Нимай Дас - Госвами Сатсварупа Даса - Страница 36
- Предыдущая
- 36/92
- Следующая
- Бхагавад-гита, 10.9-10, коммент.
Из этого отрывка становилось понятно, что дружба в духовной жизни очень важна. Нимай подумал о том, что ему всегда было нелегко заводить друзей. Может быть, именно поэтому для него так много значили отношения с Чхотой. Чхота был, наверное, его первым настоящим другом. Поэтому не было ничего удивительного в том, что он тосковал по своему близкому другу-преданному и постоянно думал о нём.
Прочитав фразу «вот почему так важно, чтобы они могли общаться с преданными и нашли истинного духовного учителя», Нимай стал искать, где ещё в «Бхагавад-гите» говорится о том, насколько важны взаимоотношения между учеником и духовным учителем. Он с тёплым чувством вспомнил о своей последней встрече с Гурудевом. Его отношения с духовным учителем только начинались, и он должен сделать всё от него зависящее, чтобы углубить их.
Нимаю доставляло огромное наслаждение сидеть во Вриндаване и читать книги Прабхупады так, как ему нравится. Сама атмосфера здесь, казалось, побуждала к глубоким размышлениям; мысли здесь были более ясными, и возникало чувство близости к Кришне. И мантра здесь повторялась гораздо лучше. Нимай сразу отметил, насколько лучше он повторяет здесь мантру, намного лучше, чем на ферме, где ему не давали покоя постоянно дразнившие его мальчишки-подростки и где у него в голове непрестанно вертелись мысли о женщинах, женитьбе и руководителях храма.
На исходе первого дня их пребывания в ашраме «Према-бхакти», когда Нимай на несколько минут остался один, он громко сказал: «Да, Чхота, Вриндаван, несомненно, самое лучшее место для преданного служения».
На следующий день Пуджа дас повёл Нимая даса к Гопидасе Бабаджи. У того была своя комната в ашраме, который существовал при одном старом храме и где жили двадцать или тридцать человек пожилого возраста. Гопидаса Бабаджи оказался живым и бодрым садху с блестящими глазами; кожа у него была тёмно-коричневого цвета, а во рту не хватало нескольких передних зубов. Он с радостной улыбкой поприветствовал Нимая, сложив ладони у груди и проговорив: «Дандават».
- Видишь? У него есть книги Прабхупады, - сказал Пуджа, показывая на две полки, на которых стояли тома «Шримад-Бхагаватам» и «Чайтанья-чаритамриты» в рваных обложках.
- У меня не хватает нескольких книг, - проговорил Гопидас Бабаджи. - Если вы будете так добры и поможете мне достать недостающие тома, тогда у меня будет полный комплект.
Бабаджи достал большую потрёпанную конторскую книгу и попросил Нимая вписать туда своё имя и страну, из которой он приехал. Он показал Нимаю записи, сделанные в ней многими лидерами ИСККОН, которые одобрительно отзывались о служении Бабаджи во Врин-даване и называли его замечательным гидом. Взяв ручку и приготовившись писать, Нимай заметил в тёмном углу маленькое фото бенгальского монаха Рамакришны. Он посмотрел на Бабаджи:
- Кто это? Я думал вы - вайшнав.
- О, ну конечно же, я вайшнав, - засмеялся Бабаджи. - Это фотография Рамакришны. Когда я был юношей, я заинтересовался духовной жизнью, услышав рассказ о нём. Он - мой вартма-прадаршака-гуру.
Нимай смутился: он никогда не слышал о таких гуру. Он знал, что Шрила Прабхупада называл Рамакришну жайявади. Но, может быть, не стоило придавать этому такое большое значение, раз Бабаджи встречал Рама-кришну лишь в юности. Кроме того, никогда не знаешь, чего ожидать от некоторых садху. И Пуджа тоже говорил, что они должны почтительно относиться «ко всем учёным людям».
Пуджа и Нимай дали Бабаджи пожертвование, пообещали принести ему книги Прабхупады и отправились вместе с ним на утреннюю экскурсию по Вриндавану.
Бабаджи умел торговаться с рикшами и договариваться с ними, чтобы те ожидали их, когда они заходили в храмы. По мнению Нимая, их гид слишком много болтал, но зато благодаря ему они знали, какие места посещают. Вдобавок они услышали от него множество историй, связанных с этими местами, и рассказов о разных святых.
Нимай в каждом святом месте находил что-нибудь замечательное и интересное. В первый день они посетили несколько самых известных старых храмов. Нимая пленило маленькое изящное, щеголевато одетое Божество Кришны в храме Радхи-Раманы, и ему очень понравилась каменная лестница, которая вела к храмуМадана-Мохана, видневшемуся на вершине холма, а также рассказанная там Бабаджи история о колодце, которым пользовался Санатана Госвами.
Они посетили храм Радхи-Дамодары, поклонились находящимся там самадхи и заглянули в окно комнаты Прабхупады, которая была закрыта на замок. Перед заходом солнца они совершили омовение в Ямуне, а затем отправились в храм Кришны-Баларамы, принадлежащий ИСККОНу. Когда они пришли туда, там как раз только что началось арати. Смешавшись с толпой паломников-индусов, они подошли к алтарю, чтобы лучше видеть Божества. Нимай был рад, что вокруг было так много людей, так как ему очень не хотелось столкнуться со знакомыми преданными, которым пришлось бы объяснять, что он делает в Индии.
Божества Кришны-Баларамы были самыми красивыми из всех Божеств, которые они видели в тот день, и на Них были очень красивые одежды и гирлянды. И куда бы они ни заходили, осматривая храм, всюду были мурти Шрилы Прабхупады: Прабхупада сидел в зале для кирта-нов на главной въясасане, по бокам которой лежали мраморные львы, он находился также в комнатах, в которых он жил, когда приезжал во Вриндаван. И здесь была та священная комната, в которой он провёл свои последние дни и из которой отправился на Кришналоку.
Нимай подошёл к журти Прабхупады, сидящего за письменным столом с мешочком для чёток в руке, поклонился ему и прошептал:
- Прабхупада, пожалуйста, помоги мне понять, что я должен делать.
После этого первого осмотра Вриндавана они зашли ненадолго в комнату к Бабаджи. Пуджа стал расспрашивать Бабаджи о различных расах, существующих между живым существом и Кришной. Нимая же сильно клонило ко сну, что объяснялось, как он считал, нарушением биоритмов в организме.
Когда они позже, вернувшись наконец в свою комнату, сидели и ели бананы и орехи, которые они купили днём, Пуджа сказал:
- Интересные вещи он говорил о расах, правда?
- Я особенно не прислушивался, - ответил Нимай.
- Он сказал, что во многих гаудия-сампрадайях человеку в момент посвящения сообщают его расу с Кришной.
- Нам об этом не говорят, - произнёс Нимай. - И я всегда считал, что это нечто, что человеку открывается, когда он достигает совершенства.
- Знаю, знаю, - проговорил Пуджа. - Прабхупада писал о другом: он осуждал сиддха пранали, а это не совсем то же самое. То, о чём говорил Бабаджи, - это не наша вечная раса с Кришной, а определённый вид практики.
- Мне кажется, что сейчас для меня самая лучшая практика - стараться хотя бы не спать во время лекций по «Бхагаватам». И тогда через какое-то время я узнаю свою расу, если Кришна пожелает.
- А я всё-таки расспрошу его завтра об этом поподробнее, - сказал Пуджа. - не вижу ничего плохого в стремлении продвинуться по духовному пути. Я уверен, что Кришна хочет, чтобы мы узнали о своих вечных отношениях с Ним, и чем быстрее это произойдёт, тем лучше.
Нимай почувствовал, что Пуджа немного недоволен тем, что он не разделяет его мнение и не проявляет большого интереса к разговору, а вместо этого сидит и клюёт носом. Поэтому он выпрямился и попытался поддержать разговор. В конце концов, он приехал в Индию только благодаря Пудже и его щедрости.
- Да, - сказал он, - завтра мы побольше разузнаем обо всём. Я очень счастлив, что нахожусь здесь, в обители Кришны.
Глава 7
(Н.д.б.)
Не беспокойтесь, я не стал узнавать у Бабаджи свою расу с Кришной. Я даже и не думал спрашивать его об этом. Но Пуджа, мне кажется, говорил с ним на эту тему, - как-то они очень долго разговаривали наедине. Но хотя сам я этого не делал, всё-таки мне кажется, что, общаясь с Пуджей, я тем самым потворствовал его интересу к этому вопросу, а также и другим вещам, Я считал тогда, что человек должен сам решать, что ему следует делать. Однако, разумеется, существуют правильные и неправильные действия, и было бы заблуждением считать, что все пути хороши, если только человек искренен. Но тогда, во Вриндаване, я так не думал. Тогда мой девиз был таков: «Не вмешивайтесь в мою жизнь, а я не буду вмешиваться в вашу». Правда я и сейчас не считаю себя вправе критиковать таких людей, как Пуджа. Пуджа очень искренний преданный. И всё же, если, выбирая путь, вы совершите ошибку, вы можете очень дорого заплатить за это. Это может даже стоить вам жизни. Поэтому мы нуждаемся в опытных духовных наставниках. Я же приехал в Индию, не спросив разрешения ни у одного из своих наставников. Я знал, что Господь всегда пребывает со мной, и не сомневался в неизменном доброжелательном отношении ко мне моего духовного учителя. Однако это вовсе не значит, что они с одобрением относились ко всему, что я делал. По правде сказать, я и не стремился узнать их мнение и спросить у них совета. Я до сих пор пытаюсь понять, почему всё так произошло, и мне многое уже становится ясно. Возможно, вы, читая это, понимаете всё гораздо лучше, чем понимал тогда я.
- Предыдущая
- 36/92
- Следующая
