Город - Саймак Клиффорд Дональд - Страница 24
- Предыдущая
- 24/74
- Следующая
Кто-то тихонько поскребся в дверь. Грант оцепенел, прислушиваясь. Опять… А теперь вкрадчивое повизгивание.
Грант быстро убрал бумаги в портфель и подошел к двери. И только приотворил ее, как в комнату черной тенью просочился Нэтэниел.
– Оскар не знает, что я здесь, – сообщил он. – Оскар мне задаст, если узнает.
– Кто такой Оскар?
– Робот, он смотрит за нами.
– Ну и что тебе надо, Нэтэниел? – усмехнулся Грант.
– Хочу говорить с тобой, – сказал Нэтэниел. – Ты со всеми говорил. С Брюсом, с Дедом. Только со мной не говорил, а ведь я тебя нашел.
– Ладно, – согласился Грант. – Валяй, говори.
– Ты озабочен, – заявил Нэтэниел.
Грант нахмурился.
– Верно, озабочен… Люди постоянно чем-нибудь озабочены. Пора тебе это знать, Нэтэниел.
– Тебя гложет мысль о Джуэйне. Как Деда нашего.
– Не гложет, – возразил Грунт. – Просто я очень интересуюсь этим делом. И надеюсь.
– А что с Джуэйном? – спросил Нэтэниел. – И кто он такой, и…
– Его нет, понимаешь? – ответил Грант. – То есть был когда-то, но умер много лет назад. Осталась идея. Проблема. Задача. Нечто такое, о чем нужно думать.
– Я умею думать, – торжествующе сообщил Нэтэниел. – Иногда подолгу думаю. Но я не должен думать как люди. Это Брюс мне так говорит. Он говорит, мое дело думать по-собачьему, не стараться думать как люди. Говорит, собачьи мысли ничуть не хуже людских, может, даже намного лучше.
Грант серьезно кивнул.
– В этом что-то есть, Нэтэниел. В самом деле, ты не должен думать как человек. Ты…
– Собаки знают много, чего не знают люди, – хвастался Нэтэниел. – Мы такое видим и слышим, чего человек не может видеть и слышать. Иногда мы воем ночью, и люди гонят нас на двор. Но если бы они могли видеть и слышать то же, что мы, они бы от страха с места не двинулись. Брюс говорит, что мы… мы…
– Медиумы?
– Вот-вот, – подтвердил Нэтэниел. – Никак не запомню все слова.
Грант взял со стола пижаму.
– Как насчет того, чтобы переночевать здесь, Нэтэниел? Можешь устроиться у меня в ногах.
Нэтэниел недоверчиво воззрился на него.
– Нет, правда, ты так хочешь?
– Конечно. Если нам, человеку и псу, суждено быть наравне, зачем откладывать, начнем сейчас.
– Я не испачкаю постель, – сказал Нэтэниел. – Честное слово. Оскар купал меня вечером.
Он поскреб лапой ухо.
– Разве что одну-две блохи оставил…
Грант растерянно смотрел на атомный пистолет. Удобнейшая штука, пригодна для всего на свете, хоть сигарету прикурить, хоть человека убить. Рассчитан на тысячу лет, не боится ни сырости, ни тряски – во всяком случае, так утверждает реклама. Никогда не отказывает. Вот только сейчас почему-то не слушается…
Направив дуло в землю, он как следует встряхнул пистолет. Никакого эффекта. Легонько постучал по камню – хоть бы что.
Над беспорядочным нагромождением скал спускался сумрак. Где-то в дальнем конце долины раскатился несуразный хохот филина. На востоке незаметно проклюнулись первые звездочки, на западе ночь поглощала прозрачную зелень заката.
Около большого камня лежит кучка хвороста, рядом припасена еще целая гора, хватит до утра. Но с испорченным пистолетом костра не разжечь…
Грант тихо выругался при мысли о холодной ночевке и холодном ужине.
Еще раз постучал пистолетом по камню, теперь уже посильнее. Пустой номер…
В тени между деревьями хрустнула ветка, и Грант рывком выпрямился. У могучего ствола, уходящего в сумеречное небо, стоял человек, высокий, угловатый.
– Привет, – сказал Грант.
– Что-нибудь не ладится, приятель?
– Да пистолет… – начал Грант и осекся: незачем этой темной личности знать, что он безоружен.
Незнакомец шагнул вперед с протянутой рукой.
– Что, не работает?
Грант почувствовал, как у него забирают из рук пистолет.
Незнакомец присел на корточки, посмеиваясь. Как ни силился Грант рассмотреть, что он делает, в сгущающемся мраке были видны лишь размытые контуры рук, мелькающие тени над блестящим металлом.
Что-то звякнуло, скрипнуло. Чужак шумно втянул носом воздух и рассмеялся. Снова звякнул металл, чужак встал и протянул пистолет Гранту.
– Полный порядок, – сказал он. – Лучше прежнего будет работать.
Хрустнула ветка, Грант закричал:
– Эй, погодите!..
Но незнакомец уже пропал, меж призрачных стволов растаял черный призрак. По телу Гранта от пяток вверх пополз холодок – не от ночного воздуха… Зубы запрыгали во рту, короткие волосы на затылке поднялись дыбом, от плеча к пальцам побежали мурашки.
Тишина… Лишь чуть слышно журчит вода в ручейке за камнем.
Дрожа, он опустился на колени возле кучки хвороста и нажал спуск пистолета. Выплеснулся язычок голубого пламени, и вот уже костер пылает вовсю.
Когда Грант подошел к изгороди, старик Дэйв Бэкстер восседал на верхней жерди, дымя коротенькой трубочкой, почти и невидной в густой бороде.
– Здорово, приятель. – сказал Дэйв. – Лезь сюда, присаживайся рядышком.
Грант примостился на изгороди. Перед ним простиралось поле, среди кукурузных снопов пестрели золотистые тыквы.
– Просто так шатаешься? – спросил старик Дэйв. – Или что вынюхиваешь?
– Вынюхиваю, – признался Грунт. Дэйв вынул трубочку изо рта, плюнул, потом воткнул ее на место. Борода нежно обвила ее с опасностью для себя.
– Раскопки?
– Да нет, – ответил Грант.
– А то лет пять тому рыскал тут один, – сообщил Дэйв. – В земле копался, что твой крот. Откопал место, где прежде город стоял, так все вверх дном перевернул. И осточертел же он мне расспросами: расскажи ему про город, и все тут. Да ведь я ничего толком и не помню. Слышал однажды, как мой дед говорил название этого города, так и то позабыл, провалиться мне на этом месте. У этого молодчика были с собой какие-то старые карты, он их и так, и этак крутил, все чего-то дознаться хотел, да так, должно, и не дознался.
– Охотник за древностями, – предположил Грант.
– Он самый, видать, – согласился старик Дэйв. – Я уж от него хорониться стал. А то еще один явился, такой же мудрец.
Тот какую-то старую дорогу искал: дескать, здесь проходила. Тоже все с картами носился. Ушел от нас довольный такой – нашел, дескать, а у меня духу не стало втолковать ему, мол, не дорога то была, а тропа старая, коровы проторили.
- Предыдущая
- 24/74
- Следующая
