Выбор богов - Саймак Клиффорд Дональд - Страница 24

• Предыдущая
• 24/38
• Следующая

— Ты же видишь, — сказал Джейсон, — мы просто два эгоистичных старика.

И это совершенная правда, сказал он себе. Это эгоизм — так держаться за Землю, заявлять на нее, на всю целиком, свои права. Если вдуматься, Люди имеют полное право сюда возвращаться, будь на то их желание. Они покинули Землю не по своей воле, а были унесены с нее насильно. Раз они сумели найти дорогу обратно, никто не имеет ни юридического, ни морального права им препятствовать. Хуже всего то, понял он, что они непременно захотят разделить с оставшимися на Земле все, что узнали и чего достигли, все свои технические успехи, все свои блестящие новые концепции, все свои глубокие знания, они будут исполнены решимости одарить отсталых землян всеми преимуществами своего продолжавшегося развития. А что будет с племенами, которым ничего этого не нужно? А также с роботами? Хотя, возможно, как раз роботы их возвращению будут только рады. Он мало знал о роботах и о том, как они могут отнестись к подобному обстоятельству.

Через день-два он это узнает. Завтра утром он, Джон и Езекия тронутся вверх по реке вместе с Красным Облаком и его людьми.

(Выдержка из записи в журнале от 9 октября 3935 года).

…А колебался, принять ли все эти путешествия к звездам. Я знал, что другие это делают; я знал, что это возможно; я видел, как они исчезают, а через некоторое время возвращаются. И я с ними об этом говорил; мы все подолгу об этом говорили и, будучи людьми, попытались установить механизм, который делает это возможным, а порой даже — хотя теперь уже не так часто — высказывали сомнения в желательности этого открытого нами свойства. И употребление этого слова — свойство — чрезвычайно показательно, ибо подчеркивает тот факт, что мы не имеем ни малейшего представления о том, как это делается или как эта способность могла проявиться.

Я сказал, что с моей стороны были некоторые колебания относительно того, принять ли путешествие к звездам, и это, как я понимаю, несколько туманное утверждение, и я совсем не уверен, что смогу его прояснить. Я, конечно, принял их разумом и даже чувством, будучи не менее любого другого взволнован тем, что удается осуществить, казалось бы, невозможное. Но принял я их не полностью. Подобно тому, как если бы мне показали какое-нибудь невозможное животное или растение (невозможное в силу каких угодно веских и основательных причин). Видя его, я был бы вынужден признать, что оно в самом деле существует. Но повернувшись и пойдя прочь, я начал бы сомневаться в свидетельстве собственных глаз и сказал бы себе, что в действительности его не видел, вследствие чего мне пришлось бы вернуться и снова на него посмотреть. И когда я отвернулся бы во второй раз, и в третий, и в четвертый, и в пятый, я по-прежнему начинал бы сомневаться и был бы вынужден опять и опять возвращаться, чтобы убедиться снова. Возможно, здесь есть и нечто большее. Сколько ни пытаюсь, я не могу решить, полезная ли это для человека вещь и даже приличествует ли она ему.

Врожденная осторожность, быть может, или неприятие всего слишком уж непривычного (отношение, которое нередко встречается у людей одного со мной биологического возраста) преследуют меня постоянно, нашептывая о какой-нибудь катастрофе, могущей произойти в результате этой появившейся способности. Присущий мы консерватизм не допускает мысли, что такая великая вещь может быть предоставлена человечеству даром, без взыскания некой огромной платы. И потому, полагаю, я подсознательно пришел к следующему убеждению: пока я открыто не признаю, что это так, это не может быть так, а пока это действительно не станет так, платеж может быть отсрочен.

Все это, разумеется, эгоцентризм чистейшей воды и, более того, явная глупость, и иногда я чувствовал, хотя остальные очень старались не подавать виду, что свалял огромного дурака. Ибо путешествия к звездам происходят уже несколько лет, и к этому времени почти все совершили хотя бы одно короткое путешествие. Я, конечно, нет; мои сомнения и оговорки, безусловно, послужат психологическим барьером, хотя об этом вообще бессмысленно рассуждать, поскольку я не собираюсь пытаться. Мой внук Джейсон и его замечательная Марта — одни из немногих, кто тоже не покидал Землю, и из-за своих предубеждений я этому очень рад. Мне кажется, Джейсон любит земли своих предков так же сильно, как я, и я склонен думать, что эта любовь вообще не позволит ему когда-либо отправиться к звездам, в чем — хоть я могу и ошибаться — я не вижу никакой трагедии. Его брат Джон, однако, покинул нас одним из первых и до сих пор не вернулся. Я очень о нем беспокоюсь.

Нелепо, конечно, что я упорствую в своем столь нелогичном отношении к этим путешествиям. Что бы я ни говорил или ни думал, Человек в конце концов совершенно естественным образом порвал свою зависимость от Земли. И в этом-то, возможно, и коренится мое отношение: я ощущаю неловкость при мысли о том, что спустя долгие тысячелетия Человек наконец перестал зависеть от своей родной планеты.

Дом полон принесенных со звезд сувениров. Как раз сегодня утром Аманда принесла красивый букет престраннейших цветов, который сейчас стоит у меня на столе, собранный на планете, название которой вылетело у меня из головы, — хотя оно не имеет значения, поскольку это не настоящее ее название, а имя, которое дали ей двое людей, Аманда и ее приятель Джордж. Она находится в направлении яркой звезды, название которой я тоже не могу припомнить; планета не собственно этой звезды, конечно, а ее меньшего соседа, свет которого настолько слабее, что мы не увидели бы его, даже имея большой телескоп. По всему дому встречаются странные предметы — ветки с сушеными ягодами, разноцветные камни и камешки, куски экзотического дерева, причудливые остатки материальной культуры, подобранные в местах, где когда-то обитали разумные существа. К сожалению, у нас нет фотографий, поскольку, несмотря на наличие фотоаппаратов все еще в рабочем состоянии, у нас нет пленки, чтобы их зарядить. Может быть, однажды кто-нибудь снова разработает способ ее производства, и будут фотографии. Странно, что это заботит меня одного; из остальных никто снимками не интересуется.

Поначалу мы опасались, что, возвращаясь со звезд, кто-нибудь может попасть точно в то место, где находится какой-нибудь большой твердый предмет или другой человек, что в последнее мгновение окажется чрезвычайно неприятно. Не думаю, что этого стоило всерьез бояться, потому что, насколько я понимаю, возвращающийся путешественник перед тем, как нацелиться на следующую точку материализации, заглядывает туда или как-то иначе воспринимает ситуацию и условия в этом месте. Должен признать, что описываю я это весьма невнятно, поскольку, несмотря на то, что уже несколько лет как с этим знаком, я не понимаю, что же, собственно, происходит — возможно, вследствие того, что развившаяся у остальных способность у меня самого совершенно отсутствует.

Во всяком случае — к этому-то я и вел — мы отвели большой танцевальный зал на четвертом этаже под место, где материализуются возвращающиеся путешественники и куда всем остальным запрещено входить, и установили правило, чтобы в зале никогда не было никаких предметов. Кто-то из молодежи назвал помещение Вокзалом, вспомнив о тех поистине доисторических временах, когда автобусы и поезда прибывали и отходили с вокзалов, и название закрепилось. Поначалу оно вызывало бурное веселье, поскольку кое-кому из молодых казалось очень забавным. Должен признаться, что мне оно таковым не кажется, хотя я не вижу никакого вреда в том, как бы они его ни называли.

Я серьезно обдумывал развитие этой способности и, несмотря на некоторые теории, выдвинутые другими, которые путешествовали (и потому полагают, что знают об этом больше, чем я), я считаю, что здесь мы, возможно, имеем дело с нормальным процессом эволюции — по крайней мере, так мне хотелось бы думать. Человек поднялся от занимающего скромное положение примата до разумного существа, начал изготовлять орудия, охотиться, заниматься сельским хозяйством, начал управлять окружающим его миром — словом, многие столетия уверенно продвигался вперед, и продвижение это, надо признаться, не всегда шло на пользу ему самому и остальным. Но главное то, что он развивался, и эти путешествия к звездам, возможно, всего лишь очередная веха на пути его дальнейшего логического развития…

• Предыдущая
• 24/38
• Следующая