Сборник (СИ) - Колесова Наталья Валенидовна - Страница 51

• Предыдущая
• 51/64
• Следующая

— Угу…

Аня помолчала и добавила:

— В этом году.

— А в прошлом?

— Чаще. Выпила, наверное…

— И курила.

— Да иди ты… — беззлобно сказала она. Открыла глаза. Семицвет сидел, в точности повторяя ее позу — руки на животе, ноги вытянуты, голова на подголовнике. Смотрел искоса.

— Ну что смотришь? Не пройду я комиссию, да.

— А как ты на своих курсах тогда самооборону преподаешь?

— А ты откуда знаешь?

Она видела, что вопрос ему не понравился. Семицвет потер ухо.

— Да знаю…

— На курсах я в обморок не падаю, — сказала она. Подумала и доба-вила, — и вообще не падаю. Голова закружилась, понял?

— Понял, не дурак… Дурак бы не понял.

— И вообще, чего это ты тут сидишь? Там водка кончается.

— Кончится — еще купим, — сказал Семицвет просто. — Вон Витек во-обще к себе уже зазывает. Обещает царские хоромы и питие рекой.

— А баб?

— А баб — нет, — с сожалением сказал Семицвет. — Повод не тот.

— Будто тебе когда повод нужен был…

Он вдруг обиделся.

— Аньк, ты чего! Я ж тебя никогда не окучивал!

— Ни разочка! — подтвердила она. — Как получил плюху — с тех пор ни разу.

— Так это когда было! — он потер ухо. — Я уже и забыл…

— Напомнить? — готовно предложила она, Семицвет поспешно вски-нул ладони.

— Видишь мои руки? Во-от они где!

— Вот минералочка! — пропела вернувшаяся Ольга. — Аня, ты как?

— Тебя только за смертью посылать! — буркнул Семицвет.

— Ну что, Ань, получше?

Она отвела взгляд. Ольга заглядывала ей в глаза и только что хво-стом не виляла.

— Давай-давай, топай отсюда! — скомандовал Семицвет. — Там Со-болек без присмотра остался!

— Грубый ты, Семицвет, — вздохнула Аня, когда Ольга послушно 'утопала'.

— Ну. Пить будешь?

— Давай.

Семицвет набулькал в стакан. Аня пила глоточками. Пить не хоте-лось, голова кружилась, но болела уже меньше. Рисковать вставать она пока не хотела. Да и вообще ничего не хотела — просто сидеть здесь… хоть бы и с Семицветом. Тот сделал большой громкий глоток из пластиковой бутылки. Покосился. Увидел, как губы Ани дрогнули в улыбке, и мгновенно широко ухмыльнулся в ответ.

— Ты это… давай больше без обмороков, — предупредил. — У меня нервы, знаешь, какие слабые!

— Все, завязала!

— Может, тебя домой доставить?

Аня вздохнула.

— Посижу еще. Тебе что, не терпится от меня отделаться?

— Так я это… в порядке шефской помощи.

Он осторожно положил холодную руку на ее лоб.

— Башка раскалывается, наверное, да?

Аня хотела привычно огрызнуться-отшутиться, но встретила его сочувственный взгляд и не нашла, что и как ответить. Слабо боднула лбом его ладонь.

— Бывало и хуже.

В его хищном лице что-то дрогнуло. Семицвет предупредил быст-ро:

— Ты только спокойно, ладно?

Сгреб ее руки за запястья одной рукой. Пока Аня недоуменно та-ращилась, наклонился и поймал губами ее рот. Целовал жадно, силь-но, даже больно — словно после долгой разлуки, словно изголодался, давно представляя, как все это будет. Аня могла только хватануть воз-духа, когда он, наконец, чуток отодвинулся. Семицвет тоже дышал тя-жело, глядел близко 'плывущими' глазами.

— Руки… — пробормотала она.

— Что?

Она пошевелила пальцами онемевших рук.

— Руки пусти… идиот.

Он поглядел вниз. Пробормотал:

— Только не убивай меня сразу, хорошо?

Разжал пальцы. Аня уже привычно терла запястья.

— Дурак. Синяки же будут.

— Ну, извини.

— Ты чего… вдруг?

— Не вдруг.

— Не вдруг?

— Не вдруг, — упрямо повторил Семицвет.

— Слушай, Цветик-Семицветик, — она пыталась говорить с привыч-ной насмешкой. Не получалось. Губы горели. — Мы с тобой уже сколько друг друга знаем?

— Ну?

— Что сегодня-то приключилось?

— Я думал, ты на Соболя запала… — Он вдруг окрысился. — А ты, ти-па, не видела, что я вокруг тебя круги наматываю?

Ей вдруг стало смешно.

— А я-то думаю, что это вокруг меня такое мелькает? Аж в глазах рябит!

— Аньк… — сказал он тяжело. — Анька, я ж тебя… да я за тебя…

Она взглянула, испугалась и спешно закрыла ему рот рукой. Семи-цвет прижал и поцеловал ладонь. Несмело провел рукой по ее голове.

— Отросли… — сказал невнятно, все еще ей в руку. — Хорошо.

Жесткие пальцы сжались, крепче обнимая ее шею. По позвоночни-ку словно прошел нервный ток.

— Хватит болтать! — строго сказала она и взяла Семицвета за уши. — Хватит!

— Ага! — моментом согласился он.

— …Ого!

Придавивший ее Семицвет не сразу, но отодвинулся и, моргая, она увидела вывалившую из столовой толпу.

— Ого-го-го! — одобрительно гаркнул Коля Мичман. — Договорились наконец-то!

Аня села прямее, высвобождаясь из рук нехотя отпустившего Се-мицвета. Глянула исподлобья. Соболев смотрел на них, прикусив губу. Неожиданно кивнул и показал большой палец.

— Мы по домам! — сообщил Витек, ухмыляясь. — Анют, подбросить?

— Ты же в драбадан… — пробормотала она, неловко поднимаясь. Свирепо глянула на поддержавшего Семицвета — тот и не подумал от-пустить ее локоть.

— Обижа-аешь! — загрохотал Витек. — До 'драбадана' мне еще как до Луны пешком! Да у меня и водила за рулем!

— Без тебя доберемся, — сказал Семицвет. Аня покосилась. Он на нее не смотрел. На лице его горел темный румянец — наверное, такой же, как у нее самой.

— Ну… тут дела семейные! — сказал кто-то ясным голосом. Мужчины, закуривая, посмеиваясь, и с любопытством поглядывая, шли к выходу. Кое-кого вели под руки — водки на поминках был явный перебор. Аня смотрела им вслед, потому что не хотела смотреть на остановившего-ся рядом Соболева.

— Пока, Аня, — сказал он, и пришлось все-таки посмотреть. Соболев жал руку Семицвета. За мужнин локоть крепко держалась Ольга. Гля-дела с жадной радостью.

— До свиданья, Ань!

— До свиданья, — кивнула она. Соболев неожиданно наклонился и поцеловал ее в щеку.

— Пока.

— Пока…

— Игорек, ты заходи к нам! — сказала Ольга. — И ты, Ань.

Она от неожиданности моргнула и машинально кивнула. Ага. Жди-те. Пироги пеките…

Оба одновременно оглянулись на опустевшие двери столовой. По-глядели друг на друга. Аня шевельнула локтем, опять пытаясь стряхнуть крепкую руку Семицвета.

— Может, уже отпустишь меня?

— Нет, — с непривычной серьезностью сказал он. — Не отпущу. Нику-да я тебя уже не отпущу, Анька.

Ей вдруг стало смешно.

— А плащ можно надеть?

— О! — сказал он, удивившись. — Забыл! Щас!

Анна вышла на крыльцо — народ расходиться и разъезжаться не спешил. Переговаривался. Курил. Она подняла голову. В лицо летел ночной дождь. Говорят, в день, когда хоронят хорошего человека, все-гда идет дождь…

— Вот, — сказал Семицвет. Практики в подавании женщинам плащей было у него явно маловато. Аня терпеливо справлялась с ускользающими рукавами. Семицвет, натягивая куртку, заглянул ей в лицо и спросил озабоченно:

— Ты чего? Плачешь, что ли?

— Дождь… — ответила она.

— Кто там? — спросили за дверью.

— Шанур.

— Кто? — переспросили после долгой паузы.

— Шанур, — повторил он. Он устал и промок под осенним дождем, но терпеливо ждал, пока за дверью перестанут совещаться и впустят его. Наконец дверь открылась — ровно настолько, чтобы можно было увидеть его лицо. Шанур улыбнулся. Думал, что улыбнулся.

— О, Господи! — придушенно выдохнул женский голос.

Цепочка соскользнула и стукнула несколько раз о косяк. Шанур подождал, пока она замрет, и легонько толкнул дверь. Женщина стояла, бессильно привалившись к стене, ее белое тело светилось сквозь тонкую ткань сорочки. Продолжая улыбаться, Шанур шагнул мимо нее (этот шаг часто снился ему: влево уплывает косяк и открывается эта до пылинки знакомая комната). Шанур, осматриваясь, рассеянно кивнул полуодетому мужчине с бледным застывшим лицом.

• Предыдущая
• 51/64
• Следующая