Мир коллекционера - Рачков О. Г. - Страница 28

Коммерц–советника лакей ввел в просторный кабинет. Высокий худощавый мужчина с точеным аристократическим подбородком долго расспрашивал его о цели поездки в Россию, считал похвальным содействие торговле в далекой необразованной стране, а затем, словно вскользь, спросил о состоянии капитала коммерц–советника и не собирается ли тот взять с собой семью.

На первый вопрос коммерц–сове–тник ответил уклончиво, зная недостойный обычай даже богатых аристократов брать взаймы у купцов, что же касается семьи, то он думает, что в Берлине ей оставаться будет значительно удобнее.

Внимательно слушавший осторожного купца хозяин пододвинул к себе резной ларец, спросил почти невежливо :

— Вы видели когда–нибудь такие монеты?

Домой коммерц–советник не бежал, а летел. Такую легкость дали ему рекомендательные письма к коммерсантам прусского происхождения в Санкт–Петербурге, а также новенькие ассигнации, только что выпущенные русской императрицей Екатериной II.

Разговор советника был действительно необычен: его сиятельство дал ему задание скупать в России… монеты, выпущенные покойной царицей Елизаветой для Пруссии, а также медали, которыми награждались русские солдаты: «За победу над пруссаками». Это поручение сулило немалую выгоду, если за него умело взяться…

Разговор этот не выдумка и не выдержка из авантюрного романа.

Сравнительно недавно отгремели пушки в семилетней войне. Россия, выступавшая против Пруссии в коалиции с Австрией и Францией, решительно двинула свои войска в сердце прусского государства. Это было очень некстати для Фридриха II, который любил военные действия в стиле неторопливого менуэта, где все знают свои па и реверансы. Надежды на влиятельность прусской партии при дворе русской императрицы явились несостоятельными.

В августе 1757 года при Гросс–Егерсдорфе прусская оболваненная пехота бежала от русских войск со скоростью конницы, а в следующем — 1758 — вся Восточная Пруссия была занята русской армией. В августе 1759 года Фридрих II делает отчаянную попытку вернуть утерянные территории, но битва при Кунерсдорфе стоила ему нескольких десятков тысяч солдат. Фридрих II стоял на краю гибели. Одна за одной русским войскам сдавались крепости, а в это время прославленный прусский самодур, известный своим кокетничаньем с либералами в молодости, писал во все стороны жалобы и, хватаясь за голову, грозил своим придворным, что кончит жизнь самоубийством.

В августе 1760 года Елизавета издает указ о раздаче нижним чинам медали «За победу над пруссаками». Количество выпускаемой медали было определено в 30000 штук с ушком для ношения на Андреевской ленте и 1000 штук без ушка. Медали были сделаны на вес рублевика.

На одной стороне медали изображение Елизаветы, на другой — аллегорическая композиция, изображающая переход русских войск через реку Одер и победу над неприятельскими войсками. На медали надписи: «Победителю над пруссаками, авг. 1. д. 1759».

Вот этот–то маленький памятник героизму русских солдат оказался бельмом на глазу у прусских королей.

В 1758 году официально было объявлено о присоединении к Российской империи Восточной Пруссии.

На присоединенной территории в обращении находились деньги всех германских государств и в первую очередь прусские. Были они настолько низкого качества, что большинство нумизматов называет их фальшивыми, несмотря на то, — что они исходили из монетных дворов Фридриха II. Низкопробные, порченые монеты в корне подорвали денежное обращение на территории Восточной Пруссии.

Это усугублялось еще тем, что Фридрихом II была предпринята экономическая диверсия против денежного обращения в оккупированных русскими войсками землях, через агентов в Восточную Пруссию ввозилась в огромном количестве поддельная монета. Жители возвращались к патриархальному обмену. Прусская торговля была подорвана. И тогда русское правительство 28 мая 1759 года издает Указ о выпуске в обращение на территории Восточной Пруссии средних и мелких серебряных монет. Решено было выпустить монеты достоинством в 18, 6, 3, 2, 1 грошей и солид. В широко оглашавшемся Указе, к радости местного населения, подчеркивалось, что монеты будут выпускаться на «прежнем основании, но лучшего достоинства». На монетах в 18, 6 и 3 гроша на лицевой стороне было изображение Елизаветы с указанием на то, что она императрица всей России, а на оборотной стороне были означены год выпуска и давалась ссылка на то, что это прусская монета.

Рисунки монет были составлены русским чиновником Болотовым. Штемпеля монет резались гравером Кенигсбергского монетного двора Вольфом.

Так началась чеканка русско–прусских монет на Кенигсбергском монетном дворе, за изготовление которых нес личную ответственность мюнцмейстер Бернгард Фридрих Цитеман, который был так же предан ее Величеству Елизавете, как он был ранее предан его Величеству Фридриху II.

Результаты усердия не замедлили сказаться. Болотов с восторгом пишет, что «деньги наши стали несравненно лучше ходить, нежели те обманные и дурные, какими прусский король отягощал свои земли». Да, действительно, монеты с изображением русской императрицы были самым желанным средством платежа.

И все слои населения Восточной Пруссии, забыв о верноподданных чувствах к Фридриху II, предпочитали русскую монету прусским эрзацам. Из–под пера Цитемана выходило все больше и больше планов об оздоровлении денежного обращения на территории Восточной Пруссии, и с каждым планом на Кенигсбергский монетный двор увозилось все больше и больше серебра из России. Издавая указ в июне 1760 года, Елизавета даже печально вздохнула о том, как мало надежды на возврат серебра на территорию России.

Русско–прусские монеты стали объектом самой разнузданной спекуляции. Несмотря на принятые губернатором Восточной Пруссии Корфом меры, монета уходила в Польшу, Германские княжества. Взамен ее продолжала ввозиться фальшивая и неполноценная монета. Одно время было дано указание об употреблении в лигатуру монет медных трехфунтовых пушек, но Цитеман запротестовал, считая, что только чистая медь может употребляться на изготовление монет.

В декабре 1760 года было дано указание об учреждении в Москве передела прусских монет.

У нумизматов часто возникают вопросы: как можно отличить русско–прусскую монету кенигсбергского изготовления от московского? И действительно, штемпеля для чекана прусских монет на Московском монетном дворе были скопированы с пробных кенигсбергских монет. Никаких отличительных знаков на них не ставилось, и тем не менее история сохранила рассказ об одной любопытной ошибке, которая позволяет отличать некоторые монеты московского изготовления от кенигсбергских.

Резчики московского двора то ли по невнимательности, то ли по другой неизвестной причине при изготовлении штемпелей для шестаков и трехгрошевиков в титуле императрицы пропустили две буквы (Д. С.) — начальные буквы «божьей милостью». Вообще–то не совсем понятно, как на двух разных чеканах появилась одинаковая ошибка. Но она была сделана. И те монеты 6 и 3 грошового достоинства, на которых есть пропуск в титуле императрицы, бесспорно московского изготовления. Каким образом ошибка не была замечена контролерами и пробирерами, тоже не понятно.

В таком виде монета была отправлена к месту назначения. Несколько необычное титулование Елизаветы было сразу же замечено. Следует сказать, что еще ранее Фридрих II делал попытку ввезти в Восточную Пруссию поддельные тинфы 1759 года изготовления. На них все было скопировано с русских монет, но в круговой надписи вокруг изображения Елизаветы вместо «Rus» было отчеканено «Russie». Эта ошибка сразу позволила отличать низкопробную подделку.

Вот почему и в данном случае почетное купечество всполошилось. Общинные советы Гданьска и Мариенбурга отказались принимать монету «без божьей милости», считая ее фальшивой. Не помогли даже официальные разъяснения. Одновременно было замечено, что по размеру московские монеты несколько меньше кенигсбергских, но, несмотря на это, вес их был абсолютно одинаков.