Талисман - Сальгари Эмилио - Страница 10

• Предыдущая
• 10/32
• Следующая

— Но я не собирался покидать тебя, Заморра! — ответил Карминильо. — Я просто хотел предложить тебе отказаться от попытки добыть этот твой талисман!

Мы без особого труда можем спуститься к морскому берегу в том месте, где находится разбитая орка.

Я глубоко убежден, что, как только рассветет, испанская канонерка вернется туда, чтобы узнать об участи груза контрабандиста. Нам без всякого труда можно будет подать сигнал, канонерка спустит лодку, нас подберут, мы окажемся в полной безопасности и сможем вернуться на родину.

— Без талисмана я не могу вернуться в Испанию! — мрачно сказала Заморра. — Или талисман, или смерть!

— Тогда пусть будет по-твоему! Но я тебя не оставлю, пока ты не будешь в полной безопасности!

— Спасибо, друг! И верь — мы выйдем целыми и невредимыми из всех опасностей, мы победим все препятствия, мы вернемся на родину!

— Твоими устами да мед пить! — усмехнулся Карминильо. — А впрочем… Впрочем, почему бы и нет?

Мы с Педро — вольные птицы. Мы шляемся по Испании, старое доброе время бродили толпами студенты Саламанки, слагая и распевая романсы, мы живем, в сущности, такой же жизнью, какой живете вы, дети таинственного, загадочного племени.

Почему же нам с Педро и не испытать кое-чего в этой странной затее, в этих поисках вашего цыганского талисмана?

Вперед, дитя!

— Вперед! — ответила, поднимаясь, хитана. — Солнце всходит. Ночь ушла, день приходит! В путь!

Педро, зевая, поднялся со своего неудобного ложа.

— Эх, выпил бы я сейчас горячего кофейку! — вымолвил он мечтательно. — Да закурил бы сигару…

— Сигары у меня еще есть! — отозвался Карминильо. — А насчет кофейку — не обессудь. Когда доберемся до Мелильи7 , быть может, там ты отыщешь кофе. Но тут, в горах…

— Ну, ну! Пошел уже читать нотацию! А где четвертый член благородной компании?

— Я здесь, сеньор! — отозвался Янко, также поднимаясь и направляясь к тому месту, где был привязан в кустах верблюд. Секунду спустя оттуда донесся отчаянный крик цыгана:

— Стой! Стой, разбойник! Что ты делаешь? А, так на же тебе! Следом грянул выстрел и из кустов поднялся клуб порохового дыма.

В мгновение ока все были на ногах и с ружьями наперевес кинулись на помощь Янко, по-видимому, встретившемуся в кустах с каким-то врагом.

— В чем дело? — допытывался у цыгана Карминильо.

— Вон, вон он! Стреляйте! Стреляйте! О зверь, о злодей! О гнусный убийца! — метался и вопил Янко.

— Кто? Что случилось?

— Араб в сером плаще. Он хотел зарезать нашего махари! Если бы я не подоспел… Но он все же перерубил верблюду одну ногу.

В самом деле, смертельно испуганный махари метался, оглашая воздух стонами и жалобным криком. Из его глаз текли крупные слезы. Из левой задней ноги фонтаном била алая кровь, орошая, словно росой, цветы и камни. Минуту спустя верблюд, истекая кровью, тяжело рухнул на землю и испустил дух.

— Он подкрался, как змея, как проклятый скорпион, и погубил нашего верблюда! И потом уполз вон туда!

Карминильо бросился по направлению, указанному цыганом, но сколько ни напрягал взор, не мог открыть ни малейшего следа пребывания бежавшего араба.

— Худо дело! — вымолвил Карминильо озабоченно. — При помощи верблюда мы могли достигнуть за три дня вершины Гуругу. Теперь, дай Бог, доберемся туда на шестой или седьмой день.

— Но мы доберемся! — голосом, полным решимости, отозвалась хитана. — И, в сущности, верблюд вовсе не был нам нужен.

С нами нет никакого груза. И мне было бы стыдно ехать верхом, когда остальные идут пешком!

В путь, сеньоры! Я докажу, что женщина моего племени ни в чем не уступает вам, мужчинам!

Маленький караван тронулся в путь, направляясь от берега в глубь страны.

После двух или трех часов пути, правильнее сказать, почти беспрерывного подъема по холмам, наши странники остановились для отдыха. В мешке молчаливого Янко нашлись солдатские галеты. Карминильо метким ударом камня сбил с ветки небольшую птицу, оказавшуюся, по его словам, африканским фазаном. Злополучного лесного красавца выпотрошили, ощипали, развели костер и на его огне зажарили добычу. Мясо оказалось несколько жестким, но разыгравшийся молодой аппетит был великолепнейшей приправой, и в очень короткий промежуток времени от фазана остались лишь начисто обглоданные кости.

Покончив со своей долей, Педро стал оглядываться вокруг, словно ища чего-то.

— Чего ты? — осведомился Карминильо.

— Ищу, нет ли где поблизости кондитерской. Привык после жирного мяса непременно закусывать чем-нибудь сладким!

— Подожди. Кажется, я знаю, чем угодить тебе, сластена, — засмеялся Карминильо. — Так тебе хочется сладенького? А? А что ты думаешь насчет меда, лакомка?

— Мед? Тут можно достать мед? — встрепенулся Педро.

— Если только я не ошибаюсь, то мед лежит в двух шагах от нас.

— Где? Где? Ни одной пчелы не видно! Ты шутишь!

— Ничуть! Я вовсе не обещал угощать тебя именно пчелиным медом! Здесь мы можем удовольствоваться медом муравьиным!

На лице лакомки-юриста появилось выражение горького разочарования.

— Ну вот, я так и знал! — жалобным тоном заявил он. — Это так на тебя похоже, Карминильо! Пообещать меду, а потом предложить какую-то гадость!

— Да ты подожди отчаиваться, — остановил его товарищ, — сначала попробуй этот муравьиный мед, оцени все его достоинства, а потом уже и решай, стоит ли тебе плакать.

— Да где же ты найдешь хотя бы муравьиный мед? — заинтересовался Педро.

— Вот в этой куче.

— Кажется, это нечто в стиле построек термитов?

— Да, нечто в этом роде, — ответил Карминильо, нанося сильный удар навахой по небольшому глиняному конусу, возвышавшемуся в нескольких шагах от места привала каравана.

Острая сталь, словно разрезая глыбу масла, вошла в мягкую глину, начисто отсекая всю верхушку конуса.

— А где же мед? — разочарованно воскликнул Педро. — Кроме муравьев, больших и маленьких, да этих противных личинок, которыми хорошо кормить соловьев, тут ничего нет!

— Ошибаешься, — возразил Карминильо. — Видишь этих муравьев?

— Которые разбухли, словно от водянки? Фу, гадость!

• Предыдущая
• 10/32
• Следующая