С думой о Земле - Горьков Владислав Леонидович - Страница 22

Создавать спутники с полной герметичностью — задача сложная, да и стоит такой спутник немало. Негерметичный спутник намного дешевле.

На торцах спутника располагались его антенны, которые должны были раскрыться по команде программно-временного устройства уже после того, как наша «Искра-2» покинет шлюзовую камеру. Антенны студенческого спутника всенаправленны, и они должны были обеспечивать его работу в неориентированном положении. Ведь спутник не имел систем ориентации и стабилизации его положения в пространстве.

На одном из торцов были установлены вымпелы с эмблемами союзов молодежи стран — участников студенческого «Интеркосмоса»: Болгарии, Венгрии, Вьетнама, ГДР, Кубы, Лаоса, Монголии, Польши, Румынии, СССР, Чехословакии. Очень красивым был наш студенческий спутник!

«Искра-2» хранилась у нас на станции в одном из отсеков. Готовя спутник к запуску, нам прежде всего нужно было убедиться в надежной работе цепей энергопитания, радиоприемника, передатчика и других важных систем.

Вот и специальный стенд для его проверки перед запуском.

Я на несколько секунд включил под напряжение системы спутника. Все в порядке! Осторожно помещаем «Искру» в левую шлюзовую камеру — этакую шарообразную «матрешку». Состоит она из неподвижного внешнего и подвижного внутреннего корпусов. Загружаем спутник во внутренний полый шар. Передняя его полусфера открыта для приема спутника. Наконец все готово к старту! Остается с помощью толкателя выбросить спутник наружу. Делать это будем перед входом в зону радиовидимости приемно-командного пункта Московского авиационного института.

Комплекс «Салют» — «Союз» сориентирован так, чтобы толчок при отделении спутника был направлен против движения самой станции. Тогда спутник при отделении перейдет на более низкую орбиту.

Под нами Черное море.

— Пуск! — командует оператор с Земли.

Выброшенный пружинами спутник начинает самостоятельный полет. Мы долго провожаем его взглядами. По командам программно-временного устройства раскрываются его антенны, одна за другой включаются бортовые системы.

Не отрываясь смотрим в иллюминатор, и кажется, что наша «Искра» совсем рядом — рукой подать. После каждого витка вокруг Земли расстояние между спутником и орбитальным комплексом увеличивается — сказывается воздействие верхней атмосферы. На другой день мы уже не нашли на черном фоне бескрайнего космоса сотворенную с нашим участием «звездочку».

Подумать только, до чего же быстро летит время! Почти сто лет назад К. Э. Циолковский написал первый в мире труд по космонавтике «Свободное пространство», а сегодня в экспериментах по любительской радиосвязи с использованием спутника «Искра-2» принимают участие молодежные организации из одиннадцати социалистических стран.

В эти же майские дни в Москве проходил XIX съезд ВЛКСМ. Запуск студенческого спутника мы посвятили съезду. Позже, в ноябре, мы запустили еще один спутник — «Искру-3». Отход спутника и раскрытие его антенн мы тогда засняли на кино- и фотопленку. Эти кадры вошли в телевизионный фильм «Эта длинная дорога в космосе».

И теперь, когда меня спрашивают, понизив голос: «А вы не встречали в космосе НЛО?» — я иногда в шутку отвечаю: «Я даже сам их запускал».

Современная орбитальная станция — это огромная научная лаборатория, а вернее, целый комплекс различных лабораторий. И космонавт в соответствии с программой превращается то в геолога, то в агронома, то в металлурга, то в медика, а то выполняет тонкие фармацевтические операции. Но любой эксперимент в области любой науки и техники имеет одно общее условие его проведения — невесомость. Невесомость может быть врагом, может быть другом и может быть основным, непременным и недостижимым на Земле условием эксперимента.

Как помогает невесомость работать на орбите, мы почувствовали буквально на следующий день после того, как вошли в станцию после стыковки. А как она мешает работать — это я тоже почувствовал очень быстро. Дело в том, что в транспортном корабле работать проще и легче сначала. Объем его небольшой — не разгуляешься. Все операции по управлению кораблем и его системами выполняются сидя (или лежа — это уж как со стороны посмотреть) в креслах, да еще пристегнувшись ремнями. Ремни необходимы, потому что от любого усилия всплываешь, как воздушный шарик.

В бытовом отсеке корабля, конечно, просторнее, но все же не настолько, чтобы можно было зависнуть и потерять контакт с его «стенами», «потолком» и «полом». Здесь проблем с фиксацией и передвижением особых нет. И надевать и снимать скафандры в невесомости гораздо проще и быстрее, чем в тренажере на Земле.

Есть, конечно, и неудобства: все нужно фиксировать. Это хоть и неудобно поначалу, но за несколько витков к этому привыкаешь, появляется даже некий автоматизм в действиях.

Правда, привыкнуть к невесомости совсем, наверно, и невозможно. И время от времени снова и снова изумляешься тому, что можно просто спокойно опустить предмет и он «висит» тут же, рядом и никуда не падает. Или зависнешь в бытовом отсеке и спокойно читаешь книжку, пьешь сок, глядишь в иллюминатор. Смоделировать на Земле это невозможно, поэтому сначала много тех, земных движений и действий, которые выработались за месяцы тренировок. Отвыкнуть от них сразу нельзя, невозможно — нужно время.

А после входа в станцию такое ощущение, что попал в большой дом, очень просторный и очень знакомый. Это и приятно и… очень неудобно сначала. Можно зависнуть в рабочем отсеке, и даже оттолкнуться не от чего. И такая ситуация возникает довольно часто. Или, став ногами на «потолок», вдруг обнаруживаешь, что станция вся вдруг повернулась на 180 градусов, и это уже не «потолок», а «пол».

После входа в станцию у нас очень много работы. Предстоит расконсервировать станцию, привести ее в рабочее состояние для пилотируемого полета, проверить все ее системы. По программе на расконсервацию нам отводилось четверо суток. Фактически же у нас процесс обживания станции, обустройства ее для длительного пребывания на ней продолжался гораздо дольше.

И здесь тоже невесомость была нашим союзником и другом. При расфиксации отдельных блоков аппаратуры можно было занимать такое положение, которое на Земле и вообразить-то невозможно. Разве возможно на земном тренажере закрепить на «потолке» контейнеры с пищей, регенераторы или другие вещи? А в невесомости сунул под резинку — и все.

Или иной раз вынул какой-нибудь блок для проверки — снова крепить его четырьмя или шестью болтами вовсе не обязательно. Они были нужны только на момент выведения станции, чтобы блоки не сорвались со своего места от перегрузок. А в невесомости все очень просто. После проверки блока болты в сумку, а сам блок привязал двумя тесемочками, и все. Здесь невесомость — друг.

Но она бывает и очень коварным другом. Ведь все, абсолютно все надо фиксировать. А забыл об этом, потом вещь может исчезнуть, и на ее поиски потребуется не один час. Исчезают карандаши, фломастеры, отвертки, гаечные ключи, светофильтры с кино- и фотокамер… Мы были к этому готовы, нам говорили об этом те, которые работали на станции «Салют-6». Советовали, где искать исчезнувшие вещи: на решетках вентиляторов, на пылесборниках, за обшивкой рабочего отсека… А исчезают они в самый неподходящий момент и появиться могут ни с того ни с сего тоже совершенно неожиданно, когда уже потерял надежду найти исчезнувшее.

Был у нас такой чрезвычайный случай, когда мы готовились к выходу в открытый космос. Исчезла одна деталь, без которой было невозможно фотографировать в герметичном боксе. Несколько часов искали мы эту деталь — нет, пропала! Пришлось мобилизовать свои рабочие навыки и сделать эту деталь вручную из подходящих материалов. После выхода, дня через два, смотрим — выплывает к нам в рабочий отсек та самая деталь… Фантастика! Ту, самодельную, я потом с собой на Землю взял — на память о фокусах невесомости.