Водяной - Вальгрен Карл-Йоганн - Страница 23

• Предыдущая
• 23/44
• Следующая

Через несколько минут они вернулись в хижину. Один посветил фонариком в сторону травы, где я пряталась.

— Они где-то здесь!

— Взяли что-нибудь?

— Ничего вроде не взяли, но на полу воды, как в дырявой лодке.

Сердце отчаянно билось. Почему они решили, что взломщик был не один? И что вообще там можно у них украсть, в их рыбарне? Сейчас начнут осматривать потщательнее, не взяли ли что-нибудь из их драгоценного имущества, все ли лежит на месте.

И вдруг я обомлела. Чувство было такое, как будто под кожу ввели шприцом ледяную воду. Моя сумка! Я забыла в хижине свою школьную сумку! И там черным по белому написана моя фамилия… мои учебники, а главное, отмычки. И лежит она на складном стуле, прямо на виду. Но дальше я подумать ничего не успела — из хижины донесся отчаянный вопль. Крик нестерпимой боли.

Два дня Томми не показывался. Я ходила в школу, будто ровным счетом ничего не произошло. Делала уроки и пыталась заставить себя слушать, что там объясняют учителя. Но получалось так себе — никак не могла сосредоточиться. Только и думала об этой ночи в рыбарне. Как это могло быть? Как я понимала, что он хочет мне сказать? И как он понимал меня? Понимал слова! Я же с ним разговаривала, как с человеком… И не решалась позвонить Томми. Если он узнает, что я взломала дверь в их сарай, взбесится. А ведь братья наверняка нашли мою сумку. Не могли не найти — я даже не позаботилась ее спрятать, выложила, как дура, на стул.

Конечно, рано или поздно они объявятся и припрут меня к стене: как туда попала твоя сумка? И что я скажу?

Герарда в школе не было. Ходили слухи, что его отчислили до конца полугодия. Каролина Юнгман якобы слышала, как Л-Г говорил с ректором. Они стояли около учительской, а она проходила мимо и все слышала. Но никто и ничего не знал точно.

Меня это устраивало. Одной проблемой меньше. Вполне хватает моего чудища морского и обрушившегося на голову папаши.

В среду после математики Л-Г взял меня под локоть и отвел в сторону:

— Ты пропустила два последних урока в понедельник. И вряд ли по болезни, потому что вчера, как ни в чем не бывало, пришла на занятия.

— Отец вернулся, — сказала я.

— Это не причина.

— Еще какая причина. Он вернулся из тюрьмы. Год его не видела.

Аргумент подействовал. Глаза Л-Г забегали, и он нервно прокашлялся.

— Да… тогда можно понять… Но ты все равно должна была мне сообщить. Я бы не стал никому рассказывать.

Господи, до чего же просто — врать! Слова льются сами собой, как вода из наклоненного кувшина. Даже не надо никакой логики — говори, и все.

— Я забежала домой, у нас окно было, а он тут как тут. С приятелем. Подарки и все такое… Я так обрадовалась, что у меня все из головы вылетело. Подумайте сами — почти целый год!

Л-Г по-лошадиному покивал головой.

— А Томми? Что с Томми? Он болен?

— Просил освободить до конца недели. Там с его братом что-то… поранился, что ли, и они без Томми не обойдутся.

Что-то там, в рыбарне, произошло, когда они туда заявились.

— Потери у нас серьезные, — криво улыбнулся Л-Г. — А ты помнишь, что я тебе говорил в тот раз? У тебя что-то не так с друзьями по классу? Что-то хочешь рассказать?

— Нет… нечего рассказывать.

— Уверена?

— Совершенно уверена.

Он вздохнул и застегнул «молнию» на портфеле:

— Ну что ж… мне ничего не остается, как поверить в твою версию, Петронелла. Но если что-то случится, обязательно скажи мне. Обещаю, что дальше это не пойдет. И насчет папы твоего… я тоже никому не скажу. Это, наверное, замечательно, что он опять дома.

— Еще бы не замечательно.

— И пожалуйста, подтяни, что пропустила. Особенно математику.

— Само собой.

Мимо прошел ректор, и он встрепенулся:

— Извини… я должен поговорить кое о чем с этим господином.

Не «кое о чем», а кое о ком — о Герарде, подумала я. Главная тема на сегодня.

В четверг Герард неожиданно появился в школе. Прихожу утром, а он сидит в вестибюле. Незажженная сигарета во рту. И вся его свита вертится рядом — Педер, Ула и еще несколько парней из восьмого. Я резко повернула, спряталась за вешалку и так, прикрываясь пальто и куртками, добралась до своего шкафа. Не заметили.

Не успела я снять куртку, появился завхоз. Шел куда-то по своим делам, увидел Герарда и остановился.

— Тебе нельзя здесь находиться, — спокойно сказал он. — Ты же знаешь правила. Тебе отстранили от занятий. Значит, на территории школы ты появляться не должен. Так что исчезни. А остальные — марш на уроки!

— Срать я на тебя хотел, — коротко ответил Герард.

— Что-о?! — изумился завхоз. — У тебя тридцать секунд. Понял?

Наступила гробовая тишина. Все словно замерли и уставились на завхоза и Герардову банду.

— У вас нет права его выгонять, — спокойно сказал Ула. — Пока еще в этой стране действует закон о всеобщем обязательном образовании.

— Вот именно, — ухмыльнулся Герард. — Так что я имею полное право здесь находиться. Мало того, это мой долг.

Завхоз посмотрел на часы, перевел глаза на Герарда и окинул его таким взглядом, что кто угодно бы испугался:

— Пятнадцать секунд. Если ты добровольно не уйдешь, я тебя выкину отсюда. Понял, парень?

— Срать я на тебя хотел, — повторил Герард.

Я не понимала, как у него хватает решимости. Завхоз — здоровенный детина под два метра ростом. Я видела однажды, как он разнимал драку — брал ребят за шкирку, как котят, и отшвыривал в разные стороны.

— И на ректора срать хотел, — заключил Герард, достал из куртки зажигалку, прикурил, сложил губы, как для поцелуя, и выпустил одно за другим два шикарных кольца. — Буду сидеть здесь, сколько захочу. Так что иди своей дорогой. Пробки поменяй где-нибудь, пидор несчастный.

— Погаси сигарету и не нарывайся на трепку.

Завхоз постарался сказать это спокойно, но я видела, что его трясет от негодования. Но Герард сидел как ни в чем не бывало, дымил в его сторону и делал маленькие глоточки из протянутой кем-то бутылки «Севн-ап».

— Что ж ты дрожишь-то так? — издевательски спросил Герард. — На, затянись… А может, пить хочешь? Я приглашаю.

Все шло так, как будто каждый заранее знал, что ему делать. Я оглянулась. Появился ректор, несколько учителей встали полукругом за спиной завхоза. Странно, но никто не произносил ни слова. Воцарилась полная тишина — или мне только так показалось?

— Ну все, парень, пора на выход, — сказал завхоз. Он, похоже, немного успокоился. — И не показывайся тут, пока тебе не дадут добро.

— Кончай! Ты что, и вправду считаешь, что я тебя боюсь? Прямо так вот подожму хвост и убегу? Испугаюсь твоей хамской рожи, амбал?

— Ну все, с меня хватит…

Дальше все произошло с такой скоростью, что никто пальцем шевельнуть не успел.

Завхоз не успел даже шаг сделать, как Герард на него бросился. Ни секунды сомнений, выглядело это чуть ли не комично, как в каком-нибудь мультике, вроде «Том и Джерри». Он рванулся с места и изо всех сил ударил завхоза бутылкой по виску. Звон разбитого стекла. У того остекленели глаза, и он криво и неловко повалился на пол.

Он лежал на боку, и из разбитого виска фонтаном хлестала кровь, а Герард стоял над ним и бил его ногой по голове — изо всех сил. Он, похоже, даже не думал о последствиях. Голова моталась от ударов, как будто это был не человек, а тряпичная кукла. Мне показалось, что прошла вечность, никто не вмешивался. И наконец, не учитель, нет, — Герарда остановил Ула, оттащил его с криком:

— Какого хрена, Герард! Оставь его в покое… Хватит!

И вся банда, как косяк трески, метнулась к выходу, но перед тем, как исчезнуть, Герард посмотрел на меня и что-то сказал, но я не расслышала его голос в поднявшемся гвалте, в истерических воплях девчонок, в криках «Вызывайте же „скорую“!». Ректор и учителя на корточках вокруг неподвижного тела тоже что-то кричали. А может, Герард и не говорил ничего или сказал что-то совсем ко мне не относящееся, но я, как мне показалось, прочитала по губам: «Все из-за тебя!»

• Предыдущая
• 23/44
• Следующая