Хозяева старой пещеры - Браун Жанна Александровна - Страница 18

• Предыдущая
• 18/38
• Следующая

Внезапно его внимание привлёк шум на том берегу реки. Ему показалось, что кто-то громко звал на помощь. Алёша пригляделся. По крутому берегу носился взад и вперёд громадный козёл, а в реке бултыхалось какое-то светлое пятно.

Человек в беде!

Алёша выбежал на мост и помчался изо всех сил, чувствуя, как визжат и стонут под ногами сухие доски настила. Чем ближе он подбегал, тем явственнее видел, что в реке кто-то тонет. И не кто-то, а Юлька!

Сбежав с моста и с разбегу оттолкнув ногой козла, Алёша бросился в воду.

— Держись, Юля! — крикнул он и скрылся под водой.

…Алёша с трудом открыл глаза и увидел тёмные космы волос и под ними широко раскрытые, испуганные глаза…

— Оживел? Ким, он оживел! — дрожащим голосом сказал кто-то над головой Алёши. Лицо странно покривилось и расплылось как в тумане. Алёша услышал громкие, прерывистые звуки и протяжное козлиное меканье.

— Ой! Да пошёл ты отсюда!

— Скотина бородатая! Юлька, гони его!

— Ага, он не идёт!

— Сама привела, сама и гони!

Затем из тумана медленно наплыла на Алёшу большая тёмная голова с раскосыми калмыцкими глазами. Голова приблизилась к самому лицу Алёши и оскалилась крепкими, матово поблёскивающими в темноте зубами. Алёша силился и никак не мог вспомнить, где он уже видел это лицо?

— Алёшка, живой? — голос шёл откуда-то со стороны, словно уши Алёши были плотно забиты ватой. — Ох, и здорово же мы перепугались!

«Это же Ким!» — вспомнил Алёша и попытался улыбнуться, но щёки холодно задеревенели и не слушались. Он видел, что Ким чему-то страшно рад, и никак не мог понять — чему; и почему он лежит, а Ким склонился над ним, словно он болен. Алёша попытался пошевелить руками…

— Лежи, лежи! — испуганно вскинулся Ким и, схватив пучок сухой травы, принялся быстро растирать грудь, ноги и руки Алёши. Алёша тихо застонал от боли во всём теле, чувствуя в то же время, как вместе с болью в тело возвращается невообразимо приятное ощущение тепла.

— Ничего, ничего, — приговаривал Ким, — сейчас ты у нас совсем оживёшь, утопленник!

«Почему утопленник?» — удивился Алёша и в этот миг ясно, словно всё это он видел в кино, вспомнил, как он бежал по мосту на помощь тонущей Юльке, а доски настила гулко и жалобно скрипели под его ногами. Как, выбежав на берег, он оттолкнул бросившегося на него козла и с разбегу прыгнул в воду. Тугая, плотная вода сомкнулась над его головой. Потом он вынырнул, ища глазами Юльку, и удивился, какая тишина стоит вокруг, и увидел бледное лицо Юльки с раскрытым ртом… и всё. Больше он ничего не помнил. Так, значит, это он тонул? Алёша почувствовал, как от страха у него перехватило дыхание. Он испуганно вздрогнул и схватился за руку Кима.

— Ты чего? Замёрз?

— Да-да… — стуча зубами, сказал Алёша. Звук собственного голоса неожиданно успокоил его. Он жив! Всё позади! Теперь он готов был кричать от радости, чтобы ещё и ещё слышать свой голос, и горячая волна благодарности залила глаза.

— С…спасибо, Ким…

— Чего там, — сказал Ким, — жаль, что сухого ничего нет… переодеться. Ай! — вдруг испуганно закричал он и вскочил. Алёша с трудом приподнялся на локтях.

Прямо на них бежала по берегу Юлька. Следом за нею, тряся рогами, ломился сквозь кусты разъярённый козёл. Испуганный вскрик Кима словно подхлестнул Авоську. Он коротко взревел и двумя прыжками нагнал Юльку. Ещё минута и… Но тут Юлька метнулась в сторону и присела. Козёл пролетел мимо. Увидев, что впереди никого нет, Авоська остановился и повернул назад.

— Ага! — закричала Юлька. Она бросилась навстречу козлу и быстро схватила его за рога.

— Ура! — закричал Ким, подбежав к Юльке. — Попался, фашист! — Он стянул с себя майку, и вдвоём они ловко натянули её на морду козлу, набросив лямки на рога. Юлька подняла с земли хворостину и изо всех сил хлестнула Авоську.

— Пошёл! — весело крикнула она. — Пошёл, скотина бородатая!

Ослеплённый козёл дико захрипел, замотал головой, пытаясь освободиться, и пулей скрылся в прибрежных кустах.

Юлька подошла к Алёше.

— Ты… ты зачем полез в воду? — всё ещё тяжело дыша, спросила она.

— Я… я д-думал… ты тонешь, — виновато сказал Алёша.

— Я!? Тону?! — Она хотела засмеяться, но только пожала плечами, до глубины души оскорблённая таким предположением. — Чтобы я утонула в такой паршивой речке?!

— Это верно, — сказал Ким, — за Рыжей никому даже из парней не угнаться.

Алёша растерянно смотрел на них. Как же так? Он же ясно видел, что Юлька тонула.

— Да нет же, — сказала Юлька, — я просто дразнила Авоську, чтобы он от дерева отошёл, а ты… ты плавать-то умеешь?

— Н-нет… — с трудом сказал Алёша и отвёл глаза в сторону.

— Вот это да! — Ким поднялся, растерянно посмотрел на Юльку. Она молча, с изумлением смотрела на Алёшу. — Совсем, совсем не умеешь?

— Совсем… — прошептал Алёша. Теперь ему было уже всё равно.

Ким неожиданно быстро наклонился к Алёше и обнял его.

— Алёшка, — сказал он, — Алёшка!..

Алёша недоверчиво посмотрел на Кима. Смеётся? Нет, Ким не смеялся. Он весело улыбался, хлопая Алёшу по плечу.

— Ты просто ужасный, ужасный молодец, — твердил он.

Было уже совсем поздно, когда ребята подошли к пещере. Мокрые, усталые, дрожащие под пронизывающим ветром, они мечтали только об одном — согреться.

Ким поднялся в пещеру и притащил оттуда спички и несколько сырых картофелин. Юлька насобирала сухих веток. Через несколько минут на берегу реки ярко вспыхнул костёр.

— Обсушимся немного, поедим — и по домам, — деловито сказал Ким, зарывая в горячий песок картошку. — Давай, Алёха, снимай рубашку и штаны, сейчас мы быстро их просушим.

Он ловко, словно всю жизнь занимался сушкой мокрого белья у костра, воткнул в песок палки и растянул на них Алёшину одежду рядом с Юлькиным сарафаном. От мокрой одежды шёл пар, ненасытное пламя жадно пожирало собранные Юлькой хворостинки.

— Пойду наломаю толстых веток, — сказал Ким, — а то мы и до утра не высохнем.

Ким ушёл.

Алёша посмотрел на Юльку. Отвернув лицо в сторону от огня, она шевелила палкой картофелины.

— Юлька, — сказал Алёша чужим голосом. Он первый раз за это время обратился непосредственно к Юльке, странно робея от её присутствия. — Юлька, ты ещё сердишься на меня?

— Нет… — Юлька ответила тихо, встала с колен и почему-то отошла в сторону.

Трепетное пламя костра сгустило редкую темноту, и Юлька стояла под светом, словно врезанная в тёмную раму.

— Я… я не думала, что ты такой… — ещё тише сказала Юлька. Она смотрела не мигая куда-то мимо Алёши.

— Какой? — спросил Алёша, чувствуя, как у него перехватило дыхание. Костёр нестерпимым жаром палил в лицо. Он отодвинулся, но лицо по-прежнему горело, словно он сидел вплотную к огню.

— Ну, такой… отчаянный. Я думала, ты просто… задавака… — Юлька запнулась, искоса взглянула на Алёшу и, увидев его внимательный взгляд, подняла голову и улыбнулась открыто и немного удивлённо. — Бывают же на свете такие люди… Сначала думаешь, что они такие, а потом оказывается, что они совсем другие, правда?

— Правда, — сказал Алёша, не вдумываясь в слова, а только слыша её голос. — Ты совсем, совсем не сердишься?

— Ни капельки! Ну вот нисколечко, — Юлька тряхнула волосами, и они вспыхнули в свете костра медным блеском.

Подошёл Ким и бросил на песок огромную вязанку толстых узловатых веток.

— Теперь живём! — он деловито захлопотал у костра. — Что же вы не подкладывали в костёр? Чуть совсем не потух…

Алёша с Юлькой смущённо молчали.

— Вы чего такие? — удивился Ким.

— Какие?

— Ну… в общем, — Ким выразительно покрутил пальцами у виска.

— Юля на меня всё время сердилась, а теперь… — виновато сказал Алёша и поспешно сунул в огонь широкую хвойную лапу. Хвоя затрещала и пыхнула в лицо ребят тёмным смолистым дымом.

— А теперь пусть попробует! — Ким засмеялся и замахал руками, отгоняя едкий дым.

• Предыдущая
• 18/38
• Следующая