Исторические портреты. 1613 — 1762. Михаил Федорович — Петр III - Сахаров Андрей Николаевич - Страница 40
- Предыдущая
- 40/225
- Следующая
Многие документы начинаются словами «по государевому указу», «по именному государеву указу». В ряде случаев это еще не обозначало прямого участия царя, так как могли подобным образом ссылаться на законы, на то же Уложение 1649 года и так далее. Однако очень часто речь идет именно о непосредственной роли самого Алексея Михайловича. Известны ранние хозяйственные документы, исходящие от Алексея Михайловича, его резолюции на челобитной сокольников, письма будущему патриарху Никону (их более сотни) и другим деятелям. Алексей Михайлович получал от должностных лиц запросы, как поступать в тех или иных случаях, и давал на эти «статьи» свои руководящие ответы. В описях Дел Тайного приказа нередки указания на царскую руку. Готовясь к заседаниям Боярской думы, государь иной раз составлял для себя своего рода программу-тезисы, как вести дело. Вот пример достаточно показательный. В 1655-1656 годах царь написал «статьи», посланные в разные города воеводам с подьячим Приказа Тайных дел Ю. Никифоровым, в которых изложен такой план:
«В Переаславле. О здоровье (то есть спросить. — А.Г.). О обнадеживании милости, что выданы не будут, а обережены будут ратными людьми, и о повороте в Переаславль Семенова полку Змеева, у которого быть Ивану Чаадаеву, и верному б быть надежну во всем, и впредь о верной службе безо всякого сомнения, о побое Чернецкого и очищенье Быхова…
О развитии негодной крови ни за что и о унятии разрешением Днепром и Киевом.
О миру польском, о третьих о том же и так никогда учинено не будет, хотя разлитие будет…
О житье в подданстве, о могилевских поборах…»
На первый взгляд малопонятный текст представляем собой план достаточно пространной информации, которую царский посланец должен был изложить устно представителям гетманской власти в Переяславле. О перемещении полков догадаться можно без труда. Сложнее расшифровать пункты, относящиеся к военным делам с Речью Посполитой. Можно полагать, что царь говорит о возможном перемирии на условиях разграничительной черты между Россией и Речью Посполитой по Днепру (Киев — русской стороне). «Негодная кровь» скорее всего понимается как напрасная. Под «третьим» разумеется посредничество в переговорах. Царь недоволен злоупотреблениями своих военачальников в занятом Могилеве и желает предоставить более благоприятные условия новым подданным.
Во время одного из своих походов Алексей Михайлович составлял наказ Н.И. Одоевскому (писан «в наших царских шатрах»). Здесь же формулировался текст присяжной записи о приводе к «вере» украинских гетманов. А.Л. Ордину-Нащокину государь сообщал, что присланные тем «статьи» он прочел и они «зело благополучны», но тут же замечает, что одну из статей нужно «вынуть» до нового рассмотрения. Тому же адресату было сообщено о посылке «указных статей» царя на поступившие запросы. Ордину-Нащокину переправлялись с нарочными «тайные статьи» государя, в том числе написанные криптограммой. Сам царь был причастен к разработке тайнописи. Алексей Михайлович строго следил за тем, чтобы секретные бумаги доходили только до тех лиц, которым предназначались. В особых случаях надлежало сжигать письма и грамоты после прочтения.
Алексей Михайлович требовал от чиновников приказного аппарата соблюдения определенных правил. Так, в 1658 году был принят указ: «Приказным людем, дьякам и подьячим в приказах сидеть во дне и в нощи 12 часов». Наказывалось в Золотой палате «сидеть» боярам, окольничим и думным «по вечерам, а съезжаться в 1-м часу ночи (то есть после захода солнца). „В приказах судьям и дьякам сидеть за делы с 1 часа ночи во все дни, да им же с делами входить в Верх перед бояр и сидеть в приказех до 8-го часа, с 1-го часа ночи“. Это уточнение было дано в 1669 году.
Определив продолжительность рабочего дня приказных людей, царь не разрешал своим подчиненным чем-либо заниматься в воскресные дни. Стольник князь Г.В. Оболенский угодил в тюрьму за то, что «у него июля в 6-м числе, в воскресение недели всех святых, на дворе его люди и крестьяне работали черную работу, да он же, князь Григорий, говорил скверные слова».
По указанию государя было составлено расписание внесения дел приказами на рассмотрение Боярской думы по дням недели. Не ограничиваясь тем, что служители Приказа Тайных дел «надсматривали» за деятельностью других приказов, Алексей Михайлович время от времени лично посещал их для проверки. 12 июля 1662 года он, например, инспектировал Пушкарский и Сибирский приказы. С. Коллинс писал: «Скоро царь намерен ходить и осматривать бумаги дьяков своих, чтобы видеть, какие дела решены и какие просьбы остались без ответа». Но, видимо, это не было постоянной
практикой.
Многое в состоянии государственных дел зависело от местного управления. Царю Алексею не удалось наладить должным образом работу воевод, в обязанности которых входил самый широкий круг вопросов административного, военного и судебного характера. Воеводы правили как царьки, злоупотребления по должности являлись обычным делом. От притеснений местных «игемонов» стонал народ, в Москву тянулись вереницы челобитчиков в поисках управы на зарвавшихся правителей. Все это было хорошо известно царю, но изменить сложившуюся практику было, по сути дела, невозможно. И хотя время пребывания в воеводской должности было ограничено двумя — тремя годами, новые лица вели себя не лучше. Строгие наказы правительства беречь население, соблюдать закон, не позволять взяточничества и других преступлений оставались на бумаге. Не слишком помогали наряжаемые правительством сыски по жалобам, отзыв отдельных воевод и прочие меры. Жизнь шла по заведенному кругу. А дворяне, зная, что воеводская должность сулит обогащение, наперебой выпрашивали у монарха назначения на эти посты. Конкуренция была жестокой. И здесь пускались в ход подкупы приказных чиновников, родственные связи, знакомства.
В условиях войны Алексей Михайлович при определении на воеводскую должность руководствовался собственными соображениями. И они имели свою логику. Требовалась широкая мобилизация служилых людей в действующую армию. Поэтому появляются на свет распоряжения царя о назначении воеводами отставленных от службы по ранению. Им предоставлялась первоочередность в определении на должность. Это одновременно означало и поощрение, награду за перенесенные на войне страдания. К раненым приравнивались и бывшие в плену. Такого рода указ был издан в мае 1660 года. Предполагалось воевод, пригодных для полковой службы, отозвать с мест и заменить их ранеными и освободившимися из «полона». Но и в данном случае более чем на один срок воеводства дворяне рассчитывать не могли. Еще более радикальный шаг предприняло правительство в следующем году. Вероятно, много треволнений доставил дворянству указ, согласно которому «…изо всех городов воевод и приказных людей для своей государевы службы переменить и выслать к Москве». Управление на местах препоручалось губным старостам, а там, где таковых не было, следовало привлечь отставных дворян и детей боярских. Была составлена именная роспись отзываемых в Москву. Попутно заметим, что в то время к раненым и перенесшим «полонное терпение» проявлялось посильное внимание, при этом не очень большое значение имела социальная принадлежность. Для выкупа пленников существовал государственный налог — «полоняничные деньги». Вчерашние крепостные и холопы, вернувшиеся из плена, становились свободными. Для «полоняников» устраивались приемы у царя. Семьи и вдовы погибших на службе получали казенное пособие, что распространялось, к примеру, на стрельцов. Увечных по возможности определяли в богадельни.
- Предыдущая
- 40/225
- Следующая
