Выпуск 1. Том 8 - Кристи Агата - Страница 29

• Предыдущая
• 29/90
• Следующая

В голосе Роджера слышалось откровенное сомнение.

— Выслушайте меня, а тогда скажете.

Франки кратко и точно изложила ему все, что произошло с того дня, когда Бобби и доктор Томас обнаружили тело незнакомца. Она утаила лишь то, что авария не была настоящей, но при этом дала понять, что задержалась в Мерроуэй-Корт только из-за страстного желания докопаться до сути этой загадочной истории.

Она не могла пожаловаться на отсутствие интереса у своего слушателя. Ее рассказ определенно произвел на Роджера впечатление.

— Неужели это правда? — спросил он. — Что этого человека, Джоунза, пытались отравить, и все остальное — тоже?

— Истинная правда.

— Простите мне мою недоверчивость, но, согласитесь, все это необходимо еще как-то переварить.

Некоторое время он что-то с хмурым видом обдумывал.

— А знаете, — сказал он наконец. — Как ни диковинно все это звучит, ваша догадка, по-моему, верна. Этого человека, Алекса Причарда, или Алана Карстейрса, должно быть, и в самом деле убили. Иначе кто бы стал покушаться на жизнь Джоунза? Ну а можно ли считать ключом ко всей истории эту загадочную фразу — «Почему же не Эванс» — вопрос спорный и не столь уж важный. Вы ведь все равно не знаете, кто такой этот Эванс. Будем исходить из того, что убийца или убийцы полагали, будто Джоунз знает что-то — независимо от того, отдает он себе в этом отчет или нет, — что может представлять для них опасность. И соответственно они пытались его устранить и, возможно, попытаются снова, если нападут на его след. Пока, по-моему, все логично.., но вот почему вы решили, что преступник Николсон, я так толком не понял.

— Он прямо-таки зловещая личность, и у него темно-синий «тальбот», и в день, когда Бобби подсыпали морфий, Николсон куда-то отсюда уезжал.

— Ваши улики не очень-то убедительны.

— Есть еще многое другое, о чем миссис Николсон рассказала Бобби.

Франки пересказала все Роджеру, и опять окружавший их мирный английский ландшафт лишил это повествование какой бы то ни было убедительности — все страхи миссис Николсон казались нелепыми и надуманными.

Роджер пожал плечами.

— Она считает, что это Николсон снабжает Генри порошком.., но ведь это только предположение, у нее нет ни единого доказательства. По ее мнению, он хочет залучить Генри в Грэндж в качестве пациента.., что ж, для врача это вполне естественное желание. Любой врач хочет иметь как можно больше пациентов. По ее мнению, он влюблен в Сильвию. Ну, на этот счет я, разумеется, ничего не могу сказать…

— Раз она говорит, значит, так оно и есть, — перебила его Франки. — Подобные вещи всякая жена обычно сразу чувствует.

— Однако даже если согласиться, что так оно и есть, сей факт еще не означает, что ее муж опасный преступник. Сплошь и рядом в чужих жен влюбляются вполне законопослушные граждане.

— А эта ее уверенность в том, что он хочет ее убить, — настаивала Франки.

Роджер посмотрел на нее насмешливо.

— Неужто вы принимаете это всерьез?

— Так или иначе, она в это верит.

Роджер кивнул и зажег сигарету.

— Вопрос в том, насколько серьезно следует относиться к ее уверениям, — сказал он. — Жутковатое место этот Грэндж, полон странных субъектов. Жизнь там может довести до нервного срыва любую женщину, тем более если речь идет о натуре робкой и впечатлительной.

— Значит, вы считаете, что она это придумала?

— Этого я не говорю. Возможно, она совершенно искренне верит, будто муж пытается ее убить.., но вот существуют ли основания для такой уверенности? Мне кажется, вряд ли.

С удивительной ясностью Франки вспомнились слова Мойры: «Это просто нервы». И почему-то уже одно то, что Мойра так сказала, убеждало Франки, что нервы тут ни при чем. Но она не представляла, как можно было бы объяснить это Роджеру.

Тем временем Роджер продолжал:

— Заметьте, если бы вы могли доказать, что в тот роковой день Николсон был в Марчболте, это было бы совсем другое дело, или если бы мы обнаружили что-то связывающее его с Карстейрсом… Но, по-моему, вы упускаете из виду тех, кто действительно вызывает подозрения.

— Кто же это?

— Как их.., как вы их назвали… Хэймены?

— Кэймены.

— Вот-вот. Уж они-то наверняка в этом замешаны. Во-первых, ложное опознание. Потом их настойчивые попытки узнать, не сказал ли бедняга что-нибудь перед смертью. И, я думаю, логично предположить (что вы и сделали), что приглашение на службу в Буэнос-Айрес либо исходит от них, либо ими организовано.

— Разумеется, не может не раздражать, когда за тобой кто-то так упорно охотится, потому что ты что-то такое знаешь.., и при этом понятия не имеешь, что именно ты знаешь, — сказала Франки. — Досадно вляпаться в такую историю из-за какой-то там фразы.

— Да, здесь они допустили ошибку, — решительно сказал Роджер, — и им потребуется немало времени, чтобы это исправить.

— Ox! — воскликнула Франки. — Я ведь забыла вам сказать. Понимаете, я всегда думала, что фотография Мойры Николсон была подменена фотографией миссис Кэймен.

— Смею вас уверить, я никогда не хранил на груди портрет миссис Кэймен, — решительно заявил Роджер. — Судя по вашим словам, она отвратительнейшее создание.

— Ну почему же, она совсем не лишена привлекательности, — заметила Франки. — Довольно грубой и вызывающей привлекательности, но кому-то она даже покажется соблазнительной. Но дело не в этом — у Карстейрса вполне могла быть ее фотография.

Роджер кивнул.

— И по-вашему…

— По-моему, одна означала любовь, а другую он носил с собой по каким-то особым соображениям! Для чего-то она ему была нужна. Возможно, он хотел, чтобы кто-нибудь ее опознал. Итак, что получается? Кто-то, возможно, сам Кэймен, следует за Карстейрсом и, воспользовавшись туманом, подкрадывается к нему сзади и толкает в спину. Карстейрс, вскрикнув от испуга, летит вниз. Кэймен со всех ног удирает — боясь случайных свидетелей. Вероятно, он не знает, что у Алана Карстейрса с собой эта фотография. Что происходит дальше? Фотография опубликована…

— Кэймены в ужасе, — приходит на помощь Роджер.

— Именно. Что делать? Не долго думая, они кидаются в очередную авантюру. Кто знает Карстейрса в лицо? В здешних краях скорее всего никто. Миссис Кэймен является к следователю и, проливая крокодиловы слезы, узнает в покойном брата. К тому же они подготовили небольшой фокус — отправляют посылки с вещами в подтверждение того, что он отправился в поход.

— Задумано неплохо. — В голосе Роджера послышалось одобрение.

— Действительно, неплохо, — согласилась Франки. — И вы совершенно правы. Надо нам заняться поисками Кэйменов. Ума не приложу, почему мы не сделали этого раньше.

По правде сказать. Франки слукавила, причина была ей отлично известна — дело было в том, что они выслеживали самого Роджера. Но она не могла быть столь бестактной, не могла ему в этом признаться. По крайней мере пока.

— Как нам быть с миссис Николсон? — вдруг спросила она.

— Что значит — как с ней быть?

— Да ведь бедняжка отчаянно испугана. Право же, Роджер, вы какой-то бездушный.

— Да нет же, но меня всегда раздражают люди, которые палец о палец не ударят, чтобы хоть как-то себе помочь.

— Ох, Роджер, но будьте же справедливы. Что она может? У нее нет ни денег, ни пристанища.

— Окажись вы на ее месте, Франки, вы нашли бы выход, — неожиданно заявил Роджер.

— Ox! — Франки даже опешила.

— Да, я уверен в этом. Если бы вы знали, что кто-то хочет вас убить, вы не стали бы покорно этого дожидаться. Вы бы сбежали и уж как-нибудь заработали бы себе на жизнь, в крайнем случае сами убили бы своего преследователя. Вы бы действовали.

Франки попыталась представить, как она бы действовала.

— Да, я попыталась бы что-то предпринять, — задумчиво сказала она.

— Просто у вас есть сила воли, а у нее нет, — твердо сказал Роджер.

Франки восприняла это как комплимент. В сущности, Мойра Николсон была не из тех женщин, которыми она восхищалась, к тому же ее слегка раздражало, что Бобби так с нею носится. Он обожает таких вот несчастненьких, подумала она. К тому же она помнила, какие чувства он испытывал от фотографии Мойры в самом начале этой истории.

• Предыдущая
• 29/90
• Следующая