Радиошпионаж - Анин Борис Юрьевич - Страница 61

В первые годы своего существования советское государство располагало лишь тем арсеналом технических средств и профессиональных кадров, которые остались от царской радиоразведки. А осталось от нее у большевиков крайне мало: многие из станций перехвата, их материальная база и кадры полностью или частично оказались в руках белогвардейцев. В условиях же начавшейся гражданской войны уделить необходимое внимание созданию собственных радиоразведывательных органов было практически невозможно. Поэтому неудивительно, что в Советской России крайне плохо обстояло дело с дешифрованием иностранной дипломатической переписки, а мало-мальски организованная дешифровальная служба в Красной Армии отсутствовала напрочь.

В отличие от большевиков, белогвардейцы использовали радиоразведку очень активно и не без успеха. Временами только радиоразведка поставляла командованию Белой армии надежные сведения о положении в том или ином регионе России. Об этом свидетельствует, например, телеграмма, которая 5 апреля 1919 г. была отправлена русскому посланнику в Греции адмиралом Колчаком, в 1918 году захватившим власть в Сибири, на Урале и Дальнем Востоке. В ней говорилось: «Давно не имеем от Вас сведений о положении дел на юге России. Последние сведения относятся к середине февраля. Единственным источником информации нам служат перехватываемые большевистские радио».

Белые прежде всего проявляли существенный интерес к радиоразведывательной информации политического характера. Такая информация ими скрупулезно собиралась и использовалась для принятия соответствующих решений. По ней регулярно составлялись аналитические отчеты и обзоры. Очень тщательно белогвардейская радиоразведка следила за дипломатической перепиской. Так, перехватывались и дешифрировались сообщения, связанные с переговорами о заключении Брестского мира, которые активно вели советское государство и его делегации. Благодаря радиоперехвату, руководители белого движения могли контролировать планировавшиеся Красной Армией операции на Восточном и Туркестанском фронтах, следить за связью командования этих фронтов с Москвой.

В начале 20-х годов укрепление советской власти позволило правительству серьезно заняться вопросом восстановления российской криптографической службы, полностью разрушившейся после революционных событий 1917 года. Известна запись Ленина, относящаяся к 1922 году: «Сообщают об английском изобретении в области радиотелеграфии, передающем радиотелеграммы тайно. Если бы удалось купить это изобретение, то радиотелеграфная и радиотелефонная связь получили бы еще более громадное значение для военного дела».

Одновременно с работой по совершенствованию своих шифров Советский Союз начал активно заниматься прикладным криптоанализом. Наиболее ярко этот интерес советского государства к шифрсистемам других стран проявился в нелегальной работе Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем (ВЧК), созданной в 1918 году. В ее функции изначально вошел контроль за иностранной перепиской. Уже в первой половине 20-х годов в Москве находились посольства и торговые миссии Англии, Афганистана, Германии, Ирана, Италии, Польши, Турции и прибалтийских государств. Копии шифртелеграмм, которые сотрудники этих посольств и миссий отправляли с московского телеграфа, неизменно доставлялись в ВЧК. Часть дипломатической шифрпереписки, а также шифрованных радиограмм Белой армии перехватывалась на подмосковной военной радиостанции и на Шаболовской радиостанции в Москве.

Перехваченные шифрсообщения направлялись в ВЧК, где предпринимались попытки их дешифровать. Там 5 мая 1921 г. постановлением советского правительства была создана криптографическая служба — Специальный отдел. Ввиду особого значения Спецотдела, а также в связи с тем, что его начальник имел очень большое влияние в партийных верхах, это подразделение фактически не подчинялось руководству органов госбезопасности, а находилось в ведении партии. В результате, несмотря на все многочисленные довоенные реорганизации этих органов, Спецотдел всегда оставался вне ведомственных рамок, то есть пользовался автономией. Сотрудники других чекистских подразделений относились к Спецотделу скептически, так как «там никого не арестовывали и не допрашивали».

В связи с организацией Спецотдела 25 августа 1921 г. в ВЧК был издан приказ, который предписывал всем подразделениям в центре и на местах всякого рода шифры, ключи к ним и шифровки, обнаруженные при обысках и арестах, а также добытые через агентуру или случайно, направлять в Спецотдел.

Работа Спецотдела началась с детального изучения архивов дешифровальных служб дореволюционной России, в которых сохранились шифры вместе с подробными руководствами по их использованию, описания методов дешифрования и материалы перехвата. Среди архивных документов были, в частности, копии и подлинники шифров Болгарии, Германии, Китая, США и Японии, отчеты о работе по их вскрытию, различные учебные пособия. Сотрудники Спецотдела тщательно изучали эти материалы, сознавая всю важность такой работы. Большую роль в этот период сыграли знания и опыт криптографов со стажем. С их активным участием при Спецотделе были организованы полугодичные курсы, на которых изучались основы криптографии, решались учебные задачи по дешифрованию. На курсы набирали людей способных и образованных. Первый выпуск курсов состоял из 14 человек, почти половина из которых пришла на работу в дешифровальную секцию Спецотдела, остальные пополнили собой другие его подразделения.

К трудностям первых лет функционирования Спецотдела, связанным с относительно невысокой общей подготовленностью его сотрудников и малочисленностью личного состава, прибавились сложности, вызванные недостатком и низким качеством материалов для дешифрования. Несовершенство радиоприемной аппаратуры, ее нехватка и сильная изношенность не могли обеспечить высокой достоверности текста перехватываемых шифровок. Перед руководством Спецотдела встала задача организации и налаживания работы всех звеньев дешифровальной службы, включая добычу шифрматериалов и техническое оснащение станций перехвата.

Несмотря на испытываемые трудности, с первых месяцев своего существования Спецотдел начал успешно проводить работу по вскрытию иностранных шифров. Первый успех был достигнут при «разработке» немецкого дипломатического кода, которым пользовался полномочный представитель германского правительства в Москве. Начиная с июня 1921 года вся шифрпереписка на линии связи Москва — Берлин дешифровалась в Спецотделе. В августе того же года было осуществлено дешифрование турецких дипломатических телеграмм. Практические результаты по вскрытию польских шифров были достигнуты в 1924 году, через три года началось чтение японской шифрпереписки, а еще через три — американской.

В конце 20-х годов сотрудники Спецотдела приняли активное участие в организации дешифровальной работы в Красной Армии. Итогом этих усилий стало создание в начале 30-х годов объединенного подразделения радиоразведки ОГПУ и 4-го управления Генштаба Красной Армии в рамках Спецотдела.

С 1921-годо 1937 года начальником Спецотдела был Глеб Иванович Бокий. Родился Бокий в 1879 году в семье украинского учителя. Член партии с 1900 года, участник революций 1905 и 1917 годов, он 12 раз отбывал срок в царских тюрьмах и дважды ссылался в Сибирь. В 1896 году Бокий поступил в Горный институт в Санкт-Петербурге. Из-за многочисленных арестов и ссылок диплом об окончании института Бокий так и не получил, закончив лишь четыре курса этого учебного заведения. Однако высокий уровень преподавания предметов в Горном институте, особенно математики и физики, позволил ему получить несомненно глубокие знания. Кроме того, являясь в течение 20 лет одним из руководителей революционного подполья Петербурга, Бокий приобрел огромный опыт организаторской работы, сплотил вокруг себя группу надежных и грамотных людей.