Дикие карты (сборник) - Снодграсс Мелинда М. - Страница 3

• Предыдущая
• 3/114
• Следующая

Ситуация сложилась скверная, а Тахион только усугубил ее, когда попытался сбежать. И даже почти успешно, но, как говаривал мой старик, почти — не считается. Пентагон прислал вести допрос своего человека, некоего полковника Уэйна, и, думаю, это стало последней каплей. Тахион подчинил полковника Уэйна своей воле, и они вдвоем просто вышли из здания. Каждый раз, когда кто-то преграждал им дорогу, Уэйн приказывал пропустить их, а у парней его ранга есть свои привилегии. И еще Уэйн рассказывал байку, будто бы у него есть приказ отконвоировать Тахиона обратно в Вашингтон. Они конфисковали джип и даже успели доехать до космического корабля, но к тому времени один из часовых сообразил связаться со мной, и там их уже поджидали мои ребята, которым был дан приказ игнорировать все, что будет говорить полковник.

Мы вернули Таха обратно и еще усилили охрану. Несмотря на всю свою магическую силу, с этим он поделать ничего не смог. Этот парень мог заставить плясать под свою дудку одного, ну, может быть, трех-четырех, если старался изо всех сил, но не всех нас, а мы к тому времени уже научились не попадаться на его удочку.

Может, с побегом он и погорячился, но зато эта попытка принесла ему встречу с Эйнштейном, о которой он нас умолял. В общем, нам с Уэйном удалось добиться разрешения самолетом доставить заключенного в Принстон. Я рассудил, что один разговор с Эйнштейном вреда не сделает, а пользу принести может. На корабль нам ходу не было, а из самого Тахиона мы уже выжали все, что могли. Все-таки Эйнштейна считали величайшим умом в мире, вот я и подумал — вдруг ему удастся раскусить этого стервеца?

До сих пор находятся такие, кто считает, что во всем виноваты армейские, хотя это не так. Все мы крепки задним умом, но я был там и даже на смертном одре стану утверждать, что все меры, какие мы приняли, были разумными и логичными.

Но что действительно выводит меня из себя, так это когда начинают болтать, что же это мы ничего не сделали, чтобы найти эту чертову капсулу со спорами дикой карты. Может быть, мы допустили ошибку, да, но мы же не дураки и прикрыли свои задницы. Каждая распоследняя военная база в стране получила указания искать потерпевший аварию космический корабль, похожий на ракушку с фонарями. Я, что ли, виноват, что ни на одной из них наши указания не приняли всерьез?

Но поверьте мне хотя бы в одном. Когда все это дерьмо вырвалось из-под контроля, я за два часа отвез Тахиона на том же самолете через всю страну обратно в Нью-Йорк. Я сидел за ним и видел, как этот рыжий слюнтяй полдороги лил слезы. Я же… я молился за Джетбоя.

Аэродромная служба имени Бонэма в Шантаке, Нью-Джерси, была закрыта из-за непогоды. Луч небольшого прожектора с крыши диспетчерской вышки пронизывал молочную пелену клубящегося тумана.

По влажному асфальту перед ангаром № 23 прошуршали шины. Дверца машины открылась и тут же захлопнулась. У двери с надписью: «Только для персонала», послышались шаги, затем дверь открылась.

Когда в ангар вошел Скуп Свенсон с камерой «Кодакавтограф», мешком с лампами и пленкой, то Линкольн Трейнор наконец оторвался от мотора старенького «П-40», который чинил для одного гражданского пилота — тот купил его на аукционе за двести девяносто три доллара. Судя по форме мотора, такой использовали в сороковом году «Летающие тигры».

— Здорово, Линк, — сказал Скуп.

— Здорово.

— Новости есть?

— Я их и не жду. Вчера он дал телеграмму, что будет сегодня вечером. Мне вполне достаточно.

Скуп чиркнул спичкой по коробку с тремя факелами на этикетке и закурил «Кэмел». Он пустил струю дыма в направлении знака: «Курение строго запрещено», который висел в дальнем конце ангара.

— Эй, а это что такое? — Свенсон подошел к хвосту самолета, где в ящиках стояли два длинных красных удлинителя крыла и два дополнительных подвесных топливных бака по триста галлонов каждый. — Откуда они?

— Вчера доставили из Сан-Франциско. А сегодня ему еще одну телеграмму прислали. Можешь тоже прочитать, раз ты будешь освещать это дело.

Линк передал ему приказ Министерства обороны.

— То есть как это — нет летного свидетельства? — переспросил газетчик. — Я тут порылся в наших архивах… да у него досье в фут толщиной! Черт, да он летал быстрее и дальше, чем любой другой во всей авиации, и сбитых у него тоже больше всех — пятьсот самолетов и пятьдесят кораблей! И все это без летного свидетельства?

Линк стер с усов тавот.

— Угу. Этот парнишка с детства бредил самолетами. Еще в тридцать девятом — ему тогда было лет двенадцать от силы — Бобби узнал, что здесь есть работенка. Так он заявился сюда в четыре утра — сбежал из приюта. Они потом приезжали, хотели его забрать. Но профессор Сильверберг, конечно же, взял его и как-то утряс все проблемы.

— Сильверберг? Это тот, которого нацисты вышибли из Германии? Тот, кто сделал реактивный самолет?

— Угу. Опередил всех на годы, но был абсолютно не от мира сего. Я собирал этот самолет для него — мы с Бобби сделали его вручную. Но двигатели — чертовски удивительная штуковина — это Сильверберг. Фашисты с итальянцами и Уиттл в Англии тогда уже тоже начали над ними работать. Но немцы пронюхали, что здесь что-то затевают.

— И как парнишка научился летать?

— Думаю, он с рождения это умел. — Трейнор пожал плечами. — Сегодня он помогал мне гнуть металл. А завтра уже летал вместе с профессором на скорости четыреста миль в час. Да в темноте, да с неопробованными двигателями.

— Как им удалось сохранить все в тайне?

— Да им это не очень-то и удалось. Шпионы добрались до Сильверберга — хотели заполучить его и самолет тоже. Бобби удалось смыться. Думаю, они с профессором что-то подозревали. Сильверберг устроил такую заварушку, что фашисты прикончили его. Скандал потом был! Тогда на «ДБ-1» было всего шесть пулеметов тридцатого калибра — где профессор их добыл, ума не приложу. Но парнишка разобрался с машиной, битком набитой шпионами, и с катером, битком набитым посольскими. Все с дипломатическими визами… Секундочку, — спохватился Линк. — Сейчас как раз конец двухматчевой серии в Кливленде. По «Блю-нет». — Он повернул ручку приемника «Филко» в металлическом корпусе, который стоял на инструментальном стеллаже.

«Сандерс… Пейпенфасс… Волстед. Двойная игра. Ну вот и все. Итак, „Сокс“ проигрывает „Кливленду“ оба матча. Мы вернемся…»

— Заработал пять баксов, — сказал он. — Так на чем я остановился?

• Предыдущая
• 3/114
• Следующая