Выпуск II. Том 7 - Кристи Агата - Страница 10

• Предыдущая
• 10/74
• Следующая

— Кстати о женитьбе, наш толстяк Джордж, на мой взгляд, недурно устроился. Кто она?

— Откуда я знаю? — пожал плечами Симеон. — Джордж познакомился с ней, по-моему, на демонстрации мод. Она говорит, что ее отец отставной морской офицер.

— Наверное, второй помощник капитана на речной посудине, — усмехнулся Гарри. — Джорджа, если он не будет осторожен, ждет с ней беда.

— Джордж всегда был глуп, — заметил Симеон Ли.

— Почему она пошла за него? — спросил Гарри. — Из-за денег?

Симеон опять пожал плечами.

— Ладно, значит, вы считаете, что сумеете уломать Альфреда? — спросил Гарри.

— Труда большого не составит, — мрачно отозвался Симеон.

Он тронул колокольчик, стоявший на столике рядом с ним.

Тотчас появился Хорбери.

— Попроси сюда мистера Альфреда, — распорядился Симеон.

Хорбери вышел.

— Этот малый что, подслушивает у дверей? — поинтересовался Гарри.

— Возможно, — пожал плечами Симеон.

Быстрыми шагами вошел Альфред. Лицо его передернулось, когда он увидел брата. Не обращая на него внимания, он нарочито громко спросил:

— Ты искал меня, папа?

— Да. Сядь. Мне только что пришла в голову мысль, что нам предстоит кое-что изменить в доме, раз у нас появились еще двое…

— Двое?

— Пилар, естественно, останется жить здесь. II Гарри тоже вернулся домой навсегда.

— Гарри будет жить у нас? — спросил Альфред.

— А почему бы нет, старина? — заметил Гарри.

Альфред резко повернулся к нему:

— По-моему, ты сам должен понимать почему!

— Извини, но я не понимаю.

— После всего, что случилось? После твоего недостойного поведения? После того срама…

— Все это в прошлом, старина, — беспечно махнул рукой Гарри.

— Ты вел себя недопустимо по отношению к отцу после всего, что он для тебя сделал.

— Послушай, Альфред, по-моему, это касается только отца, а уж никак не тебя. Если он готов простить и забыть…

— Я готов, — вмешался Симеон. — В конце ‘концов, Гарри — мой сын. как тебе известно, Альфред.

— Да, но я обижен за тебя, папа.

— Гарри останется здесь, — сказал Симеон. — Я хочу этого… — Он ласково положил руку на плечо Гарри. — Я очень люблю Гарри.

Альфред встал и вышел из комнаты. Лицо у него было мертвенно-белым. Гарри тоже встал и, посмеиваясь, вышел вслед за ним.

Симеон сидел ухмыляясь. Потом, вздрогнув, огляделся.

— Кто там? А, это ты, Хорбери. Да не подкрадывайся ты так, черт побери!

— Прошу прощения, сэр.

— Ладно. Послушай, у меня есть для тебя несколько распоряжений. Я хочу, чтобы все, кто есть в доме, после обеда поднялись сюда, все до единого.

— Хорошо, сэр.

— И еще. Когда они соберутся, ты тоже придешь сюда. А когда будешь идти по коридору, крикни что-нибудь так, чтобы я услышал. Все, что угодно. Понятно?

— Да, сэр.

Хорбери спустился вниз.

— Нам предстоит веселенькое Рождество! — заметил он Тресилиану.

— Что ты имеешь в виду? — встрепенулся тот.

— Поживем — увидим, мистер Тресилиан. Сегодня сочельник, а настроение в доме далеко не праздничное!

Все они гурьбой вошли в комнату и остановились на пороге. Симеон разговаривал по телефону. Он махнул им рукой.

— Садитесь все. Одну минуту.

И продолжал говорить по телефону:

— «Чарльтон, Ходжкинс и Брейс»? Это вы, Чарльтон? Говорит Симеон Ли. Правда?.. Да… Нет, я хочу, чтобы вы составили для меня новое завещание… Да, уже прошло немало времени с тех пор, как было написано последнее… Обстоятельства изменились… Нет, нет никакой спешки. Я вовсе не хочу портить вам Рождество. Скажем, через пару дней. Приезжайте, и я объясню вам, что мне требуется. Нет, меня это вполне устраивает. Я еще умирать не собираюсь.

Он положил трубку и медленным взглядом обвел всех восьмерых членов семьи.

— Уж больно у вас мрачный вид, — хмыкнул он. — Что-нибудь случилось?

— Ты послал за нами… — заговорил Альфред.

— Извините… Ничего из ряда вон выходящего. Вы что, решили, что я приглашаю вас на семейный совет? Нет, я сегодня порядком устал, вот и все. Незачем заходить ко мне после ужина. Я сразу лягу спать. Хочу как следует отдохнуть перед Рождеством. — И ухмыльнулся.

— Конечно… Конечно… — поспешно согласился Джордж.

— Прекрасный это праздник — Рождество! — продолжал Симеон. — Помогает укреплению семейных уз. А ты что думаешь по этому поводу, дорогая моя Магдалина?

Магдалина Ли вскочила. Она открыла свой маленький ротик и тотчас же его закрыла.

— Да… О да! — только и произнесла она.

— Насколько я помню, ты жила с отставным морским офицером… — он помолчал, — твоим отцом, поэтому не думаю, что для тебя Рождество многое значит. Для этого нужна большая семья!

— Вероятно, вы правы.

Взгляд Симеона скользнул мимо нее.

— Не хотелось бы говорить нечто неприятное в канун праздника, но, видишь ли, Джордж, боюсь, мне придется сократить материальную помощь, которую я тебе оказываю. В ближайшем будущем мои собственные расходы несколько увеличатся.

Джордж стал красным как рак.

— Послушай, отец, ты не имеешь права этого делать!

— Не имею права? — тихо переспросил Симеон.

— У меня и так уходит очень много денег. Очень много. Порой я просто не знаю, как свести концы с концами. Приходится тщательно экономить…

— Посоветуй своей жене задуматься над этим, — заметил Симеон. — У женщин голова устроена неплохо, и они так умеют экономить, как ни одному мужчине не придумать. Умная женщина, например, сама шьет себе платья. Моя жена, помню, очень ловко управлялась с иголкой. Добрая женщина, она все делала ловко, только была жуткой занудой.

После этих слов Дэвид прямо подскочил.

— Садись, сынок, не то ненароком что-нибудь опрокинешь… — сказал Симеон.

— Моя мать… — заговорил было Дэвид.

— Твоя мать была безмозглым существом! — рассердился Симеон. — И мне кажется, вы все пошли в нее. — Внезапно он выпрямился. Лицо его так и пошло пятнами, а голос стал визгливым. — Вы не стоите и пенни, каждый из вас! И вы все мне надоели! Вы не мужчины! Вы маменькины сынки! Одна Пилар стоит любых двоих из вас, вместе взятых! Клянусь небом, что где-нибудь по свету бродит мой сын, который куда лучше любого из вас, несмотря на то, что он — незаконнорожденный!

— Уймись, отец! — крикнул Гарри.

Он тоже вскочил, и лицо его, обычно добродушное, сделалось мрачным.

— То же самое относится и к тебе! — набросился на него Симеон. — Чего ты добился за всю свою жизнь? Только и клянчил деньги, посылая телеграммы отовсюду! Говорю вам, мне тошно смотреть на вас! Вон отсюда! — И, тяжело дыша, откинулся на спинку кресла.

Медленно, один за другим, все члены семьи вышли из комнаты. Джордж пылал от возмущения, Магдалина выглядела испуганной. Дэвид побледнел и дрожал. Гарри выскочил как ошпаренный, Альфред шел будто во сне. Лидия проследовала за ним с высоко поднятой головой. Только Хильда задержалась в дверях, а потом вернулась обратно.

Она остановилась над стариком, и он вздрогнул, когда, открыв глаза, увидел ее. Что-то угрожающее было в ее неподвижности.

— В чем дело? — раздраженно спросил он.

— Когда пришло ваше письмо, — ответила Хильда, — я поверила тому, что в нем было написано. Поверила, что вы искренне хотите, чтобы ваша семья собралась вокруг вас на Рождество. И уговорила Дэвида приехать.

— Ну и что? — спросил Симеон.

— Вы в самом деле хотели собрать всю свою семью, по только не для того, о чем упоминали в письме. Вы хотели видеть их здесь, чтобы поссорить друг с другом. Помилуй вас Бог, если вы надумали развлекаться таким образом!

— Я всегда отличался особым чувством юмора, — ухмыльнулся Симеон. — И не жду, чтобы кто-нибудь оценил мою шутку. Важно, что мне самому она доставляет удовольствие.

Хильда молчала. Симеону почему-то сделалось страшно.

— О чем вы думаете? — резко спросил он.

— Я боюсь… — медленно ответила Хильда.

• Предыдущая
• 10/74
• Следующая