1937. Большая чистка. НКВД против ЧК - Папчинский Александр - Страница 27

Владимир Михайлович Курский (1897—1937) работал в органах ВУЧК-ОГПУ с Е.Г. Евдокимовым с 1921 года на Правобережной Украине и Северном Кавказе, участвовал в следствии по «Шахтинскому делу» и был одним из его преуспевавших выучеников[197]. С его именем был связан ряд громких дел на Северном Кавказе, таких как разгром отрядов Митаева и Гоцинского, ликвидация и захват видных чеченских и дагестанских бандглаварей Мажида Гебертоева, Шити Истамулова, Било Хаджи, Хамида-Ибрагима Ходжиева, шейха Алсантинского, а также ликвидация «гемуевщины» и «шипшевщины» в Кабарде, «зязиковщины» в Ингушетии, «народников» в Северной Осетии[198].

Как и Люшков, в августе 1936 года Курский получил новое назначение в Новосибирск – начальником УНКВД по Западно-Сибирскому краю. Как и Люшков, он осенью 1936 года «раскрыл» троцкистских вредителей-заговорщиков в горной промышленности Кузбасса и провел показательный судебный процесс в Новосибирске, ставший серьезным подспорьем Ежову, готовившему в Москве процесс по делу «Антисоветского троцкистского центра» (январь 1937 г.). Благодарный Ежов осыпал Курского милостями: повысил в звании, назначил начальником СПО ГУТБ НКВД СССР на место Молчанова. В апреле 1937 года Курский стал заместителем Ежова и начальником 1-го отдела (охраны) ГУГБ, отвечавшего за личную безопасность партийно-советского руководства и самого Сталина.

В июне Курский был неожиданно снят с работы по охране руководства и переведен начальником 3-го (контрразведывательного) отдела ГУГБ НКВД. 8 июля, оставив какое-то письмо, Курский покончил с собой[199]. Люшкову для возможной дискредитации столь высокопоставленного назначенца Фриновского было вполне достаточно сообщить Ежову о факте исключения Курского из партии в августе 1928 года «за причастность к убийству селькора газеты «Туалу-Джашау» в г. Микоян-Шахор в Карачаево-Черкесии». Такой факт биографии делал кандидатуру Курского как начальника охраны явно неуместной.

Конечно, заместитель Ежова и начальник ГУГБ НКВД СССР комкор М.П. Фриновский пытался препятствовать появлению подобных материалов о своих выдвиженцах. Возможно, что это и были те случаи, когда он, по словам Ежова, «…как только арестуют, кого из сотрудников НКВД, сразу бежал ко мне и кричал, что все это «липа», арестован неправильно и т. д.»[200]. Естественно, что такие действия Люшкова в Ростове-на-Дону вызывали раздражение Фриновского, Евдокимова и всех чекистов «северокавказской группы».

Отметим лишь тот факт, что Люшков, считавшийся у Ежова «хорошим чекистом», уже никогда не назначался на работу в центральный аппарат НКВД СССР, контролировавшийся Фриновским и его ставленниками. Тем не менее конфликт между Фриновским и Люшковым не помешал Ежову высоко оценить заслуги последнего. В июле 1937 года Люшков, Каган и Осинин-Винницкий были награждены орденами Ленина и получили новое назначение на Дальний Восток.

Для более глубокого понимания обстоятельств дальнейшей служебной карьеры и судьбы Люшкова нам придется обратиться к событиям в НКВД Украины, последовавшим за февральско-мартовским (1937) пленумом ЦК. На пленуме был снят с работы 2-й секретарь ЦК КП(б) Украины и секретарь Киевского обкома партии П.П. Постышев, с 1933 года являвшийся вторым лицом в партийной иерархии Украины и неизменно поддерживавший политический авторитет руководителя НКВД УССР В.А. Балицкого. В связи с этими событиями пошатнулось положение и самого Балицкого. В мае 1937 года он был снят с должности и назначен начальником УНКВД Дальневосточного края в Хабаровск. Увольнение многолетнего руководителя и покровителя вызвало настоящую панику среди украинских чекистов, особенно из числа близких к нему сотрудников.

Это состояние паники только усилилось, когда новым главой НКВД УССР стал комиссар ГБ 2-го ранга И.М. Леплевский, некогда «правая рука» Балицкого, а теперь его могущественный недоброжелатель. Новый нарком прибыл на Украину в сопровождении Фриновского, «героя» ликвидации «военно-фашистского заговора в Красной Армии». Если учесть то, что вторым лицом в «заговоре военных» числился бывший командующий Киевским военным округом командарм 1-го ранга И.Э. Якир, то теперь украинским чекистам предстояла расплата за потерю «бдительности». В июле – августе 1937 года Леплевский устроил настоящий погром «чекистов Балицкого» в НКВД Украины. Были сняты и арестованы три бывших заместителя Балицкого – Н.С. Бачинский, З.Б. Кацнельсон, В.Т. Иванов, уничтожены практически все начальники отделов НКВД УССР и областных УНКВД. В отношении них Леплевский сфабриковал дело «о заговоре в НКВД УССР», якобы возглавленном самим наркомом Балицким и организационно примыкавшем к «военно-фашистскому заговору в Красной Армии»[201].

Истребление «заговорщиков» из НКВД Украины велось Леплевским по всему Союзу ССР, где бы они ни находились. В Ташкенте был арестован начальник 3-го отдела УГБ НКВД Узбекской ССР П.М. Рахлис. В Воронеже схвачен начальник областного УНКВД А.Б. Розанов. В Москве арестованы работник Особого бюро НКВД СССР В.М. Горожанин и заместитель начальника Разведуправления РККА М.К. Александровский.

В вихрь этой кровавой мясорубки могло затянуть и Люшкова. Конечно, сам Леплевский вовсе не собирался этого делать, но в Москве Фриновский мог добиться от этапированных украинских чекистов показаний, включающих Люшкова в список «заговорщиков». Возможно, именно тогда, в июле 1937 года, между Ежовым и Фриновским был заключен некий «компромисс»: Люшкова убирают из Ростова-на-Дону и отсылают в Хабаровск, подальше с глаз Фриновского.

В 1937 году гигантская приграничная территория РСФСР из девяти областей (Хабаровской, Приморской, Амурской, Нижне-Амурской, Уссурийской, Камчатской, Сахалинской, Зейской и Еврейской автономной) составляла так называемый Дальневосточный край (ДВК) с административным центром в Хабаровске. В руководстве страны край слыл сильно «засоренным» правотроцкистскими оппозиционерами. С этим была связана «кадровая чехарда», характерная для расстановки партийно-советского руководства края.

В январе 1937 года первый секретарь Далькрайкома ВКП (б) Л.И. Лаврентьев (Картвелишвили) за «либерализм» и конфликты с командующим ОКДВА маршалом В.К. Блюхером был снят и заменен более «жестким» партийным руководителем И.М. Варейкисом. По прибытии в Хабаровск Варейкис начал кампанию «разоблачений» среди представителей партийного, советского и хозяйственного руководства края, ответом на которую стала волна самоубийств – начальника Дальневосточной железной дороги Л.В. Лемберга, управляющего трестом «Дальтрансуголь» И.Н. Котина, директора акционерного Камчатского общества И.А. Адамовича[202]. Особо яростному политическому шельмованию со стороны Варейкиса подвергся бывший председатель крайисполкома Г.М. Крутов. От начальника УНКВД ДВК комиссара ГБ 1-го ранга Т.Д. Дерибаса Варейкис требовал немедленного разоблачения краевого «правотроцкистского подполья».

В апреле 1937 года из Москвы в Хабаровск прибыла группа оперативных работников во главе с начальником 3-го (контрразведывательного) отдела ГУГБ НКВД СССР Л.Г. Мироновым. Вот как объяснил задачу, поставленную бригаде в Наркомате внутренних дел, заместителю начальника УНКВД края С.И. Западному один из прибывших чекистов: «В Москве имеются сведения, что Дерибас и ты не верите в дела (по троцкистам. – Прим. авт.), поэтому и бригада послана, чтобы вам показать, что у вас делается в крае и как свободно орудуют троцкисты»[203]. Прибывшими в Хабаровск «москвичами» был спешно разработан план оперативных мероприятий по разоблачению и ликвидации «троцкистских и иных двурушников» из числа партийных, советских работников, военных и сотрудников НКВД.