Наследие звезд - Саймак Клиффорд Дональд - Страница 27

• Предыдущая
• 27/34
• Следующая

— Даже с топорами, — сказала Мэг. — Вряд ли…

— Собираются племена, — продолжал Ролло. — Равнина к востоку и югу просто черна от них, и все время подходят новые. Должно быть, новость распространяется быстро.

— Я не понимаю, почему они собираются, — сказал Кашинг. — Конечно, были стражники, но я считал их небольшими группами заблуждающихся фанатиков.

— Не так уж и заблуждающихся, — сказала Мэг. — Нельзя столетиями нести стражу, основываясь лишь на заблуждении.

— Ты считаешь это место важным? Настолько важным?

— Так должно быть, — сказала Мэг. — Оно слишком велико. Слишком много времени и труда затрачено на его сооружение. И оно по-прежнему хорошо защищено. Люди, даже в старые машинные времена, не стали бы тратить столько времени и сил…

— Да, я знаю, — сказал Кашинг. — Сам удивляюсь. Зачем оно здесь? Если бы только мы смогли понять это…

— Появление племен показывает, что это место более важно, чем мы думали, — сказал Ролло. — Здесь не только одни стражники. Их поддерживали племена. Должно быть, существует легенда…

— Если так, то это хорошо скрытая легенда, — сказала Мэг. — Я никогда не слышала о ней. Я уверена, что городские племена ничего о ней не знают.

— Самые важные легенды должны тщательно скрываться, — сказал Кашинг.

— Они настолько священны, что о них, может быть, и не говорят вслух.

На следующий день Ролло пошел с ними в очередной обход Города. Они не нашли ничего нового. Стены стояли прямо и недостижимо. Никаких признаков жизни.

Позже вернулись в лагерь Эзра и Элин. Они очень устали, ноги у них были сбиты.

— Садитесь и отдохните, — сказала Мэг. — Ложитесь, если хотите. Вот вода. Я сейчас поджарю мяса. Поспите немного перед едой.

Эзра хрипло сказал:

— Деревья не пустили нас. Не слушали никаких заговоров. И не объясняли, почему. Но о других вещах они говорили. Они говорили о наследственных воспоминаниях. О другой планете в другой солнечной системе, где-то очень далеко отсюда. Они назвали и эту планету, но это очень трудное название, со множеством согласных, я не запомнил его и не хотел переспрашивать. Мне это казалось неважным… Какая нам польза, если мы будем даже знать название? Они либо забыли, как попали сюда, либо не хотели говорить. Впрочем, может, они и сами не знают. Я не уверен, что они видели эту планету. Я думаю, они говорили о наследственной памяти. Расовые воспоминания, передаваемые от одного поколения к другому.

— Ты уверен в этом? — спросил Кашинг. — И они сказали, что пришли с другой планеты?

— Уверен, — ответил Эзра. — Это несомненно. Они говорили о планете, как человек, заброшенный куда-нибудь, говорил бы о стране своего детства. Они показывали мне эту планету. Картина очень смутная, но основное разобрать можно. Я думаю, что это идеализированная картина. Розовый мир — знаете, такой тонкий розовый цвет яблоневых лепестков ранней весной на фоне голубого неба. Не цвет этого мира был розовым, а чувство. Я знаю, что не очень понятно выражаюсь, но так и было. Радостный мир, не счастливый, а радостный.

— Неужели люди, улетавшие к звездам, попали в этот розовый мир и привезли оттуда семена деревьев? — спросил Кашинг.

— А Попутчики и Дрожащие Змеи? Живые камни? Все это не может принадлежать нашему миру, — сказала Мэг.

— Если это верно, — подхватил Ролло, — то, может, это все-таки и есть Место, откуда уходили к Звездам?

Кашинг покачал головой.

— Здесь нет посадочных площадок. Мы их нашли бы, если бы они были. И очень далеко от источников снабжения. С экономической точки зрения нелогично.

— Возможно, в определенных условиях отсутствие логики имеет смысл, — сказал Ролло.

— Но не в технологическом мире, — сказал Кашинг, — не в таком мире, который посылает людей к звездам.

Вечером, когда Эзра и Элин уснули, Ролло ушел бродить, Энди отправился плясать с Попутчиками, Кашинг сказал Мэг:

— Меня беспокоит то, что сказал Отряд… Там есть что-то еще. Что-то скрытое. Мы должны его найти.

Мэг кивнула:

— Наверное, тут многое можно найти, сынок. Но как? Ты что-нибудь придумал?

— Ты почувствовала живой камень, — сказал Кашинг. — Ты чувствуешь Попутчиков. Ты сказала, что они — конгломерат множества людей, всех, кого они встречали. Ты почувствовала, что мозг робота жив. И многое другое. Ты почувствовала меня, когда я спал в зарослях сирени.

— Я тебе много раз говорила, что я не настоящая ведьма. Я всего лишь старуха, которая использовала свои слабые возможности, чтобы спастись и прокормиться. Вот Элин…

— Не Элин. У нее совсем другие способности. Она видит сразу всю картину. Ты же различаешь и подробности.

— Ты спятил, — сказала Мэг.

— Ты попробуешь, Мэг?

— Напрасная трата времени.

— Мы должны решить эту задачу. Должны знать, что происходит. Если не хотим остаться тут навсегда.

— Ладно. Завтра. Только чтобы показать, что ты ошибаешься. Если у тебя есть лишнее время.

— У меня оно есть, — сказал Кашинг. — Мне больше нечего делать.

Она не хотела делать это, но говорила себе, что должна попытаться. И в то же время она пыталась и боялась убедиться в собственном бессилии.

— Надеюсь, ты будешь доволен, — сказала она Кашингу.

Раннее утреннее солнце освещало большую металлическую дверь, украшенную символическими изображениями, которые ничего не говорили ей. Угрожающе возвышались по обе стороны каменные башни. Стоя на ступеньках перед дверью. Мэг почувствовала, как хмуро смотрит на нее все сооружение.

Отряд сказал, что за дверью, где-то в Городе, скрывается нечто, но он и сам не знал, что это. И вот ей предстояло это узнать. Она знала, что это невозможно, не стоит и пытаться, но сынок верит в нее, и она не может ему отказать. Она знала, что остальные не верят. Взглянув на Элин, она подумала, что уловила в глазах женщины странный блеск — словно та забавлялась… Хотя, бог знает, что скрывается в пустых глазах Элин.

Мэг опустилась на колени и устроилась с удобствами. Она попыталась мысленно проникнуть в Город, вначале слегка, потом настойчивее. Щупальца ее мозга двинулись вперед, ощупывая, пробуя, ища, как будто отыскивая щели в стене.

Она ощутила жесткость камня, полированную твердость металла, и вот она проникла в пустоту за ними. И там что-то было.

Щупальца отпрянули, коснувшись неизвестного предмета — или предметов

— она никогда не встречала такого и никто не встречал. Не предмет, сказала она себе, а множество различных… она не могла подобрать слово. Они были не живые, хотя, несомненно, они были сущностью чего-то. Она ощутила цепенящий страх, дрожь, отвращение, как будто там были пауки, миллиарды копошащихся пауков с радужными изуродованными телами, с лапами, покрытыми дрожащими черными волосами. Крик застрял в ее горле, но она подавила его. Они не могут мне повредить, сказала она себе, они не доберутся до меня; они внутри, а я снаружи.

Мозг ее снова двинулся вперед, она оказалась среди них; и тут она поняла, что это не пауки, в них нет вреда, потому что они не живые. Но, хотя в них и не было жизни, в них было заключено значение. Бессмыслица. Как может что-то безжизненное содержать значение? Она была окружена их значениями, маленькими безжизненными значениями, которые смутно шептали ей что-то, пробирались вперед, прижимались к ней и ждали ее внимания. Она ощущала биение бесчисленных крошечных сгустков энергии, и в мозгу ее мгновенно вспыхивали картины и в тот же момент гасли — множество изображений, как рой мошек, летящих в столбе солнечного света; их самих не было видно, но о них знаешь по отражению света от их дрожащих крылышек.

Она попыталась сконцентрироваться, сфокусировать свои умственные щупальца на одном из маленьких танцующих изображений, удержать его настолько, чтобы понять, что это такое. Как будто издалека, как будто происходило с другим человеком, она чувствовала, как пот струится по ее лицу. И крепче закрыла глаза, чтобы картина в ее мозгу стала четче.

• Предыдущая
• 27/34
• Следующая