Таганский дневник. Книга 2 - Золотухин Валерий Сергеевич - Страница 122

• Предыдущая
• 122/129
• Следующая

На этом вечере вчера пел я «Полчаса до атаки», «Нинку» и читал «Погасло дневное светило». И торговал. В антракте пошел было с книжками снова, но увидел на своем торговом месте Нину Максимовну и ретировался в свою гримерную. Ей о книжке моей наговорили, и не хотел я ей на глаза показываться.

Понедельник

Вот и прошли этот день 60-летия и этот ответственный спектакль.

Были начальники на фуршете — Немцов, Ресин и мой Чернэ[47] с женой. Кажется, все остались довольны друг другом.

Сегодня, сейчас состоится, наконец, моя встреча с Э. Г. Верником и запись на радио повести «Дребезги» в авторском исполнении.

Ресину, Немцову, Караулову подарил «Дневники». Караулов обещал прислать свою книжку. Морда, блин, у него — «с похмелья не упишешь». Что эта фраза можаевская обозначает — не знаю, но лучше не скажешь. И вот Караулов с правительством в упряжке, и шеф его принимает и обласкивает. Ни хрена не понимаю.

Вторник

Запутался я вчера на радио в собственных словах, ни одного абзаца с ходу прочитать не мог. Вспомнил Распутина, как он читал у нас на Рогожском «Уроки французского». Я тогда пытался записать авторское чтение. После второго-третьего предложения я понял, что это пустое занятие, что никакой пользы я не извлеку от его исполнения и, чтоб не мучить ни автора, ни свои уши, ни магнитофон, я прекратил этот эксперимент. То же самое произошло со мной вчера, когда я попытался читать «Дребезги».

Четверг. Купе

Семен с упоением и удовольствием рассказывает, как Ресин устроил ему прием у хирурга, что делал президенту операцию на сердце, какое внимание оказал ему Акчурин, сказал, что кладет его к себе на 10 дней и «…почему через Ресина? Если бы вы сами обратились, я что, думаете, вас не принял бы?..»

Бедные, бедные артисты… честолюбие и тщеславие… Вот уж и то, что врач Ельцина к нашему телу прикоснулся, возвышает нас над другими смертными — и мы на особом кремлевском счету.

А солдат солдата застрелил и сбежал с автоматом и двумя магазинами патронов в части, где мы пели с Черняевыми. Кстати, 26-го утренним концертом в ЦЦРИ Черняевы сделали себе потрясающую рекламу-отзыв. Нина Максимовна была и сказала, что это лучшая программа, которую она видела. Ребят можно поздравить, а так как они при этом говорят, что это сделал им я… то и пусть говорят — всем хорошо.

Воскресенье. Йошкар-Ола

«Жизнь — это практически то, что мы сами себе придумываем», — услышал я по телефону от актрисы Мирошниченко и подивился мудрости и точности изречения.

Среда, мой день

«Гришенька» Александров вскоре после смерти Л. Орловой женился на вдове своего сына от первого брака, с которой сделал монтажный фильм «Любовь».

Когда Ю. Завадский хотел ввести на роль миссис Сэвидж больную Марецкую, «звезда» показала зубки: «Если следующий спектакль не мой, я звоню министру культуры».

Отчего подобного нет в моем характере даже близко?! А у Володи было, и в избытке.

Орлова — пунктик — боялась потерять молодость и красоту. «Всю жизнь я режимила».

Почему-то просверкнула мысль: надо приготовиться жить без Ирбис, а приготовиться — это значит освоить или начать надежное самостоятельное дело. Может, к тому подспудно призывала меня Алла Демидова по ТВ.

Мы снижаемся. Всю дорогу от В-ка до Москвы душа трудилась. «Спид-инфо» до корки. О всех женах Высоцкого — и о Тане Иваненко, и о Насте… И о Ксюхе. «Он умер у меня на руках».

Пятница. Внуково

Ну и опять — полет. На сей раз — Симферополь.

Я полюбил этот шум турбин, я полюбил это верещанье стюардесс, я полюбил работать как бы в самолетном кресле. Несмотря на 9-часовые перемахи по стране, чувствую я себя превосходно.

7-го марта в Орле будет два месяца моему обету воздержания от алкоголя. Алкоголь из крови я выведу, но не выброшу ли вместе с градусами и ум, и талант, и вдохновение? Отчего я опять пополнел?! И когда наступит — или уже наступил? — Великий Пост. И посещают меня мысли уйти в церковь и стать священником. Если бы у Дениса был приход, если бы он был простой поп, — не ударялся бы он лбом в эти православные ортодоксальности, я стал бы при нем зажигать свечи.

Среда, мой день

Илья:

— Я был начальником Калининградского порта. Приехал театр миниатюр Полякова. Я пригласил весь театр, устроили прием.

Там были две потрясающие девки: Томка Витченко и Рысина. У меня разбежались глаза. Они даже смеялись надо мной: «Смотри, он не знает, на ком остановиться!» Ладно. Томка жила в Москве… набережная… там полукругом спускается дом. Лето 1964 года. Я приезжаю в Москву. Прихожу к ней, мы сидим, выпиваем. Где-то поздно ночью звонок, приходит парень… Мы сидим, выпиваем втроем. Три часа ночи. Кто-то должен уйти. Мы ждем, кто это сделает. Она не провожает, не выгоняет никого… нам весело… но мы ждем друг от друга, кто уйдет. В конце концов мы уходим вместе… Прощаемся, берем такси. Он уезжает в одну сторону, я — в противоположную. Через пять минут к ее подъезду подъезжают одновременно два такси. Выходит этот парень, выхожу я… Мы рассмеялись и опять поднимаемся вместе. И до 12 дня выпиваем… Этот парень был Володя Высоцкий. Тогда я, разумеется, не знал… Хотя он и тогда был с гитарой и пел.

Я помню Тамару Витченко — в нее был влюблен весь факультет музкомедии ГИТИСа, а может быть, и весь институт. Она была недосягаема, старше… и только сладко улыбалась и разрешала себя любить и восхищаться ею.

«Почему здесь не говорится об Эдит Пиаф, которая кончилась от наркотиков, почему здесь не говорится о нашем гении Владимире Высоцком, который кончил так же…» — услышал я телемост Москва-Бишкек…

Четверг

— Знаем вашу страсть, В. С. Но что-то мы вас не видим на пляже, вы не загораете на этот раз. И мы не видим на вас «адидас».

— Тот, кто имеет «адидас», тому любая баба даст! — Антипов изрек. И не горит под ногами, под пятками вашими не струится огненный песок. Что с вами, В. С.?

Воскресенье

ТУ-154. Через 20 минут посадка в Симферополе. Дочитал «Шарашку». Последние 200 страниц по косой. В самолет не пускали, ждали, оказывается, Зюганова. Подогнали первый трап. А он вошел, поднялся в самолет по трапу № 2. Проходя мимо, поздоровался, ему никто не ответил.

Четверг. 13 часов

— Ты напрасно рассчитываешь на какую-то другую жизнь. На время, что у тебя будет на растяжки, на занятия голосом… Твоя жизнь — это гастроли, гостиничные номера, условия полевые, и надо к ним приспособиться и в них приучаться жить и держать форму… на одном квадратном метре уметь делать упражнения, не стесняться обстоятельств — брать гитару и заниматься, распеваться, не обращая внимания на перебранку горничных… не ждать, что будет какое-то другое время… его не будет… Вместо Орла будет Брянск… А вместо Брянска — Екатеринбург. Надо возить с собой скалки-скакалки, мячики, прутики… Это я говорю партнерше. Пойду, проверю — занимается ли?! В Ельце. На грязной, разухабистой дороге. На перекрестке. Две разухабистые проститутки. В два часа ночи. Одна жгучая блондинка, бестия рыжая и толстая. Другая такая же, но черная. Негатив-позитив. Надо же, куда продвинулась Русь-матушка.

Вторник

Все дни я думаю о маме — 89 лет сегодня ей. Надо заскочить на телеграф — поздравить и попытаться до Москвы дозвониться.

Четверг

Я переживаю успех ночного эфира с Максимовым. Первым позвонил Караченцов:

— Восхищен… как говорил… Я все в восторге толкал жену и кричал: «Ты послушай, как он говорит!.. Умница!.. Талантливый!..» Я снимаю шляпу.

• Предыдущая
• 122/129
• Следующая