ВОЗВРАЩЕНИЕ СКАРАМУША - Sabatini Rafael - Страница 82

• Предыдущая
• 82/96
• Следующая

— Замужняя сестра. Она тоже переехала в Шом. А здесь живёт кузина Торина.

— Ну что же, — Андре-Луи встал. — Отложим наше дело на завтра. Теперь уже почти полночь. Зайдите ко мне завтра в девять утра, гражданин мэр. Буассанкур, спрячьте эти документы в надёжное место.

Усталый Фуляр откланялся, радуясь возможности избавиться наконец от присутствия страшного агента Комитета общественной безопасности.

Андре-Луи и Буассанкур улыбнулись друг другу.

— Ну и стремительны же вы! — восхитился Буассанкур.

— Такова роль Скарамуша. Он добивается успеха быстротой натиска. Немедленный арест Тюилье был необходим, иначе он успел бы снестись с Парижем. Остальное — просто подарок судьбы. Самая большая наша удача. Нам удалось обнаружить нить, которая ведёт к гражданину Бонтаму. Или я ничего не понимаю, или нас ждут великие открытия. Я и не рассчитывал на такое везение, когда отправлялся в Блеранкур.

Андре-Луи оказался прав. Их действительно ждали великие открытия. На следующее утро они в сопровождении мэра, коменданта и небольшого отряда национальных гвардейцев отправились верхом в Шом. Вскоре после десяти они подъехали к воротам миниатюрного, но изящного шато, одного из последних приобретений Бонтама, где тот и обосновался. Прежнего владельца, виконта де ля Бос, несколько месяцев назад гильотинировали, а законный наследник прозябал где-то в изгнании.

Привлечённый шумом, собственной персоной вышел во двор, узнать, кто к нему пожаловал. Молодой человек в крестьянской одежде, высокий и сильный, имел заметный изъян во внешности. Его широкое полное лицо было почти совершенно лишено подбородка, в результате чего он производил впечатление глуповатого и слабохарактерного субъекта. Но, когда комендант объявил Бонтаму, что по приказу Комитета общественной безопасности, он арестован, молодой человек прибег к весьма крепким выражениям, которые снимали с него подозрения в слабости характера. Он осыпал приехавших угрозами и вопросами типа: не сошли ли они, случайно с ума, понимают ли, что делают, знают ли о его родстве с представителем Сен-Жюстом, отдают ли себе отчёт, что с ними станет, когда представитель узнает об этой вопиющей ошибке. И только под конец своей бурной речи он задал вопрос по существу, пожелав узнать, на каком основании он арестован.

Андре-Луи стоял перед Бонтамом в агрессивной позе, его круглая чёрная шляпа с трёхцветной кокардой была надвинута на самый лоб.

— Основания будут полностью установлены, когда мы просмотрим ваши бумаги.

Лицо Бонтама изменило цвет и стало каким-то дряблым. Но через мгновение он справился с собой.

— Если вы на это рассчитываете, значит, у вас нет обвинения. Как вы можете арестовать меня, не предъявив обвинения? Вы злоупотребляете своей властью, если, конечно, вы ею обладаете. Это грубое нарушение закона, и вы за него ответите.

— Для честного человека вы чересчур хорошо знаете законы, — усмехнулся Андре-Луи. — И, как бы то ни было, ваши знания устарели. Вы никогда не слышали о «законе о подозреваемых»? Мы арестовали вас по подозрению.

— Не усугубляйте своё положение бессмысленным сопротивлением, — добавил Буассанкур. — Если вам нечего скрывать, то нечего и волноваться.

Бонтам воззвал к мэру, но мэр лишь повторил слова Буассанкура, и помрачневшего и озлобленного арестанта заперли в одной из комнат, поставив охрану к двери и под окном.

Андре-Луи не стал тратить времени на допрос домочадцев Бонтама. Он пожелал узнать только, где гражданин Бонтам хранит свои бумаги. Три часа гражданин агент с помощниками обшаривал кабинет. Мэр и Буассанкур тоже принимали участие в поисках. Когда обыск закончился и Андре-Луи нашёл то, что искал — несколько записок и пару писем, касающихся покупки земель Ля Бос — они сели обедать. Домочадцы выставили на стол всё лучшее из запасов маленького шато: омлет, куропаток и несколько бутылок превосходного вина из недурного погреба Бонтама.

— Да он просто проклятый аристократ, этот Бонтам, — вот единственная благодарность, которой Андре-Луи удостоил домочадцев за роскошную трапезу.

Потом он приказал расчистить стол и устроил в симпатичной столовой, залитой зимним солнцем, импровизированный трибунал. На столе разложили бумагу и перья, поставили письменный прибор. Андре-Луи расположился в кресле, справа от него — Буассанкур с пером в руке, слева мэр Блеранкура.

Бонтама, бледного, угрюмого и испуганного привели в столовую под стражей. Комендант расположился у двери в качестве официального зрителя.

Начался допрос. Бонтаму задали формальные вопросы об имени, возрасте, общественном положении, месте жительства и роде занятий. Буассанкур записывал ответы. На последний вопрос Бонтам ответил, что он — землевладелец и фермер.

— Как давно вы им стали? — последовал неудобный вопрос.

Бонтам долго колебался, прежде чем ответить.

— Год назад.

— А до этого чем вы занимались?

— Я был коновалом.

Андре-Луи оценивающе посмотрел на арестанта.

— Если я правильно понял, оставленное вам наследство ничтожно. Вы — человек молодой, гражданин Бонтам. Сколько лет вы были коновалом?

— Пять или шесть.

— Едва ли за это время можно нажить состояние. Но вы были очень бережливы, я полагаю. Вам удалось откладывать деньги. Сколько вы скопили?

Бонтам раздражённо пожал плечами.

— Откуда, чёрт побери, мне знать, сколько я скопил? Я не держу бухгалтерских книг.

— Вы к себе несправедливы. Тут передо мной достаточно документов, показывающих, что бухгалтерия у вас поставлена прекрасно. Не тратьте попусту моё время, гражданин. Отвечайте, сколько вы скопили?

Бонтам взбунтовался.

— Какое у вас право меня допрашивать? Вы грязный шпион комитета, а не судья. Вы не имеете права меня пытать. Может быть, в вашей власти арестовать меня, хотя и в этом я сомневаюсь. Как бы то ни было, когда гражданин Сен-Жюст прослышит о ваших художествах, для вас наступят чёрные минуты, это я вам обещаю. А пока, друг мой, самое большое, что вы можете сделать — отправить меня в Париж для суда. Отправьте же меня, отправьте! Отправьте и будьте прокляты! Я не стану отвечать ни на один из ваших вопросов. Гражданин мэр, и вы содействуете этому субъекту? Боже мой! Берегитесь! Гильотина в Париже работает быстро. Возможно, вам придётся ознакомиться с её работой за такой произвол. Гражданин представитель Сен-Жюст строго спросит с вас за него. Это не тот человек, с которым можно шутить, и вам следовало бы об этом знать.

Пылая от охватившего его возбуждения, Бонтам сделал паузу, чтобы перевести дыхание.

— Зафиксируйте всё, — спокойно распорядился Андре-Луи, обращаясь к Буассанкуру. — Всё, до единого слова. — Он дождался, пока лжесекретарь прекратил писать, и снова обратился к арестанту. На этот раз он говорил тихо и бесстрастно, без прежнего напора, и, возможно, по контрасту его тон произвёл ещё более сильное впечатление.

— Ваша убеждённость покоится на ложной предпосылке. Я уже сказал вам, что вы слишком хорошо знаете законы, но они устарели. Если вы честный человек, то поможете мне решить, отправлять вас для суда в Суассон или нет. Да-да, В Суассон, не в Париж. Гильотина в Суассоне работает не менее быстро. А что до гражданина представителя Сен-Жюста, на защиту которого вы, кажется рассчитываете, то по ныне действующим законам Равенства и Братства ни один человек в государстве не обладает достаточной властью, чтобы защитить преступника. — Тон Андре-Луи стал жёстче. — Я повторю: ваши знания устарели. Вы, по-видимому, находитесь под впечатлением, что мы по-прежнему живём в век деспотов. И ещё одно. Позвольте заверить вас: если вы не сумеете рассеять подозрения, которые возникли у меня при изучении ваших бумаг, если не сможете дать удовлетворительного объяснения неким загадочным обстоятельствам, у гражданина представителя Сен-Жюста появятся куда более неотложные дела, чем ваша защита. Ему придётся держать ответ за себя. — Андре-Луи вдруг стукнул кулаком по столу и с внезапной свирепостью добавил: — Республика не смотрит на чины и звания. Зарубите это у себя на носу, гражданин Бонтам. Свобода, Равенство и Братство — не пустые слова.

• Предыдущая
• 82/96
• Следующая