Сталин перед судом пигмеев - Емельянов Юрий Васильевич - Страница 17

В условиях кризиса в большевистской партии, вызванного поражением первой росссийской революции, Коба поддерживал Ленина. Однако в августе 1909 года Сталин при поддержке других членов Бакинского комитета партии выступил со статьей «Партийный кризис и наши задачи», в которой критиковал позицию партийного руководства.

В статье, опубликованной в двух номерах газеты «Бакинский пролетарий», Коба выдвинул программу радикальных перемен в жизни всей партии. Он открывал статью заявлением: «Ни для кого не тайна, что партия наша переживает тяжелый кризис. Уход членов из партии, сокращение и слабость организаций, оторванность последних друг от друга, отсутствие объединенной партийной работы, – все это говорит о том, что партия больна, что она переживает серьезный кризис». Он констатировал: «Вследствие кризиса революции, наступил кризис и в партии – организации потеряли прочные связи с массами, партия раздробилась на отдельные организации… Вместо тысяч в организациях остались десятки, в лучшем случае, сотни».

Коба считал, что побежали из партии, прежде всего, наиболее неустойчивые. Основная же часть «неустойчивых» приходилась, по его словам, на интеллигенцию: «Революция отступила, свобод не стало, – и партия стала хиреть, открылось бегство интеллигентов из партии, а потом и наиболее колеблющихся рабочих». Однако вину за кризис в партии Коба возлагал и на высшие органы партии. Он называл Центральный комитет РСДРП (во главе которого стоял Ленин) «фиктивным центром». «Задача руководства партийной работой… составляет обязанность Центрального Комитета. Но она плохо исполняется в настоящее время, результатом чего является почти полная разобщенность местных организаций». По мнению Кобы, ни ЦК, ни созываемые им редко конференции не привели к сплочению партии. Он писал: «Странно было бы думать, что заграничные органы, стоящие вдали от русской действительности, смогут связать воедино работу партии, давно прошедшую стадию кружковщины».

Предлагая пересмотреть организационные основы и методы работы партии, Коба подчеркивал, что ныне «партия страдает, прежде всего, оторванностью от масс, ее надо во что бы то ни стало связать с этой массой». Он указывал на то, что партия может восстановить свои связи с трудящимися «прежде всего и на почве тех вопросов, которые особенно волнуют широкие массы». Очевидно, исходя из своего опыта работы в Баку, он призывал: «Пусть же наши организации, наряду с общеполитической работой, неустанно вмешиваются во все эти мелкие столкновения, пусть связывают их с великой борьбой классов и, поддерживая массы в их повседневных протестах и запросах, демонстрируют на живых примерах принципы нашей партии».

Одновременно Коба призывал произвести существенные перемены в партийном руководстве, активнее выдвигая рабочих: «Необходимо, чтобы опытнейшие и влиятельнейшие из передовых рабочих находились во всех местных организациях, чтобы дела организации сосредотачивались в их крепких руках, чтобы они, и именно они, занимали важнейшие посты в организации от практических и организационных вплоть до литературных».

Статья Кобы в «Бакинском пролетарии», а также соответствующие резолюции Бакинского комитета (БК) были одобрены членами БК, а затем и большевиками за пределами Баку. Бакинский комитет возглавил движение внутри партии, направленное на разрыв с «гостями партии» из интеллигенции, перенесение центра партии из заграницы в Россию, решительный поворот от абстрактных дискуссий к подлинным нуждам российского пролетариата и опыту рабочего движения России.

В ответ на заявления БК Ленин ответил мягкими увещеваниями «пролетарской фронды». Он не только воздержался от суровой критики в адрес БК и Джугашвили, но, напротив, постарался пойти навстречу «бакинцам» и даже привлечь их к высшему руководству партией. С 1910 года Ленин стал вести активную переписку с рядом членов БК, в том числе с Кобой и Орджоникидзе. В 1910 году Коба был назначен «уполномоченным ЦК РСДРП», а в 1911 году Орджоникидзе был направлен на учебу в ленинскую школу в Лонжюмо.

После очередного ареста в марте 1910 года и заключения в баиловской тюрьме в Баку до сентября 1910 года Джугашвили вновь оказался в Сольвычегодске. Его письмо Ленину и ЦК РСДРП, направленное 31 декабря 1910 года из Сольвычегодска, свидетельствовало, с одной стороны, о его поддержке Ленина в борьбе против меньшевиков и «троцкистского блока». С другой стороны, из содержания письма ясно, что для Джугашвили главными вопросами по-прежнему оставались те, которые были поставлены в его статьях и резолюциях БК 1909–1910 годов.

Упорство, с каким Коба и другие «бакинцы» отстаивали свои взгляды, возымело свое действие на руководство партии во главе с Лениным. На Пражской конференции (январь 1912 года) большевистской партии среди 11 членов вновь избранного Центрального Комитета РСДРП в его состав были избраны 3 человека, представлявших Бакинский комитет большевиков или долго работавших в нем (С. С. Спандарян, Г. К. Орджоникидзе, И. В. Коба-Джугашвили). В кандидаты в члены ЦК был избран член Бакинского комитета С. Г. Шаумян. Во время этой конференции Джугашвили находился в ссылке.

29 февраля 1912 года Джугашвили совершил побег из вологодской ссылки. Почти через два месяца 22 апреля 1912 года вышел в свет первый номер газеты «Правда». Создание этой «общерусской газеты» отвечало требованиям, которые с середины 1909 года выдвигал Бакинский комитет и лично Джугашвили. В первом номере газеты Коба публикует без подписи свою статью «Наши цели», посвященную главным образом вопросу единства в социал-демократии.

В день, когда экземпляры «Правды» поступили в продажу, автор статьи, опубликованной в этой газете, был арестован на улице. В полицейском отчете было сказано: «При аресте он заявил, что определенного места жительства в гор. С.-Петербурге не имеет. При личном обыске у Джугашвили ничего преступного не обнаружено». Беглец из вологодской ссылки был препровожден в дом предварительного заключения, где он и пробыл с конца апреля до начала июля. 2 июля 1912 года Коба был выслан по этапу из Петербурга в Нарымский край под гласный надзор на три года. Однако осенью 1912 года Коба совершил свой очередной побег из ссылки и за 12 дней сумел добраться из Нарымского края в Петербург.

А в начале ноября 1912 года Коба по приглашению Ленина приехал в Краков для участия в совещании членов ЦК РСДРП. Для этого ему пришлось нелегально пересечь российско-австрийскую границу. На совещании в Кракове было решено возложить на Кобу руководство деятельностью большевистской фракции в Государственной думе. Еще одно совещание ЦК под руководством Ленина состоялось в Кракове в декабре 1912-го – январе 1913 года при участии Кобы, членов думской фракции и некоторых партийных работников-подпольщиков.

Поскольку революция 1905–1907 годов показала, что национальный вопрос в России имеет огромное значение, Ленин предложил Джугашвили написать теоретическую статью по национальному вопросу. До тех пор этот вопрос в марксистской литературе наиболее обстоятельно был разработан австрийскими социалистами. Однако эти исследования во многом отражали исключительно опыт межнациональных отношений в пределах многонациональной Австро-Венгрии. Джугашвили из Кракова направился в Вену. В течение месяца он написал работу объемом в 4,5 печатного листа под названием «Марксизм и национальный вопрос». Она вышла в свет в начале 1913 года.

После революции 1905–1907 годов ее участники, по словам автора книги, «начали расходиться по национальным квартирам». Это заставило российских социал-демократов задуматься о большом значении национального фактора. В своей работе Джугашвили признавал важность национальной самобытности для развития пролетариата и утверждал, что «нельзя серьезно говорить о полном развитии духовных дарований татарского или еврейского рабочего, когда им не дают пользоваться родным языком на собраниях и лекциях, когда им закрывают школы».

Джугашвили рассматривал национальный вопрос с точки зрения того, в какой степени его решение может способствовать борьбе пролетариата за социалистическую революцию. Во главу угла он ставил «принцип интернационального сплочения рабочих как необходимый пункт в решении национального вопроса». Джугашвили писал: «Рабочие прежде всего – члены одной классовой семьи, члены единой армии социализма… Поэтому интернациональный тип организации является школой товарищеских чувств, величайшей агитацией в пользу интернационализма».