Выпуск 1. Том 7 - Кристи Агата - Страница 11

• Предыдущая
• 11/82
• Следующая

Когда мы направились обратно к дому, комиссар Бекс извинился и покинул нас, объяснив, что должен немедленно сообщить следователю о прибытии Жиро.

Вслед за ним Пуаро объявил, что увидел все, что хотел, и намерен удалиться, чему Жиро явно обрадовался. Покидая поле для гольфа, мы бросили прощальный взгляд на Жиро. Он ползал на четвереньках, продолжая поиски улик с такой тщательностью, что я не мог им не восхищаться. Пуаро угадал мои мысли, потому что, как только мы остались одни, он заметил с иронией:

— Наконец-то вы увидели настоящего детектива, который привел вас в восхищение: человек-ищейка! Не так ли, мой друг?

— Во всяком случае, он занимается делом! — сухо сказал я. — Если там что-нибудь есть, он найдет. В то время как вы…

— Ну хорошо! Я тоже кое-что нашел! Например, кусок свинцовой трубы.

— Чепуха, Пуаро. Вы хорошо знаете, что это не относится к делу. Я имел в виду прямые улики, как, например, следы ног, которые безошибочно приведут нас к убийцам.

— Мой друг, улика длиной в два фута не менее ценна, чем улика в два миллиметра. Только романтики считают, что все важные улики бывают крохотных размеров. Что касается свинцовой трубы, то вы говорите, что она не имеет отношения к преступлению, потому что так сказал Жиро. Но он мог ошибаться, и я готов доказать это. Но оставим эту тему. Пусть Жиро занимается своими поисками, а я — своими догадками. Дело выглядит довольно простым. И все же… и все же, мой друг, я недоволен. И знаете, почему? Из-за того, что ручные часы спешат на два часа. И, кроме того, есть всякие мелочи, которые не вписываются в общую картину. Например, если целью убийства была месть, почему они не убили его спящим и не покончили с этим делом разом?

— Им были нужны «секретные бумаги», — напомнил я ему.

С недовольным видом Пуаро стряхнул с рукава пылинку.

— Ну и где же эти «секретные бумаги»? Возможно, довольно далеко, так как они приказали ему одеться. И все же он найден убитым поблизости, на расстоянии слышимости выстрела от дома. И опять же нож оказался под рукой по чистой случайности.

Нахмурившись, он замолчал, а потом продолжал:

— Почему слуги ничего не слышали? Им дали снотворное? Был ли у них соучастник, и не он ли позаботился о том, чтобы парадная дверь была открыта? Интересно…

Он резко остановился. Мы подошли к аллее рядом с домом. Внезапно Пуаро повернулся ко мне.

— Мой друг, я должен вас удивить и обрадовать! Я принял близко к сердцу ваши упреки! Мы будем изучать отпечатки обуви.

— Где?

— Там, на правой клумбе. Месье Бекс говорит, что это следы садовника. Посмотрим, так ли это. Глядите, он движется сюда с тележкой.

В самом деле, какой-то старик с садовой тележкой, нагруженной саженцами, пересекал аллею. Пуаро позвал его, и он, оставив тележку, направился к нам прихрамывая.

— Мы что, будем брать у него отпечатки сапог, чтобы сравнить с теми следами? — пошутил я. Но моя вера в Пуаро стала немного оживать. Если он считает важными отпечатки сапог на правой клумбе, возможно, в них и кроется ключ к разгадке.

— Именно, — сказал Пуаро.

— Но не покажется ли ему это странным?

— Он и не догадается.

Мы не могли продолжать разговор, так как старик уже приблизился.

— Вам что-нибудь нужно, месье?

— Да. Вы уже давно работаете здесь садовником, не так ли?

— Двадцать четыре года, месье.

— И как вас зовут?

— Огюст, месье.

— Меня восхитила эта роскошная герань. Она великолепна. Давно ли она посажена?

— Довольно давно. Но, конечно, чтобы содержать клумбы в порядке, надо не только аккуратно срезать отцветшую герань, надо время от времени сажать новые растения и удалять увядшие.

— Вчера вы посадили несколько новых растений, не так ли? Те, в середине, и еще на другой клумбе.

— Месье очень наблюдателен. Нужно, чтобы прошел день или два, чтобы они прижились. Да, вчера вечером я посадил на каждой клумбе по десять новых растений. Месье, конечно, знает, что растения нельзя сажать при жарком солнце. — Огюст был очарован вниманием Пуаро и не прочь поболтать.

— Вон там я вижу прекрасный экземпляр, — показал Пуаро. — Не могли бы вы срезать его для меня?

— Ну, конечно, месье. — Старик шагнул на клумбу и осторожно срезал растение, которым восхищался Пуаро.

Пуаро рассыпался в благодарностях, и Огюст ушел к своей тележке.

— Видите? — сказал с улыбкой Пуаро, указывая на углубление, оставленное сапогом садовника. — Все довольно просто.

— Я не догадался…

— Что сапоги оставляют отпечатки? Вы недостаточно пользуетесь своими серыми клеточками. Ну что вы скажете об этом отпечатке?

Я внимательно осмотрел клумбу.

— Все следы оставлены одним и тем же сапогом, — сказал я после внимательного осмотра.

— Вы так думаете? Ну хорошо! Я согласен с вами, — сказал Пуаро.

Казалось, что ему это более не интересно и что он уже думает о чем-то другом.

— Во всяком случае, — заметил я, — в вашем улье теперь на одну пчелу меньше.

— Боже мой! Что за выражение! Что оно означает?

— Я хотел сказать, что теперь вы забудете об этих отпечатках.

К моему удивлению, Пуаро покачал головой.

— Нет-нет, мой друг. Наконец-то я на верном пути. Я все еще в потемках, но, как я уже намекал Бексу, отпечатки сапог — самое важное и интересное в этом деле. Не удивлюсь, если бедный Жиро не обратил на них никакого внимания.

В этот момент открылась парадная дверь, и Оте с комиссаром спустились по ступенькам.

— О, месье Пуаро, а мы шли за вами, — сказал следователь. — Становится уже темно, а мне хотелось бы еще зайти в гости к мадам Добрейль. Без сомнения, смерть месье Рено ее очень огорчит. Но, может быть, мы узнаем у нее о какой-нибудь подробности. Эти «секретные бумаги», которые Рено не доверил своей жене, возможно, спрятаны у женщины, любовь к которой так зачаровала его. Мы знаем слабости наших самсонов, не так ли?

Больше никто ничего не сказал, и мы двинулись под гору. Пуаро со следователем шагали впереди, а мы с комиссаром шли следом.

— Без сомнения, рассказ Франсуазы в основном верен, — доверительно заметил он. — Я навел справки. За последние шесть недель, то есть со времени приезда месье Рено в Мерлинвиль, мадам Добрейль вносила на свой счет в банке большие суммы денег. Всего она внесла двести тысяч франков!

— Боже, — произнес я, подсчитав, — это около четырех тысяч фунтов!

— Именно. Да, вне сомнения, он был безумно влюблен. Но посмотрим, доверил ли он ей свои «секретные бумаги». Следователь надеется, но я не разделяю его оптимизма.

Разговаривая, мы шли по переулку к развилке дороги, где утром останавливался наш автомобиль. И только теперь до меня дошло, что домик, откуда выходила та красивая девушка, и был виллой «Маргерит», где жила таинственная мадам Добрейль.

— Она живет здесь много лет, — сказал комиссар, кивая головой в сторону дома, — очень тихо, очень скромно. Кажется, у нее нет ни друзей, ни родственников, только знакомства, которые она завязала в Мерлинвиле. Она никогда не рассказывает ни о прошлом, ни о своем муже. Никто даже не знает, жив он или мертв. Вы поняли, она окружена тайной.

Я кивнул, испытывая все больший интерес:

— А… дочь? — осмелился спросить я.

— По-настоящему красивая девушка, скромная, искренняя. Чувствуешь к ней жалость, потому что она, вероятно, ничего не знает о прошлом родителей. Но человека, который захочет попросить ее руки, это обязательно будет интересовать, и тогда… — комиссар выразительно пожал плечами.

— Но это не ее вина! — воскликнул я, чувствуя, как во мне закипает негодование.

— Да, но женились бы вы на ней? Всякий мужчина щепетилен в отношении предков своей жены.

Наш спор прервался, так как мы подошли к двери. Месье Оте позвонил. Прошло несколько минут, затем послышался звук шагов, и дверь открылась. На пороге появилась моя утренняя богиня. Увидев нас, она мертвенно побледнела, ее глаза расширились от мрачных предчувствий. Не было сомнений, она испугалась!

• Предыдущая
• 11/82
• Следующая