Любовь оружейной принцессы - Колесникова Наташа - Страница 27

• Предыдущая
• 27/55
• Следующая

— Звони матери, пусть дает приказ, чтобы освободили Славика, — решительно приказала Гуля.

— Ты такая грамотная! — возмутилась Лена. — Все знаешь, да? А что я ей скажу? У нас с Осмоловским ничего не было, ни-че-го, понятно? Но как я скажу матери, у нее своих проблем хватает! А Славик в переговорах участвовал, они его любят, мои предки.

— Переговоры закончились неудачей, потому что Славик обнаружил какие-то недочеты, — уверенно заявила Гуля. — Он был расстроен, поэтому и не позвонил тебе. Мы так подумали.

— Неудачей… — растерянно пробормотала Лена. — Как это? Как он мог что-то обнаружить?..

— Мне плевать, обнаружил он там что-то или нет, — сказал Анри. — Я знаю одно — Славик мой друг, он сейчас в ментовке, и его нужно выручать. Все дела.

— Я тоже так считаю, — мрачно поддержал его Петр. — Звони своим предкам, пусть решают проблему. Или мы будем звонить своим. Но где ты после этого будешь — думай сама.

— Ребята, я люблю Славика, я хочу… Но что я могу сказать родителям? — всхлипнула Лена. — Там же был кошмар, об этом раструбят…

— Мужики, мы все звоним предкам! — сказал Петр.

— Среди нас и дама есть, — заметил Анри.

— Как был француз, так и остался, — недовольно пробурчал Петр. — Я про что? Ленка звонит предкам, кто там у нее в состоянии, пусть через ФСБ немедленно освобождают Славика. А мы своим, чтобы желтую прессу придержали. Ну… запретить не смогут, но как-то повлиять…

— Хоть ты и считаешь меня тоже мужиком, я не обижаюсь! — заявила Гуля. — Правильно мыслишь, Петька, звоним! Ленка, а ты скажи, что была в ресторане со Славиком. Так скажи, поняла? Это самое главное сейчас.

— Ладно, — согласно кивнула Лена. — Я позвоню маме, она скажет папе…

— Ты спи быстрее, сестричка! — резко оборвал ее Анри, набирая номер своих родителей на мобильнике.

Комната с зелеными стенами, решетка на окне, стол, по-видимому, привинченный к полу, и стул тоже. Наручники сковывают запястья, а напротив, возле стула, стоит щуплый сержант по фамилии Петров и с ненавистью смотрит на него. Обычный сержантик с обычной фамилией, но такая злоба во взгляде, можно подумать, что встретил давнего врага, который в деревенской школе бил его каждый день и домашние пирожки отнимал. Вот она, милиция наша, служители правопорядка. Ночью, когда противник сидит в наручниках, а на нем форма, под рукой пистолет и дубинка — он в городе и право и порядок. Не садится понятно почему — дежурный капитан занят какими-то срочными делами, сержанту поручили просто караулить его, чтоб не сбежал.

Славик сосредоточенно морщил лоб, чувствуя во всей этой истории какие-то странности. Слишком быстро примчались, как будто знали, что он непременно врежет Осмоловскому. Ну да, может, они каждый вечер дежурили тут: актеры, особенно третьеразрядные, — народ буйный. Налетели с дубинками, потом затолкали в машину и привезли в отделение. А Осмоловского бросили там с поврежденной мордой, даже адрес не спросили! «Скорую» не вызвали. На Лену тоже внимания не обратили, не спросили, кто она ему, что тут произошло. А как же свидетели, выяснение обстоятельств драки? Ничего такого. Если, к примеру, Лена завтра заявит, что муж ее защищал от наглого ухажера, они же в дерьме окажутся, сержанты. Не боятся этого?

Похоже — ничуть. К тому же знают, что он зять важного человека, хотя даже фамилию не спросили… Странно все это.

— Слушай, сержант, — сказал Славик, — а ты как относишься к тому, что твоя жена с каким-то уродом в ресторан идет? Нормально, да?

— Заткнись, — важно ответил сержант. — Охамели, козлы, в доску! Бабок много, так можно делать все, да? Ничего, приучим к порядку всех!

Что-то уж больно смелым он был, этот сержант. Неужели со всеми богатыми задержанными так разговаривает?

— Ты же видел, у моей жены синяк под глазом из-за этого придурка. Почему не спросил ее, что там случилось, в кабаке?

— Я видел, что ты ударил женщину, а потом парня, который ее успокаивал!

Интересное замечание, значит, у них тут все продумано, никакие свидетели, показания, допросы не нужны. Все будет потом, в полном порядке, как и положено. И что все это значит? Тесть решил избавиться от никудышного зятя, или на тестя наезжают со всех сторон? Скорее всего второе. Да ведь и неожиданный земляк Агеев предупреждал: «Держись от этого дела подальше». Но от своей семьи он же не может держаться подальше?

Или — уже нужно, чтобы уцелеть? На это намекают?

— Ты не мог этого видеть, потому что я не трогал Лену, — сказал Славик. — Хреновый ты мент, Петров, если начинаешь службу с брехни.

Сержант наклонился, резиновая дубинка врезалась в предплечье левой руки Славика.

— Заткнись, я сказал! Оскорбление при исполнении… Я тебе еще пару статеек прицеплю!

— Если б свою жену увидел в ресторане с другим — тоже бы сначала арестовал, а уж потом разбирался, да, Петров? А что тебе еще остается делать, такому плюгавому?

— Не понял, да?

— Знаешь, когда я работал бригадиром на свиноферме…

— Издеваешься, падла?! — завопил Петров.

Дубинка снова врезалась в предплечье. Сержант не поленился, обежал стол, снова взмахнул резиновой палкой. Дверь распахнулась, в комнату с зелеными стенами вошли усталый капитан и высокий мужик в кожаной куртке.

— Отставить! — сказал капитан. — Свободен, Петров. Протокол подпиши и работай дальше.

— Так вот, — не обращая внимания на новых лиц, продолжил Славик, — когда я работал на свиноферме, еще год назад, я бы тебя не стал бить, а просто погрузил бы в яму с дерьмом. Когда накормил бы тебя вдоволь — отпустил бы, беги в таком виде. Самое то для тебя.

Он уже не боялся ментов — если они разыгрывают свой спектакль, зачем же уважать таких служителей закона?

— Оскорбляет, товарищ капитан! — заорал Петров. — Намекает, а я что, терпеть должен, да?

— Он действительно год назад работал бригадиром на свиноферме, — сказал мужик в куртке.

— Как это?.. — Сержант открыл рот от удивления.

— Обычное дело. Случайно оказался в Москве, понравился богатой дуре. А на что он намекает?

— Ну так… родители мои на свиноферме работают в Воронежской области… — забормотал сержант.

Теперь только он сообразил, что задержанный вряд ли мог знать об этом, а значит, и не хотел его унизить напоминанием о деревенском происхождении. Сам, получается, был деревенским…

Капитан приобнял растерявшегося подчиненного, вытолкнул его в коридор и сам вышел, осторожно притворив за собой дверь. А мужик в куртке уверенно сел за стол.

— Ну что, Недосекин, влип, студент? Славик тебя называют, я не ошибаюсь, нет?

— А тебя как называют? — с усмешкой спросил Славик.

— Мог бы и уважительнее обращаться, я все же старше, да и рангом намного выше. Скажем, я — Иван Иванович.

— И чего ты хочешь, Ванек?

— Ты глупее, чем казалось мне… Жаль. Колчин показывал тебе завод, демонстрировал возможности секретных разработок, верно?

Конечно, это был наезд на тестя. Его хотят вынудить дать показания против Афанасия Егоровича.

— Да, показывал, очень интересная техника.

— И что именно ты видел?

— Не могу сказать, дал подписку.

— Но с агентами иностранных спецслужб ты встречался?

— Нет.

— Какие данные ты им передал?! — неожиданно рявкнул мужик. Стукнул кулаком, придвинул лицо, заорал еще громче: — У нас есть подтверждения, что ты работаешь на иностранную разведку! Что ты им передал?

Но Славик не отстранился, не испугался, смотрел на липового Ивана Иваныча с усмешкой. У него проблемы в семье, не знает, как дальше жить с Ленкой, она же его предала, на него начальники в Туле смотрели чертом, тесть орал, что он дурак… Правда, Елизавета Петровна оказалась умной и чуткой женщиной, но все равно… Как он может жить в Москве, а работать в Туле? Все же полетело к чертям собачьим! А этот мужик пугает какими-то шпионскими делами! Славик сам придвинулся к нему, негромко, но жестко сказал, глядя прямо с глаза:

• Предыдущая
• 27/55
• Следующая