Врата судьбы - Sabatini Rafael - Страница 20
- Предыдущая
- 20/83
- Следующая
— Хорошо, — отвечал я. — Я сообщу вам о своем решении, но в присутствии Дамарис.
Я позвал Дамарис, а когда она явилась, сообщил ей причину визита его светлости. Дамарис заявила, что полностью согласна со своим избранником, и обвинила меня в злоупотреблении властью, которой облек меня се покойный отец.
— Погоди, Дамарис, — сказал я, — милорд Понсфорт пожелал, чтобы я изложил причины, препятствующие браку. Так послушай же, что я скажу.
Понсфорт стоял у окна, и Дамарис, как бы желая подчеркнуть свое полное безразличие к моим словам, подошла к Понсфорту и встала с ним рядом. Он обнял Дамарис за плечи, словно защищая ее от меня. Поистине трогательная сцена! Однако дело ею не закончилось.
— Из побудительных причин я назову лишь две наиболее весомые, — начал я. — Первая: лорд Понсфорт не подходит тебе по возрасту, он почти на пятнадцать лет старше тебя, Дамарис. Вторая: я твердо убежден, что его светлость сватает не столько мою племянницу, сколько ее наследство.
— Низкая ложь! — вскинулся Понсфорт.
— Буду только рад, если вы разубедите меня, — продолжал я, — Вы хотите сказать, что наследство Дамарис для вас ничего не значит?
— Клянусь — ничего! — воскликнул Понсфорт.
— Следовательно, ваша любовь к Дамарис совершенно бескорыстна? Неужели вы, милорд, согласны взять в жены бесприданницу?
— Конечно! — бросил он сгоряча. — Слово чести!
— Вы щедры на клятвы, — заметил я, — но чем вы докажете правоту своих слов?
— Вам нужны доказательства? — спросил он, сразу изменившись в лице.
Он сразу сообразил, что я подстроил ему ловушку.
— Все в вашей власти, — заверил я его. — Надеюсь, вы помните условия завещания? Я не могу навязывать вам своей воли, раз вы оба настаиваете на вступлении в брак. Мне остается лишь воздержаться от дальнейших высказываний и приступить к разделу наследства. Поскольку оно для вас ровным счетом ничего не значит, поскольку ваша любовь бескорыстна и вам нужна только Дамарис, женитесь на ней вопреки моему запрету, и Бог дарует вам радость взаимной любви.
Сэр Джон помедлил и грустно покачал головой.
— Бедная Дамарис! — вздохнул он. — Видели бы вы ее в этот момент, Гарри! Глаза ее горели. Она была уверена в себе и в своем возлюбленном и ликовала, что выход найден. Бедное дитя, разве она придавала значение наследству? Она бы с радостью отказалась от него, чтобы доказать свою любовь. У меня сердце разрывалось от жалости: Дамарис преобразилась в счастливом ожидании немедленного согласия своего возлюбленного, в котором ничуть не сомневалась.
Увы, ответа не последовало. Понсфорт, потрясенный, бледный, вперил в меня ненавидящий взгляд. Наконец Дамарис вопрошающе заглянула ему в лицо, удивляясь, почему он медлит. Она помертвела, еще не успев как следует разглядеть выражение его лица, и, вскрикнув, отпрянула от враз обмякшего Понсфорта.
Обернувшись к ней, он крикнул:
— Дамарис, выслушай меня! Погоди! Ты меня не поняла!
— Наконец-то поняла, — сказала она, будто отрезала. Мне хотелось плакать, глядя на бедняжку. Понсфорт все еще пытался успокоить Дамарис, что-то объяснял ей, хотя все было ясно без слов.
— Неужели ты не уразумела, Дамарис, что мое согласие означало бы победу сэра Джона? А он именно этого и добивается ради собственной выгоды! — воскликнул он.
Он был по-своему прав, хоть я и не задумывался, в чем моя выгода. Он не приводил доводов, ограничиваясь голословным осуждением.
— Ради собственной выгоды? — повторила она, ухватившись за конец фразы, как утопающий за соломинку. — Какой выгоды?
— Из наследства, которое при таких обстоятельствах будут делить, десять тысяч фунтов он положит в собственный сундук.
— Они попадут не в мой сундук, а в больницу в Челси, — уточнил я.
Но мне не требовалось защищаться от нападок Понсфорта. Дамарис посмотрела на своего жениха с убийственной насмешкой.
— А вы великолепно изучили условия завещания, — сказала она, одним ударом выбив почву у него из-под ног. — Вероятно, вы не пожалели на это времени, — с этими словами она вышла из комнаты.
Сэр Джон взглянул на гостя и едва заметно улыбнулся. Глаза капитана Гейнора горели, губы были плотно сжаты. Он ловил каждое слово собеседника. Сомнительная игра в доме Понсфорта показалась ему теперь еще более подозрительной. Ведь Понсфорт поставил на карту то, что ему не принадлежало. Можно ли доверять человеку, способному на столь бесчестный поступок? Но сэр Джон еще не закончил своего рассказа.
— После ухода Дамарис Понсфорт раскрылся полностью, — продолжал он. — Его светлость был вне себя от гнева и обрушил на меня шквал угроз.
— Шквал угроз? — слова эти вывели капитана из задумчивости.
— Разумеется, скрытых. Он поклялся, что я горько пожалею о содеянном. Как ты думаешь, Гарри, чем он может угрожать? Что у него на уме?
Капитан выругался, таким образом выразив свое возмущение и негодование.
— Вы полагаете, он законченный негодяй? — спросил он.
— Во всяком случае, ясно, что он задумал какую-то подлость. А от задуманной подлости до совершенной — всего шаг, — ответил сэр Джон. — У меня нет оснований для беспокойства по поводу собственной персоны, я всегда проявлял предельную осторожность, и против меня нет улик. Правительство ко мне благоволит. Любой донос о моем отступничестве будет воспринят как клевета, доносчик сам сунет голову в петлю. Так что обо мне не беспокойся. Но умоляю тебя: подумай о себе. Пойми, бесчестный человек, каким показал себя Понсфорт, да еще оказавшийся в отчаянном положении, начнет нечестную игру, чтобы выпутаться, спастись от долговой тюрьмы.
Капитан, потрясенный услышанным, некоторое время молча смотрел на сэра Джона, потом нахмурился. Он обдумывал слова лорда Понсфорта: «Мои дела не так уж плохи». Означало ли это, рассуждал Гейнор, что Понсфорт уже принял какие-то меры, что догадки баронета подтверждаются?
— Я рассказал тебе эту историю во всех подробностях, чтобы ты сам судил, хорош мой совет или плох, — сказал сэр Джон.
— Благодарю вас, сэр Джон, — ответил капитан. —Боюсь, ваши подозрения небезосновательны, — Он улыбнулся, просветлев лицом: — Поверьте, я буду осторожен, особенно если придется иметь дело с милордом Понсфортом.
- Предыдущая
- 20/83
- Следующая
