Московская принцесса - Волков Роман - Страница 19

• Предыдущая
• 19/21
• Следующая

Потом был перерыв на обед.

Уля даже и не представляла себе, насколько вкусными могут быть простые щи со сметаной и краюхой серого хлеба – на свежем воздухе, после тяжелой работы. Девочки собрались в кружок, громко скребли ложками по дну жестяных мисок, весело болтали и перемигивались с парнями-комбайнерами. Девушка пыталась выискать среди тех Родиона – но увы, его было не видно.

«Наверное, на другом поле где-то», – подумала она. Стало грустно. Ей бы очень хотелось, чтобы он увидел, как она лихо управляется с колосьями, как и не думает отлынивать, как работает наравне со всеми, а то и обгоняет кое-кого из девчонок. На минуту даже захотелось немного посачковать, полениться, не так сильно надрываться. «Эй, ты что!» – тут же оборвала себя Ульяна. Так нельзя. Они здесь, чтобы помогать. А если они будут лениться, то окажутся просто ненужной обузой. И это будет стыдно. С ними столько возились, возлагали такие надежды… А она возьмет и покажет себя обычной городской ленивой фифой, которая даже наравне со сверстницами не может работать. Нет-нет-нет, если не для Родиона, так для себя она догонит и перегонит всех своих подружек.

После обеда она работала с удвоенным усилием, ни на метр не отставая от комбайна. Она видела, как на нее с уважением поглядывают комбайнеры с соседних полос – и завистливо зыркают девчонки. Ей это было приятно. И даже не потому, что ее уважали или ей завидовали – а потому, что она сама, только своими силами, смогла сделать так, чтобы ее уважали и ей завидовали. И эти мысли придавали ей бодрости, она даже не замечала, как по спине стекают капельки пота, в кроссовки набилась трава, а плечи немного обгорели.

Вечером комбайнерам привезли второй обед, а ребятам сказали, что они могут отправляться в лагерь. Сама же уборочная продолжится – комбайны будут работать всю ночь, до выпадения росы. Ульяна чувствовала, как устали руки и спина, – завтра будут ныть все мышцы с непривычки, но ей было несколько обидно, что их отправляют с поля. Она бы не прочь помогать тут до самого утра.

Однако Степан пробежался по всему полю и строго-настрого наказал всем девчонкам в течение получаса собраться и отправиться в лагерь. В качестве заманчивого аргумента предложил прохладный душ – и девчонки не стали долго ломаться. Мокрые, запыленные, в какой-то сенной трухе, исцарапанные, в футболках и шортах, они были больше похожи на мальчишек-сорванцов и, заметив это, начали подтрунивать друг над другом.

Степан пообещал на всякий случай еще всем дополнительную порцию компота – причем столько, сколько смогут выпить, и убежал по своим делам.

Ульяна сидела на валке соломы и перешнуровывала кроссовок. Где-то вдалеке галдели девчонки, обсуждая события дня и договариваясь с парнями встретиться следующим вечером в деревенском клубе. Кстати, неплохая идея – прислушивалась краем уха к переговорам Уля. Лагерная смена вот-вот закончится, жаль упускать время. Да и со многими местными ребятами они встретились только сегодня, в поле. Судя по всему, в уборочной участвовало сразу несколько деревушек – видимо, это были части когда-то большого колхоза, после которого осталось большое общее поле. Так вот почему Оля когда-то говорила, что они с соседними деревушками дружат! Труд сообща – а ведь тут не только жатва, но и посевная – объединяет, тут не до ссор…

– А ты молодец, – услышала Ульяна за спиной знакомый голос.

Она обернулась. Родион сидел на земле в мокрой, пропотевшей майке, закатанных до колена штанах и грыз какую-то травинку. В его волосах застряла соломенная пыль.

– А ты молодец, – повторил он. – Не хуже пацанов справилась.

Ульяна почувствовала, как краснеет.

– Да нет, – делано равнодушно сказала она и смахнула со лба непослушную челку. – Что я-то. Вон девчонки как старались.

– Ну, девчонки-то да, – кивнул Родион. – Но им-то не впервой чем-то подобным заниматься. А ты же совсем новичок в этом деле.

– Ну что есть – то есть, – сконфуженно и совершенно не по-девичьи ответила Уля.

– Ну и вот. – Родион хлопнул себя по коленям и встал. – Так что ты даже дважды молодец.

– Спасибо, – еще сильнее зарделась Ульяна.

– Да ладно, за что спасибо-то, – махнул рукой парень. – Я ж от чистого сердца, правду.

– Ну все равно, спасибо. – Ульяна хотела сказать «за то, что наблюдал за мной».

– Слушай, – медленно сказал Родион, глядя куда-то в сторону. – Там наши пацаны с вашими девчонками договариваются завтра вечером в клуб пойти. Сегодня-то мы не можем, у нас всю ночь еще горячая пора…

Он замялся.

– Ну и это… – продолжил он. – Пошли со мной, а?

«Да!» – хотелось закричать Ульяне. Но она хорошо помнила, что настоящая женщина должна вести себя сдержанно и с достоинством.

– Ну почему бы и нет, – с деланым спокойствием пожала она плечами. – Конечно, тут не такие клубы, как в Москве, но они тоже хорошие.

– Отлично, – расплылся в улыбке Родион. – Тогда в семь вечера у старой водонапорной башни, хорошо?

– Хорошо, – медленно ответила Ульяна, стараясь не выдать голосом радость.

– Прекрасно! – Родион хлопнул ее по плечу. – А теперь я пойду. Геннадьич нам сбор назначил минут через пять, надо план дальнейшей работы составить. Давай, до завтра!

– До завтра! – кивнула Ульяна, снова наклонившись к шнурку.

Когда Родион скрылся из виду, она подскочила, взвизгнула от радости и захлопала в ладоши, как маленькая девочка.

А потом напустила на себя серьезный вид и поспешила за подругами, которые уже направились в лагерь.

«Битва за урожай» – странное и какое-то старорежимное выражение – в последние дни приобрело для Ульяны настоящий смысл. Работа кипела с утра до вечера. Конечно, молодежь не проводила в поле целый день (по закону не положено), но находились активисты, которые возвращались помогать в уборке урожая и в послеобеденное время. Торчать в лагере было как-то скучно, да и стыдно. Ведь всем прекрасно было известно, сколько еще осталось работы, сколько всего необходимо успеть сделать, пока не начались осенние дожди.

Родион говорил, что погода в такое время – основной друг и враг. Если начнет лить раньше времени, можно потерять большое количество зерна и овощей, потому что убирать на мокрой земле комбайном нельзя – увязнет. Да еще и хранить мокрое зерно и капусту-морковку, сушить… В общем, все спешили.

С помощником комбайнера Уля сейчас виделась редко, разве что в столовой иногда, когда он приходил на завтрак или обед. Но чаще парень спозаранку садился в своего железного монстра и весь день пропадал в поле. Временами девушка приносила ему что-то из еды или просто свежую воду, потому что перерывов Родион почти не делал и к вечеру, конечно, был совершенно измотан.

Впрочем, и она не отсиживалась. О соревновании с Матильдой речи уже не шло. Во-первых, они как-то умудрились к концу смены найти общий язык, и собачиться было просто глупо, а во-вторых, урожай сейчас был важнее, чем любые разборки и соревнования. Потому Ульяна думала об одном – успеть сделать как можно больше.

Косметичка давно покоилась в тумбочке, маникюра у девушки вовсе не было, просто коротко подстриженные ногти без лака, даже без слоя укрепителя. Иногда Уля смотрела на свои руки и удивлялась, как такое может быть, чтобы она ощущала себя совершенно другим человеком? Та московская «принцесса» стала для нее почти чужим человеком, незнакомкой, о которой девушка вспоминала редко и с некоторым чувством неловкости. Это была я?

Солнце палило нещадно, в воздухе постоянно висело какое-то горячее марево. Влажность воздуха заставляла покрываться потом с головы до ног, как только желтый диск показывался из-за облаков. Ульяна отчетливо чувствовала приближение осени. Вот-вот зарядят ливни, с деревьев облетит листва, и все, что они не успеют убрать, так и погибнет на поле. А ведь это какая работа, сколько сил вложено.

С этими мыслями она начинала работать с еще большим остервенением, словно от этого зависела ее жизнь. Но удивляться времени не было. Уля изменилась, и сама понимала это. Но решила, что подумает над всеми переменами уже дома, когда будет время.

• Предыдущая
• 19/21
• Следующая