На семи ветрах - Мусатов Алексей Иванович - Страница 21

• Предыдущая
• 21/40
• Следующая

Люба вспыхнула и растерянно оглянулась на Варвару Степановну. Та чуть приметно улыбнулась девушке и подошла к Звягинцеву:

— Зачем же Любу неволить… Давайте лучше я сниму эту крамольную газету.

— Вы?.. — Звягинцев недоверчиво покосился на учительницу. — Ну что ж, пожалуйста… Имеете право.

— Только с одним условием, — усмехнулась Варвара Степановна. — Непременно покажем эту газету на ближайшем родительском собрании и зачитаем ребячьи статьи.

Звягинцев поднялся из-за стола:

— Вы что, смеётесь? Шутки шутите?

— Зачем шутки? В газете написана сущая правда. — Учительница кивнула Любе и, дождавшись, когда та вышла из кабинета, продолжала: — Я на днях присутствовала на комсомольском комитете. Ребята откровенно говорили, что они думают о производственном обучении, и высказывались смело, по-деловому, ни за кого не прячась. И написали обо всём в газете. А этому только радоваться надо. Вот давайте и выложим всё это родителям, посоветуемся с ними.

— Ну знаете, Варвара Степановна, — не скрывая раздражения, заговорил Звягинцев, отыскивая в своём огромном портфеле какую-то бумажку. — Этого я от вас не ожидал. Только что заняли пост завуча по производственному обучению и начинаете всё сокрушать, перестраивать. К чему это? Наши школьные планы давно согласованы с колхозом, одобрены в роно.

— Но надо же и со школьниками считаться: чтобы они смысл в работе видели, увлеклись ею. Смотрите, как они сейчас за утят взялись, за ремонт машин, за сбор удобрений….

Варвара Степановна с невольной улыбкой покосилась на директорский портфель. Похожий на растянутую гармошку, перетянутый толстыми ремнями, он был огромен, вместителен, и школьники в шутку называли его «камерой хранения». В нём свободно помещались и ребячьи тетради, и книги, а когда нужно было, и продукты из магазина.

Директор закрыл портфель и взглянул на ручные часы.

— Спешите, Алексей Маркович?

Звягинцев сказал, что ему срочно надо повидать председателя колхоза и поторопить его с вывозкой дров для школы.

— Кстати, напомните Фонарёву о решении правления, — заметила Варвара Степановна. — Пора уже школьной бригаде земельный участок выделить. Ребятам надо к весне готовиться. И требуйте не менее ста гектаров, чтобы бригаде было где развернуться.

— Многовато, пожалуй, — возразил Звягинцев. — Да и вот ещё что…

Он заглянул в настольный блокнот и заговорил о том, что ему очень не нравится, что вожаком звена механизаторов заделался Федя Стрешнев. Этот ученик совсем отбился от рук, на него то и дело сыплются жалобы. А на днях он завёл Таню Фонарёву в ледяную полынью.

— Почему же — завёл? — возразила Варвара Степановна.

— Но главное, — продолжал Звягинцев, — Стрешнев настроен очень скептически, подхватывает всякие нездоровые разговоры взрослых, неуважительно отзывается о председателе колхоза, а это плохо сказывается на всём девятом классе. На уроках то и дело вспыхивают отчаянные споры. Ребята осаждают учителей всякими вопросами на посторонние темы.

— И что же вас тревожит, Алексей Маркович?

— Да позвольте… Это же не уроки, а какие-то митинги первых лет революции. Кипение страстей. Ученики отвлекаются от занятий, спорят, горланят…

— А может, этому радоваться надо, — заметила Варвара Степановна. — Ребята растут, начинают думать, пытаются разобраться в том, что происходит вокруг них.

Прошла неделя, как Таня с девчатами начала хозяйничать на школьной утиной ферме.

В двух бывших сараях, переделанных под утятники, они побелили извёсткой стены, утрамбовали земляной пол и хорошо протопили печки. Перед входом в каждый утятник насыпали толстый слой опилок, пропитали их хлорной известью и повесили надпись с требованием, чтобы каждый входящий сюда тщательно вытирал ноги.

Затем девчата собрали по избам всех уток и в корзинах перетащили их в утятники.

И сразу приземистые сараи с маленькими окнами наполнились суетой, разнобойным птичьим писком и щебетом.

Крошечные утята оказались невероятно прожорливыми: они весь день, не уставая, ели и пили. За сутки им надо было приготовить и привезти со свинофермы, где находилась кормокухня, десятки вёдер кормов, без конца подливать в поилки воду.

Начиная работу на ферме, девчата многого не знали. Не знали, что утёнок так же легко тонет в поилке, как и цыплёнок, что он требует мягкой, сочной и разнообразной пищи.

Даже пересчитать утят было не так-то просто. Все они, как близнецы, белые, юркие, подвижные.

Хорошо, что во всём приходила на помощь бабушка Фёкла. Она ухаживала за утятами, как за малыми детьми, и знала о них то, чего не прочтёшь ни в одной книжке.

И всё же забот у Тани прибывало с каждым днём.

Надо было составить твёрдый график дежурств в утятниках: кто из девчат выходит рано утром, кто вечером, кто работает по воскресным дням. Но составить график ещё полдела. Нужно и самой встать чуть свет, когда сон так крепок, поднять на дежурство утреннюю смену, чтобы «крохотки» не остались без воды и пищи.

Потом надо побывать на кормокухне, проследить за правильным приготовлением кормов, поторопить с доставкой.

А как утята любят тепло!

Они жмутся к горячей печке, азартно дерутся за тёплое местечко, лезут друг на друга и, кажется, готовы передавить один другого. Словом, печку в утятнике приходится топить чуть ли не круглые сутки. А тут, как на грех, дрова привезли сучковатые, сырые.

Позавчера Таня вместе с Настей ещё затемно вышли на утреннее дежурство и никак не могли наколоть дров. А печка остывала, мороз крепчал.

Настя предложила срочно разбудить мальчишек, ну вот хотя бы Димку или Федю Стрешнева, и привести их на помощь.

— Не надо… сами справимся, — вспыхнув, отказалась Таня и позвала Настю к себе домой.

Здесь она принялась нагружать санки сухими дровами из поленницы, пока её не заметил отец.

— Те-те-те… — остановил её отец. — Это куда же наше добро пойдёт?

Таня объяснила, что сухие дрова нужны для растопки печей в утятниках.

— Ну, дочка, это ты уж чересчур…

— А ты бы проверил, какие нам дрова завхоз доставил… — с досадой вырвалось у Тани. — Чистая насмешка. Всех утят можем поморозить…

— Эх, дочка! Не в свои ты сани впряглась… Ну, кто тебя неволил за этих утят браться? Грязь, писк, морока сплошная. Ходила бы себе в бригадирах…

— Красивые бы речи произносила да о чужих делах рапортовала… — перебила его Таня. — Так как же с дровами?..

Покачав головой, отец спорить больше не стал и в этот же день дал распоряжение завхозу завезти на ферму сухих дров.

И всё же от перепадов температуры в помещениях утята нередко простуживались и заболевали. Девчатам пришлось создать «птичий лазарет» и оказывать утятам первую помощь.

Затем в утятниках появились крысы, и откуда-то стал проникать хорь. В одну из ночей он задушил более десятка утят.

Девчата объявили крысам беспощадную войну. Забивали норы битым стеклом, заливали водой, засыпали ядовитым порошком. Ночью в утятниках оставляли дежурных. А для поимки хоря всё же пришлось позвать на помощь мальчишек. Те устроили шумную облаву и, словив зверька рыбацким бреднем, передали его в школьный уголок.

Едва только расправились с крысами и хорьком, как нагрянула новая беда — утята почему-то стали вялыми, мало и неохотно двигались, не ели.

Как-то утром Таня обнаружила на земляном полу полдюжины мёртвых, похолодевших утят и бросилась к Варваре Степановне.

— Что с ними? Опять болезнь какая-нибудь?..

— Болезнь известная… Зелени им не хватает… витаминов.

— Да, да, мы ведь про это учили, — подхватила Настя и принялась объяснять девчатам, что без зелёной травы кормовой рацион получается неполноценным, лишённым витаминов, и утята перед весной обычно заболевают авитаминозом. Значит, надо подкармливать утят рыбьим жиром и витаминными препаратами.

— Вот ведь какие вы знающие да понимающие, — усмехнулась Варвара Степановна, — а сами, значит, сидите у моря и ждёте погоды.

• Предыдущая
• 21/40
• Следующая