохи. Судьба компании ещё не решена. Не так уж много я потеряю, если наступит крах. Зато при благоприятном исходе наживу состояние.

Действовал он, разумеется в интересах Делонэ, Жюльена и Базира. Шабо в последний момент не хватило мужества. Делонэ уговаривал его вложить половину суммы, полученной за согласие участвовать в махинации, но тот не рискнул из опасения потерять их. Вдруг он не справится с Фабром, рассуждал Шабо, а если Фабр не поддастся соблазну, дело будет проиграно. Вмешательство Фабра сделало невозможным издание двух декретов, которые они намеревались представить на выбор директорам компании и вытянуть отступные за тот, что спасёт их от краха.

Делонэ сообщил Моро о возникшем затруднении. Тот немедленно принял решение: нужно добиться, чтобы Шабо увяз по шею, не оставить ему ни малейшей лазейки, а для этого он должен быть замешан в спекуляции. Но вслух Андре-Луи сказал совсем другое.

— Шабо должно быть выгодно сохранение компании, иначе он не станет ради неё стараться. Трусость толкнёт его путь наименьшего сопротивления и он удовольствуется своей сотней тысяч. А раз он не хочет покупать акции сам, придётся нам сделать это за него. — Моро вручил Делонэ небольшую пачку ассигнаций. — Передайте Бенуа, пусть купит ещё на двадцать тысяч и передаст акции Шабо. Упомяните при нём, что в тот день, когда доверие к Индской компании будет восстановлено, эти акции взлетят до полумиллиона. Перед таким соблазном устоит лишь тот, кто лишён человеческих слабостей. А у Шабо, видит Бог, их столько, что и человеком-то его назвать трудно.

Шабо конечно же не устоял. Пятьсот тысяч вот-вот свалятся, чуть ли не с неба — почему же не взять. Да ради них он был готов даже выступить в роли искусителя Фабра.

Миновало десять дней, а комиссия ещё не провела ни одного заседания. Пора было форсировать события. Шабо словно ненароком повстречал Фабра и спросил, когда ему будет угодно заняться порученным делом. Фабру было безразлично.

— Назначьте удобный день сами.

— Я опрошу всех и дам вам знать, — пообещал Шабо.

Советовался он с Делонэ, Жюльеном и Базиром. Из них официально в комиссии был занят лишь Делонэ, но неофициальный интерес был общим.

— Действуйте, как сочтёте нужным, — сказал Жюльен, — и чем скорее, тем лучше. Мы уже истратили все деньги.

Между тем Бенуа, которому Делонэ по-дружески сообщил о подоплёке всей операции, скупал акции и для себя, причём с таким размахом, что интерес банкира многократно усилил его осторожность и проницательность. Поэтому очень скоро он пришёл к выводу, что де Бац и Моро — как знал Бенуа, вдохновители махинации — пренебрегают возможностью лёгкого обогащения и сами как будто воздерживаются от покупки. Банкир осторожно навёл справки и выяснил: действительно, ни тот, ни другой не приобрели ни единой акции. Что же, чёрт побери, это означает?

При первой же возможности банкир вцепился с этим вопросом в де Баца. Барон, застигнутый врасплох, недостаточно хорошо взвесил ответ.

— Это спекуляция, а я не спекулирую. Я торгую более надёжным товаром.

— Но тогда какого дьявола вы трудились, разрабатывая эту операцию?

Де Бац ответил ещё более неосторожно.

— Не я. Это проект Моро.

— Ах вот как! В таком случае почему не покупает Моро?

Барон изобразил неведение.

— Разве? Хм. Любопытно. — И сменил тему.

Бенуа мысленно согласился с ним: это и впрямь любопытно, чертовски любопытно. Настолько любопытно, что необходимо во что бы то ни стало найти этому объяснение. Поскольку он не мог получить его в другом месте, наутро он отправился к Моро. Страх перед крупными денежными потерями пришпоривает некоторых людей не хуже страха за собственную шкуру, и Бенуа, вся жизнь которого прошла в служении Мамоне, был из их числа. Так что к Андре-Луи явился совсем как будто незнакомый ему Бенуа — воинственный и опасный.

Молодой человек был дома один. Банкир сразу же перешёл к делу. Андре-Луи, принявший его в салоне барона, выслушал Бенуа, никак не проявив вызванного его словами изумления. Его худое умное лицо оставалось спокойным и неподвижным, словно маска. Прежде чем ответить, он коротко рассмеялся, но его неопределённый смех ничего не сказал банкиру.

— Хотя я и не понимаю, почему обязан перед вами отчитываться, я всё же удовлетворю ваше любопытство. Мне не нравится состав комиссии, назначенной по этому делу. Если Фабр д'Аглантен будет и впредь придерживаться того же мнения, которое он изложил Конвенту, Индская компания будет ликвидирована.

— Тогда зачем, — осведомился побагровевший банкир, сверля прищуренными глазками непроницаемое лицо собеседника, — зачем вам нужно было, чтобы Фабр изменил своё мнение, и вы передали ему сто тысяч франков? Зачем вы пожертвовали такой крупной суммой, если не собираетесь наживаться на акциях?

— С каких это пор, Бенуа, я должен объяснять вам свои действия? Какое у вас право меня допрашивать?

— Право? Боже милосердный! Я вложил в вашу аферу двести пятьдесят тысяч франков…

— В мою аферу?

— Да, в вашу. Не тратьте время на отпирательства. Я знаю, что говорю.

— Что-то вы чересчур много знаете, Бенуа.

— И угрожаю вашей безопасности?

— Нет, Бенуа, своей. — И хотя слова эти прозвучали вполне миролюбиво, холодный стальной взгляд молодого человека отозвался в душе банкира внезапным дурным предчувствием.

Андре-Луи наблюдал за Бенуа с холодным блеском в глазах. Когда он наконец, заговорил его слова падали медленно и размеренно, словно капли ледяной воды. Заданный им вопрос предвосхитил угрозу, уже готовую было сорваться с дрожащих губ банкира.

— Никак, вы намерены поведать Революционному трибуналу о том, что возня вокруг Индской компании — моё изобретение. Я верно вас понял?

— Допустим, намерен. И что же?

Блестящие глаза Моро ни на миг не отрывались от лица Бенуа, и тот поневоле тоже неотрывно смотрел в них. Казалось, молодой человек удерживает его взгляд какой-то магической силой.

• Предыдущая
• 63/96
• Следующая