Галактический фонд призрения - Саймак Клиффорд Дональд - Страница 5

• Предыдущая
• 5/8
• Следующая

— А ну, черт тебя побери, за работу! — заорал он, плюхнув передо мной груду записей.

— Что тут происходит?

— Это все твоя затея с домовыми! — надрывался он. — Звонят тысячи людей. У всех домовые, всем помогаю домовые, а кое-кто даже видел домовых.

— А как насчет молока? — осведомился я.

— Молока? Какого еще молока?

— Ну как же, молока, которое надо ставить домовым на ночь.

— Откуда я знаю! — возмутился он. — Почему бы тебе не позвонить в две-три молочные компании и не справиться у них?

Я так и сделал — и, чтоб мне провалиться, молочные компании оказались на грани тихого помешательства. Шоферы наперегонки возвращались за дополнительным молоком, поскольку большинство постоянных покупателей брали пинту-другую сверх обычного. Возле складов возникли очереди машин, растянувшиеся на целый квартал, — поджидали новых поставок молока, а поставки шли туго.

У нас в конторе в то утро не осталось никого, кто делал бы что-нибудь еще, кроме как сочинял байки про домовых. Мы заполнили ими весь номер всевозможными историями о домовых, помогающих людям. С одной оговоркой — в большинстве своем люди и не догадывались, что им помогают именно домовые, пока не прочитали мое сочинение. До того они просто думали, что ухватили за хвост удачу.

Когда первый выпуск был готов, мы какое-то время сидели сложа руки, как бы переводя дыхание — хотя звонки не прекращались, — и готов поклясться, что моя пишущая машинка раскалилась к тому времени докрасна.

Наконец свежую газету подняли наверх, каждый получил по экземпляру и углубился в нее, и тут до нас донесся рык из кабинета Дж.Х. Мгновением позже Дж.Х. вынырнул лично, размахивая зажатой в руке газетой, а его физиономия была на три порядка багровее свежеокрашенной пожарной машины. Он рысью подбежал к столу завотделом, швырнул газету Пластырю под нос и прихлопнул ее кулаком.

— Как это понять? — гаркнул он. — Ну-ка изволь объясниться. Мы теперь станем общим посмешищем!

— Но, Дж.Х., по-моему, это отличный розыгрыш и...

— Домовые!... — фыркнул Дж.Х.

— Столько звонков от читателей, — пролепетал Пластырь Билл. — Звонки продолжаются до сих пор. И я...

— Довольно, — проревел Дж.Х. — Ты уволен! — Повернувшись к завотделом спиной, он уставился на меня. — Это ты затеял! Ты тоже уволен!

Я поднялся со своего места и подошел к бывшему заву.

— Мы вернемся попозже, — заявил я, адресуясь Дж.Х., — за выходным пособием.

Он слегка вздрогнул, но не отступился. Пластырь снял со стола пепельницу и выпустил ее из рук. Она упала на пол и разбилась, а Пластырь отряхнул пепел с ладоней и пригласил:

— Пошли, Марк. Выпивка за мной.

Мы отправились на перекресток. Джо притащил бутылку с парой стаканов, и мы взялись за дело. Вскоре в бар стали загадывать и другие ребята из конторы. Принимали с нами по рюмочке и возвращались на работу. Тем самым они давали нам понять, что соболезнуют и жалеют о том, как все обернулось. Вслух никто ничего не говорил, просто они заглядывали один за другим. За весь день не набралось и нескольких минут, когда мы сидели бы вдвоем и никто не составил бы нам компанию. А уж нам с Пластырем пришлось накачаться основательно.

Мы с ним толковали про домовых, сперва довольно скептически — всему, мол, виной человеческое легковерие. Но чем больше мы задумывались и чем больше пили, тем искреннее верили, что без домовых и впрямь не обошлось. Прежде всего, слепая удача не ходит косяками, как вроде бы получалось у нас в городе на протяжении последних недель. Удача скорее склонна рассредоточиваться в пространстве и времени, а если иной раз собирается в ручейки, то и они на поверку оказываются жиденькими. А у нас удача, по-видимому, посетила многие сотни, если не тысячи людей.

Часам к трем-четырем пополудни мы окончательно согласились, что за этой заварушкой с домовыми кроется что-то реальное. И, само собой, стали прикидывать, кто такие домовые и чего ради им помогать нам, людям.

— Знаешь, что я думаю? — спросил Пластырь. — По-моему, они инопланетяне. Пришельцы со звезд. Может, те самые, что прежде летали в тарелках.

— Но с какой стати инопланетяне станут нам помогать? — не замедлил возразить я. — Они, конечно, принялись бы наблюдать за нами, постарались бы выяснить все, что смогут, а спустя какое-то время попробовали бы вступить с нами в контакт. Может даже, им захотелось бы нам помочь — но помочь нам как племени, а не как отдельным людям...

— А может, они по натуре хлопотуны, — предположил Пластырь. — Есть же такие и у нас на Земле. Помешанные на том, чтоб творить добро, сующие свой нос, куда их не просят, не способные оставить людей в покое ни на секунду.

— Нет, не думаю, — не отступался я. — Если они стараются нам помочь, то, наверное, это у них что-то вроде религии. Как монахи, что бродили по Европе в прежние века. Как добрые самаритяне. Или как Армия спасения.

Но он не соглашался взглянуть на это моими глазами.

— Хлопотуны, и только, — настаивал он. — Может, у них там всего в избытке. Может, на их родной планете все делают машины и каждый уже обеспечен выше крыши. Может, у них дома уже и дел никаких не осталось — а, сам знаешь, нам обязательно нужно найти себе хоть какое-нибудь занятие, чтоб не скучать и не утратить уважения к себе.

Часов в пять в бар заявилась Джо-Энн. У нее был выходной, и она не ведала ни о чем, пока кто-то из конторы не догадался ей позвонить. Тут уж она не замешкалась. И прежде всего рассердилась на меня и не желала слушать моих оправданий, что в подобных обстоятельствах мужчина имеет право на стаканчик-другой. Она вытащила меня из бара, посадила в мою собственного машину, но за руль не пустила и отвезла к себе. Накачала черным кофе, после чего заставила что-то съесть и только часов в восемь пришла к выводу, что я достаточно протрезвел, чтобы попытаться доехать домой.

Я ехал осторожно и доехал, но голова у меня раскалывалась и к тому же никак не желала забыть, что я остался без работы. Хуже того, ко мне теперь до конца дней моих приклеится ярлык психа, затеявшего аферу с домовыми. Уж можно не сомневаться, что телеграфные агентства не пропустили такой подарок и что новость подхвачена на первых полосах в большинстве газет от побережья до побережья. Нет сомнений и в том, что радиокомментаторы и их коллеги-телевизионщики изгаляются на этот счет до изнеможения.

Домик мой стоял на небольшом крутом бугре, своеобразном взгорке между озером и дорогой, и подъехать прямо к крыльцу было нельзя. Приходилось ставить машину на обочине у подножия бугра, а потом взбираться наверх на своих двоих. Чтобы не сбиться с тропки при лунном свете, я брел опустив голову и почти достиг цели, когда заслышал звук, заставивший меня встрепенуться.

И увидел их.

Они соорудили леса не то подмостки, и четверо взгромоздились на эти подмостки, бешено малюя стены краской. Еще трое взобрались на крышу и клали кирпичи взамен выбитых из трубы. Вторые рамы были расставлены по всему участку, и на них безудержно клали шпаклевку. Ну а лодку — ту было почти не разглядеть, такое их число облепило ее, окрашивая в три слоя.

Я стоял разинув рот, челюсть чуть не доставала до грудной клетки. Внезапно раздался свист, и я поторопился отступить с тропки в сторону. И правильно сделал — добрая дюжина их пронеслась под гору, на ходу разматывая шланг. Времени прошло меньше, чем нужно на этот рассказ, а они уже мыли мне машину.

Меня они, казалось, не замечали вовсе. То ли они были так заняты, что не могли отвлечься, то ли принятые у них правила приличия не позволяли обращать внимание на того, кому они решили помочь.

Они действительно очень походили на домовых, какими их рисуют в детских книжках, но были и определенные отличия. Точно, они носили остроконечные шапочки, но когда я подобрался вплотную к одному из них — он увлеченно шпаклевал рамы, — я разглядел, что никакая это не шапочка. Это его голова сходилась на конус острием вверх, и венчала ее не кисточка, а хохолок из волос или перьев — я так и не сумел понять, из чего именно. И они носили куртки с большими вычурными пуговицами, только у меня не знаю как сложилось впечатление, что на деле пуговицы — нечто совершенно другое. И не было огромных несуразных клоунских ботинок, в каких их обычно рисуют, — на ногах у них просто ничего не было.

• Предыдущая
• 5/8
• Следующая