Тамбу-ламбу. Три звонка - Карпенко Галина Владимировна - Страница 16

• Предыдущая
• 16/30
• Следующая

«Здравствуйте, я Рогов. Это я вам послал телеграмму без адреса».

«А я как раз тебя ищу, — ответит капитан. — Я уже звонил во все школы, города. Наконец-то! Как я рад, что я тебя встретил!»

«Откуда ты так поздно?» — спросит мать, когда он вернётся домой.

«Мы разговаривали с капитаном Проценко, — ответит Володя. — И он мне подарил вот что…» Володя, расстегнув морской китель (да-да, китель!), достанет из кармана старую, знаменитую карту похода.

Очень хорошо, что он послал капитану телеграмму. За окном стучал дождик, и Володька думал о том, что где-нибудь, несмотря на дождь, по улицам города спешит почтальон и несёт телеграмму капитану Проценко от Владимира Рогова…

Прошёл дождь, и Володя Рогов отправился в аптеку. Аптека — это не магазин, но в ней не только лекарства. В аптеке можно покупать витамины A, B, C — разноцветные маленькие шарики; пятьдесят штук в одной маленькой коробочке.

— Ты, кажется, только вчера был у нас? — спросила седая аптекарша Володю. — Имей в виду, витамины нельзя есть слоновьими порциями, и лучше, если бы их приходили покупать взрослые.

Володе неприятно, что она ему это говорит, да ещё так громко, что стоящие в очереди к окошечку «Выдача готовых лекарств» стали оборачиваться и смотреть: кто это глотает витамины, как слон?

И вдруг Володя увидел Шуру. Шура получала лекарства. Правда, Шура стояла к нему спиной, но он-то её сразу узнал. Провизор читал рецепт и передавал ей пузырьки и коробочки. Шура отошла к столику и стала осторожно укладывать лекарства в маленькую плетёную сумочку. Рогов, получивший свои витамины, направился к двери, и тут они столкнулись.

— Рыбьего жиру накупила? — спросил Володя.

— А ты?

— Я то?, что самое полезное! — Он высыпал на ладонь несколько шариков, — Хочешь? Это ABC. Все полярники ими питаются.

— Я не хочу, — отказалась Шура.

— Не хочешь? Как хочешь. — И Володя отправил целую пригоршню витаминов в рот и зашагал с нею рядом. — Ты почему злишься?

— Я? — удивилась Шура.

— Конечно, злишься, даже витамины не ешь. Я могу тебя записать в кружок! — великодушно предложил Рогов.

Он был в великолепном настроении, оттого что так ловко придумал с телеграммой. А Шура удивлялась, почему Рогов, который в школе почти не разговаривал с ней, сейчас предлагает какие-то лечебные конфетки.

— У тебя очень хорошая фамилия, — продолжал разглагольствовать Рогов. — У тебя такая хорошая фамилия, ты даже сама не знаешь, какая…

Шура ничего не понимала. «Он, наверно, меня разыгрывает, — подумала она. — Вот перейду сейчас от него на другую сторону…»

— Я одному человеку с такой фамилией знаешь что бы сделал? Да я ему всё, что он хочет, сделаю, — говорил Володя, переходя с ней через дорогу. — Если бы он вдруг утонул, я нырнул бы в самую глубину и спас его.

Шура чуть не споткнулась — так удивилась его словам. Неизвестно, что бы он ещё сказал, если бы они не дошли до угла. На углу, под горящим фонарём, на стене была наклеена большая пёстрая афиша. Рогов остановился. Ещё бы не остановиться! Раскинувшись почти во всю стену, афиша извещала, что в воскресенье в парке будет утренник, на котором выступят артисты цирка. По жёлтому полю вдоль и поперёк катили на велосипедах медведи, в центре афиши сквозь обруч прыгал лев. Весёлый клоун, улыбаясь нарисованным ртом, приглашал всех непременно побывать на удивительном представлении.

— Вот это здорово! — сказал Володя. — Я цирк ни на какой театр не променяю. Театр всё про одно и то же, а здесь: акробаты, и звери, и фокусники. Я прошлый год, когда были каникулы, ходил в цирк три раза. А ты?

Шура не ответила. Она была уже далеко от перекрёстка, где стоял Рогов и разговаривал сам с собой.

Мария Александровна, Шурина мама, открыла дверь, но это пришла не Шура. На пороге стоял почтальон. Он принёс телеграмму.

— Извините за опоздание, — сказал почтальон. (Телеграмма уже побывала по старому адресу.) — А вы, оказывается, переехали?

«Какая странная телеграмма! — подумала мама. — Одно слово». Но, прочитав подпись «Володя», перестала удивляться. Капитан Проценко часто получал телеграммы, среди которых были похожие и на эту. Один раз даже была такая: «Плыву за вами. Оля». Если в телеграмме был обратный адрес, капитан непременно отвечал всем: будущим капитанам, штурманам и матросам, всем мальчикам и девочкам. В этой телеграмме обратного адреса не было, и Мария Александровна не передала её адресату. Адресат был болен.

Почтальон ушёл, и вскоре в дверь постучали.

«Это, наверно, Шура». Они договорились, что она не будет звонить, а постучит, чтобы не разбудить Дима. Но это тоже была не Шура.

— Стёпа! — обрадовалась Мария Александровна. — Ну заходи, заходи!

Стёпа снял фуражку и, осторожно ступая, пошёл за Марией Александровной на кухню.

— Мария Александровна, я на минуту. Может, что нужно, куда сходить или что принести?

— Очень хорошо, что пришёл.

— Я наследил вам. — Стёпа посмотрел на свои сапоги, измазанные извёсткой, и досадливо махнул рукой. — Я их обтирал, да, видно, плохо. Я прямо со стройки, в общежитие не заходил.

— Ничего, ничего, ты садись.

Стёпа одёрнул рубашку, поправил ремень и сел к столу.

— Вот видишь, как у нас получилось, — сказала Мария Александровна. — У Дмитрия Дмитриевича приступ, с сердцем плохо…

— Жалко мне его… — сказал Стёпа.

— Я так думаю, что всё обойдётся. Дмитрий Дмитриевич человек крепкий. Ну, а у вас-то как?

— Ничего, управляемся. На кране сегодня Василий Дмитриевич работал.

— Я, может быть, сама дня через два выйду.

Мария Александровна налила Стёпе чаю, намазала маслом калач.

— Это ты! — обрадовалась Шура, увидев Стёпу.

Они подружились ещё прошлым летом, когда Шура, окончив третий класс, первый раз в жизни уехала в пионерский лагерь.

Лагерь, окружённый лесом, стоял на высоком берегу. Лес был дремучий, с густыми зарослями орешника. Орехи, укутавшись в мягкие одёжки, семейками сидели в шершавых листьях. Стояла пора, когда в скорлупе наливалось и крепло белое ядрышко.

Пионеры готовились к походу. Все ждали дня, когда их разбудят на заре и они двинутся по берегу в путь. И этот день наступил. Ещё долго на росистой траве темнела тропка, по которой они ушли.

Поход! В нём, как праздник, и луг с последними ромашками, и лес, где на кочках начинает краснеть брусника, и костёр, над которым взлетают искры, и закопчённый котёл, в котором булькает пригорелая каша.

Пионеры возвращались из похода весёлые, промокшие под дождём. Но теперь они уже могли сказать: мы были в походе! И Шура, засыпая на лагерной раскладушке, думала, как она расскажет маме и папе про поход.

Она скоро их увидит, они приедут через три дня. Потому что через три дня будет родительский день.

…Сегодня приедут родители. Непонятно только, почему такое волнение. Можно подумать, что родители не узнают своих детей, если на тех не будет глаженных-разглаженных рубашек и они не выучат наизусть басню про трусливого зайца.

Все мылись, чистились и зубрили стихи. Даже на клумбу в центре лагеря посадили цветы. Правда, их забыли полить, и они на глазах завяли. Но, когда их выдернули, клумба была так же хороша, как и прежде.

У лагерных ворот остановилась машина. Из машины выбирались счастливые матери и отцы, бабушки, дедушки и даже дяди с тётями. Им навстречу торжественным строем шли дети. Но, к счастью, строй смешался, и над лагерем зазвенел вопль радости.

— Мама, ура!.. Ой, дедушка приехал! — раздавалось вокруг.

• Предыдущая
• 16/30
• Следующая