Ласточка - Пистоленко Владимир Иванович - Страница 7

• Предыдущая
• 7/10
• Следующая

Друзья Юры все реже наведывались к нему, так как в колхозе шли полевые работы и нужно было помогать старшим.

Ласточка чувствовала себя превосходно. Юра с каждым днем замечал, что бег у лошади становился не только плавнее, но и быстрее. Наибольших хлопот доставляло то обстоятельство, что Ласточка никак не могла отвыкнуть от галопа. Неоднократно случалось, что тренировка уже подходила к концу, и вдруг на последней сотне метров, когда бег обычно становится наиболее стремительным, Ласточка ни с того ни с сего начинала скакать, что, по правилам состязаний, для рысаков недопустимо. Но и это отступление от правил постепенно было преодолено, и несколько последних тренировок прошло без малейшей задоринки.

У Юры завязалась переписка с колхозом «Новая жизнь», куда тетя Феня уже пригнала свои стада. Юра очень аккуратно сообщал ей о жизни и поведении Ласточки, о ходе тренировки.

Мать Юры относилась сначала недоверчиво к затее сына. Она очень беспокоилась, как бы лошадь не разнесла мальчика, но побывав несколько раз на тренировке и увидев, что Ласточка послушно и точно выполняет все приказания Юры, успокоилась, и новое чувство, чувство гордости за сына, так ловко справляющегося с разгоряченной лошадью, появилось у нее.

Однажды утром, когда июньское солнце чуть показалось над горизонтом и по степи протянулись длинные тени, Юра как обычно запряг Ласточку и собрался выехать за ворота. Он уже сел в тележку, когда заметил, что у двора остановился знакомый серый рысак.

— С добрым утром, тренер. Готовишься к выезду? — весело крикнул директор племхоза.

Юра сошел с тележки и побежал навстречу.

— Как идут дела? Ничего не случилось особенного за эту неделю? Как с галопом Ласточки? — засыпал Юру вопросами директор. — А ну, Юра, давай сделаем так: ты будешь публикой, а я наездником. Посмотрим, чего достигла твоя Ласточка.

С этими словами он забрался в юрину тележку и умело натянул вожжи.

— Хлыстика так и не берешь с собой?

— Нет, Иван Васильевич, — ответил Юра. — Ласточка моего голоса слушает. Если нужно, чуть гикну, и тогда она из последних сил выбьется, а не выдаст.

— Это лучше. Сейчас все проверим.

Тележка тронулась с места и через несколько мгновений скрылась в вихре дорожной пыли.

Когда директор снова подъехал к воротам, Юра облегченно вздохнул. По выражению лица Ивана Васильевича он понял, что тот доволен Ласточкой.

— Не плохо идет, — сказал он Юре. — Лошадь в нормальном состоянии, к состязаниям можно допустить. Вижу — поработал ты много, теперь готовься к отъезду в Чкалов. Мама дома?

— Нет, на работе.

— Жаль, — сказал Иван Васильевич. — Тогда вечерком я заеду к вам на своем Алмазе, нужно поговорить перед отъездом. Денька через два-три тронемся. Вашу Ласточку представим на состязания мы, но опишем всю ее историю. Хозяева из «Новой жизни» не возражают?

— Нет, они согласны.

Вечером директор снова побывал у Юры, поговорил с его матерью, и вопрос о поездке мальчика в город был решен.

И вот Юра в Чкалове.

Хотя до этого он прочитал немало книг, но полного представления о городе не имел, так как дальше районного центра не бывал нигде. Ему очень хотелось побродить по улицам большого города, осмотреть все, но в первые дни было много работы в конюшнях, да и не решался он ходить по городу один.

С первого дня Юра заметил на ипподроме невысокого коренастого мальчика в цветной тюбетейке. Он почти не выходил из конюшни. Во время тренировок просил лошадь то у одного жокея, то у другого — «прокатиться». Ему давали. Он лихо садился в седло и во весь опор мчался по ровной дорожке. Юре он сразу понравился своей лихостью и удалью.

Познакомившись, мальчики быстро подружились. Толя (так звали нового приятеля Юры) оказался сыном служащего ипподрома. Он очень любил лошадей и готов был без конца говорить об их достоинствах и недостатках. Узнав историю Ласточки, он засыпал Юру вопросами.

Кроме темы о лошадях, у мальчиков было еще много общего для разговоров. Толя тоже окончил шестой класс и также был звеновожатым.

Однажды днем, когда у Юры было свободное время, его разыскал Толя.

— Юра, я за тобой. Пошли.

— Куда?

— Я вызвал на собрание наше звено. Ты расскажешь о Ласточке.

— О Ласточке? А зачем? — удивился Юра.

— Как — зачем? Это же очень интересно, особенно нашим, городским ребятам. Идем.

Юра пошел.

Звено собралось под тенистым деревом в детском парке. Рассказ Юры прослушали с большим интересом.

— А ты не сдрейфишь на бегах? — спросил высокий мальчик, с очками на носу. Все его звали Бобкой.

— Почему это — сдрейфлю? — обиделся Юра. — Я уже привык.

— А я лошадей боюсь, — откровенно заявил Бобка.

На мотоцикле — люблю, а на коня — убей, не сяду. С машиной что угодно можно делать, а лошадь, извините, может и не послушать. Потом — они брыкаются. Или вдруг испугается. Да, вот именно, испугается. Разнести может.

— Так это и мотоцикл может разнести, если сам сплошаешь. От тебя все зависит. А насчет лошадей — ты брось, Бобка. — Знаешь, какие они умные, все понимают, каждое слово, — горячился Толя.

— Разговор оживился. Новые друзья Юры оказались общительными ребятами, и он освоился настолько, что ему показалось, будто знает каждого из них не один уже год.

— Мы будем приходить к тебе на тренировки, — вдруг заявил Бобка. — Ладно?

— На тренировки посторонние не допускаются, — сказал Толя.

— Почему? — заволновался Бобка.

— Такой порядок, — пояснил Юра.

— Ну днем будем приходить. Ведь у тебя в городе ни родных, ни знакомых нет. Правда? — спросил Бобка.

Юра кивнул головой.

— Вот видите?! А человеку очень трудно без друзей, одному. Давайте, ребята, дружить с Юрой!

И Бобка первым протянул Юре руку.

— А я, знаете, что придумал? — сказал Толя. — Давайте шефствовать над Ласточкой. Всем звеном.

Так и решили.

Из детского парка ребята повели Юру осматривать город. Они обошли вокруг большого и красивого Дома советов, прошлись по гладкому асфальту Советской улицы, побывали в садике, где у бассейна сидят шесть гигантских лягушек и у каждой изо рта льется в бассейн струя воды.

Юру все занимало, все интересовало. Он готов был ходить хоть весь день, но мысли о Ласточке заставили возвратиться на ипподром.

Там его ждала новая радость — сразу два письма, одно от мамы, другое из школы. Мать писала, что соскучилась, просила его беречь себя. Школьное письмо подписали директор школы Николай Петрович, старшая пионервожатая, несколько учителей и много — целый лист — подписей ребят. Товарищи писали Юре:

«Крепись, мы надеемся, что не подведешь школу. Мы будем слушать радио и следить за газетами — там, наверное, будет сообщение о бегах».

Живя на ипподроме, постоянно общаясь с тренерами и наездниками, Юра скоро убедился, что все они болеют за своих лошадей и ничего больше так не желают, как победы. Да не просто победы, а первенства. Ведь каждый из них послан сюда отстаивать честь своего колхоза, конезавода. Юра почувствовал, какая большая ответственность лежит на нем за Ласточку.

Все ждали первого дня бегов. Наконец, этот день настал.

Хотя начало было назначено на два часа дня, наездники на ипподроме поднялись едва наступил рассвет. Делать собственно было нечего. Лошади спокойно стояли в своих станках, седла и тележки с упряжью подготовлены еще накануне. Но наездники и жокеи сновали с озабоченными лицами, стараясь найти для себя какое-нибудь дело. В задумчивости они останавливались по-двое, по-трое и молча расходились, не найдя темы для разговора.

Юра волновался. И чем дальше шло время, тем волнение его становилось сильнее.

В двенадцать часов на ипподром стала стекаться публика. А к часу все места были заняты, продажа билетов прекращена.

Юра никогда еще не видел столько людей.

«Ведь все они будут смотреть на нас с Ласточкой, — думал он. — Только бы не опозориться, не подвести. Теперь, наверно, пришли уже и Толя, и Бобка. А дома, видимо, знают, что сегодня бега, и волнуются за меня».

• Предыдущая
• 7/10
• Следующая